Письма

Я познакомился с Грибоедовым[48], но еще не сошелся с ним, во-первых, потому, что то он, то я здесь не жил, а, во-вторых, мне кажется, что он любит поклонение, и бог Аполлон ему судья за сведенье с ума Кюхельбекера: какую чуху, прости господи, напорол он в своей «Мнемозине»[49]! Впрочем, в два или три свиданья наши я видел в нем и любезного европейца и просвещепного человека – две редкие вещи в одной особе, особенно на Руси. Мы говорили о Вас, любезнейший кнзяь, – и я помирился с человечеством и литературою.

Скажите, князь, что Вы запали на поле словесном? От Вас ни словечка в журналах, и я перелистываю их без станций, не находя Вашего имени! На земле дожди, а там – засуха, и только одна саранча напоминает нам, что в них есть общее с житейским. У нас так лучше – из эфемерных журнальных статеек нашли средство вывесть донос. Борис Федоров (с позволения сказать, тоже писака) подал на высочайшее имя просьбу, к министру просвещения донос, что Булгарин хочет унизить царствующий род, критикуя его статью, где Булгарин уличает его в ложной ссылке на Брюса[50], означая свадьбу Петра I позже. Тот представил оригинал книги, но чем это кончится – неизвестно! Каково, князь! и эти люди смеют называть себя литераторами, и этих людей терпят на свете, в обществе! О, времена! Поверите ли, князь, что чем дольше живу я, тем несноснее становятся мне люди и тем менее я нахожу их. Это было бы и с Вами, любезнейший из князей, если б благородное сердце Ваше могло понять черноту других сердец – и, конечно, не я сорву повязку обольщения с глаз Ваших, ибо с этим неразлучна потеря едва ли не лучшей мечты жизни. О князь, Ваше бы сердце разорвалось на части, если б узнали Вы дела и мысли тех, кого считаете лучшими своими друзьями[51] – для одного этого не зову себя другом Вашим, чтобы в будущем не делить нарекания, как в настоящем не похожу я на них чувствами, люблю и уважаю Вас от сердца.

Александр Бестужев

P. S. Нельзя ли поспешить присылкою[52] – мы принимаемся за печатание?

5. П. А. Вяземскому[53]

СПб., 3 ноября 1824 г.

Не подивитесь, любезный князь, что в прошедшем письме я писал к Вам такими черными чернилами – это было в припадке досады, которые часто и нехотя на меня находят. Впрочем, хотя там было мало складу, зато много правды. Молчание Ваше, правда, меня беспокоило; я думал, уж не рассердился ли князь за мистификацию, но ответ Ваш мне был отводом души. Благодарю сердечно за участие, которое берете Вы в «Звезде») и в звездочетах – это утешительно еще более как человеку, чем как издателю. Жуковский с нами и в прошлом году и в нынешнем поступил иначе; обещал горы, а дал мышь. Отдал «Иванов вечер» и взял назад; а теперь (мне, признаюсь, всего досаднее, что я так искренно писал к нему) в то самое время отказал на мое письмо, уверяя, что ничего нет, когда отдавал Дельвигу новую элегию. Я дивлюсь только в этих людях: из какого дохода они лгут и очки другим вставляют? Впрочем, я уже отсердился и теперь только смеюсь на подобные сплетни. Насчет издания «Полярной» – мы никогда и не думали экономить, но невозможность издать к новому году заставила меня говорить о ненадобности виньеток. Теперь это уже решено – они будут.

Болото приготовим славное – были бы словесные черти хороши. А нельзя ие признаться, что до сих пор у нас еще нет мастерских штук, хотя стихов столько, что Лапландию натопить можно. Пушкин ни гу-гу. Советуете ли Вы напечатать «Разбойников»[54] или нет? Я в сомнении, ибо Воейков подвел нас. Раич прислал отрывок из «Иерусалима»[55], но это широко, как разлив Волги; часть однако ж напечатаем. В обозрении не премину сказать моего мнения о лике Лжедмитриева[56]. Не даст ли настоящий своего «Каплуна»[57]? – что смотреть на качан[58], изъеденный червями латыни. Грибоедов Вам кланяется, я сегодня его видел. Я от его комедии в восхищеньи[59] и преклоняю колено перед даром самородным – это чудо! Одна только шутка о баснях могла бы обессмертить его. Цензура его херит – он в ипохондрии, но с тех пор как лучше его узнаю, я более и более уважаю его характер и снисхожу к его странностям. Здесь нового ничего, кроме печатного, нет. Рекомендую Вам подателя этого письма г-на Орджинского[60], моего доброго приятеля. Вы его полюбите, если он это заслужит. Денис Васильевич[61] может о нем сказать более, а я хотя бы и хотел, но спешу. Будьте счастливы, любезнейший князь. Этого желает Вам искренно Вас почитающий

Алекс. Бестужев.

6. П. А. Вяземскому[62]

СПб., 12 генваря 1825 г.

Желаю, князь, чтобы счастье переменилось к Вам на лучшее, но чтобы Вы для меня остались те же. Я не мог приехать в Москву, потому что товарищи мои по аксельбанту[63] разъехались по отпускам, да и «Звезда» была в забытьи до сих пор. Но будущей зимой заеду в белокаменную на 3 месяца, чтобы хорошенько с ней ознакомиться. Благодарю вас за выписку из «Меркурия»[64], но он у нас полтора месяца прежде был, и мы с удовольствием читали ответную статью Р. В. G. Очень мило и умно написана. Однако ж, говорят, Катенин воззрился и пишет[65] в Париж бранную очень отместку. Для того и Н. Муханов удержался печатать в «Conservateur»[66]. Здесь были литературные комедии, так что мы со смеху умирали, – Булгарин пьяный мирился и лобызался с Дельвигом и Б. Федоровым[67], точно был тогда чистый понедельник! Все мелочные страстишки вышли наружу, и каждый изъявил свое неудовольствие вслух. Это было на ужине у Никитина[68]. Лобанов[69], например, признался, что он сердит на всех, зачем его мало хвалят, и просил извинения у Чеславского[70], что он убил его переводом «Федры», и пр. и пр. Праздники я провел здесь очень шумно, возлияния Вакху были часты и сильны, и я думал, что я возродился для московской моей жизни, – помните ли геркулесовы наши подвиги, любезнейший князь! Право, я с удовольствием вспоминаю вихрь, в котором я у Вас кружился, и жажду попасть на несколько времени в такой же. Каковы кажутся вам «Северные цветы»? Здесь их покупают и не хвалят – как-то у Вас? Мне стихи Дельвига лучше всех нравятся. Жуковский на излете. Крылов строчит уже, а не пишет. Пушкин не в своей колее, а главный недостаток книжки есть совершенное отсутствие веселости – не на чем улыбнуться. Разве над добродушием Плетнева, который возвышает тропарь свой в акафисте Баратынскому и прочим[71]. Впрочем, не подумайте, что тут говорит зависть, – я наперед говорю, что наша «Звезда» не многим будет лучше «Цветов», – мы не имели ни ловкости, ни время, ни расположения для улучшения своего альманаха. Впрочем, что будет, то будет, а будет то, что бог даст[72]. Присылайте только подмогу, любезный Петр Андреевич, – мы начали печатать уже. Цензура строга и глупа по-прежнему, и здесь день за днем валит без отмены и без замены. Грибоедов со мною сошелся – он преблагородный человек; его комедия сводит здесь всех с ума – и по достоинству. Пущин[73] едет к Пушкину, – здесь славят его «Цыган», а 1-я песнь «Онегина» пропущена без всяких выемок. Рылеев[74] посылает к Вам письмо к Муханову и, в случае его отбытия, просит покорнейше по нем распорядиться. Будьте счастливы, любезный и почтенный князь, и не забывайте ленивца

48

…с Грибоедовым… – Знакомство Бестужева с Грибоедовым состоялось в августе 1824 г.

49

…напорол он в своей «Мнемозине»… – Имеется в виду статья В. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» («Мнемозина», 1824, ч. II).

50

Брюс Я. В. (1670 – 1735) – сподвижник Петра I, математик, составитель «Брюсова календаря».

51

…кого считаете лучшими своими друзьями… – Бестужев, вероятно, имеет в виду Дельвига и Жуковского.

52

«.поспешить присылкою… – В «Полярную звезду» на 1825 г. Вяземский прислал два стихотворения.

53

5. П. А. Вяземскому. Впервые – там же, с. 226.

54

«Разбойники» – поэма Пушкина «Братья-разбойники» (1821 – 1822).

55

«Иерусалим» – «Освобожденный Иерусалим», поэма Т. Тассо, переведенная Раичем С. Е. (1828).

56

Лжедмитриев – М. А. Дмитриев; Бестужев отрицательно отзывается о его выступлении против Вяземского.

57

«Каплун» – басня И. И. Дмитриева «Орел и каплун».

58

Качан – М. Т. Каченовский.

59

…от его комедии в восхищении… – Свое восторженное мнение о комедии Грибоедова Бестужев высказал в статье «Взгляд на русскую словесность в конце 1824 и начале 1825 годов».

60

Орджинский (Оржицкий) М. Н. (1796 – 1861) – офицер; Бестужев познакомился с ним 2 января 1824 г.; был близок к декабристам.

61

Денис Васильевич – Д. В. Давыдов, (1784 – 1839), поэт, герой партизанского движения в Отечественную войну 1812 г.

62

6. П. А. Вяземскому. Впервые – там же, о. 228.

63

Аксельбанты – наплечные шнуры с металлическими наконечниками; здесь: офицеры.

64

…выписку из «Меркурия»… – Упоминается полемика в парижском журнале «Le Mercure…». У Бестужева неточно излагается история полемики. См. о ней подробно в «Литературном наследстве», т. 60, кн. I, с. 228 – 229.

65

…Катенин воззрился и пишет… – Катенин послал в «Сын отечества» и в «Вестник Европы» полемическое письмо, опубликованное Гречем в «Сыне отечества», 1825, № 3, под названием «Письмо И издателям» (от 23 декабря 1824 г.).

66

«Conservateur» – то есть «Le Conservateur Impartial» («Беспартийный консерватор»), полуофициальная газета, выходившая в Петербурге с 1813 по 1824 г. при Коллегии иностранных Дел.

67

…Булгарин… мирился… с Дельвигом и Б. Федоровым… – Ссора произошла в середине 1824 года на почве конкуренции «Северных цветов» с «Полярной звездой».

68

Никитин А. А. (1790 – 1859) – литератор, переводчик, один из основателей «Вольного общества любителей российской словесности».

69

Лобанов М. Е. (1787 – 1846) – драматург и переводчик, член Российской академии.

70

Чеславский И. В. (1790 – 1844) – поэт, переводчик «Федры» Расина (1827).

71

…добродушием Плетнева в акафисте Баратынскому и прочим. – Бестужев подразумевает его «Письмо к графине С. И. С. о русских поэтах».

72

…что будет, то будет, а будет то, что бог даст… – слова Богдана Хмельницкого, используемые Бестужевым в качестве эпиграфа к VII главе «Ревельского турнира» («Полярная звезда» на 1825 г.).

73

Пущин И. И. (1798 – 1859) – декабрист; 11 января 1825 г. Пущин был у Пушкина в Михайловском, откуда привез для «Полярной звезды» на 1825 г. начало «Цыган». 1-я глава «Евгения Онегина» вышла в свет 14 – 16 февраля 1825 г.

74

…Рылеев… письмо к Муханову… – Письмо к декабристу П. А. Муханову (1799 – 1854) не сохранилось. В нем, по-видимому, речь шла об издании «Дум» и «Войнаровского» Рылеева.