Страница 8 из 14
- Ну что, увидел? - спросила богиня, как-то печально улыбнувшись.
- Видел, но что это за место, и что я там делал? - еще не придя толком в себя от такой резкой смены обстановки, спросил я ее.
- Все узнаешь в свое время. Не забудь, увиденное тобой в видениях будущего, не предопределенно и ты можешь его изменить. А теперь тебе пора возвращаться Пробужденный. И помни, выбор есть всегда, - уже скрывшись за пеленой тумана, промолвила она напоследок.
Возврат в сознание принес с собой боль и онемение во всем теле. Голова болела зверски, и во рту пересохло, как в пустыне Сахаре. В общем, состояние здоровья полный аллес, ощущения как после хорошей попойки, только хуже в несколько раз. Тело мало того, что онемело и одеревенело, так еще и замерзло. Руки в кандалах, два массивных обруча обхвативших мои запястья были изготовлены из рубиновой стали и покрыты вязью рун. Цепь, соединяющая браслеты, продета через вмурованное в стену кольцо и она уже сделана из простого металла. На мне не оставили ни одного артефакта, броню и оружие, так же изъяли, сапог нет. Кожаная безрукавка, что была одета на мне, изорвана, присмотревшись и прощупав ее, понимаю, что швы распороты. Вокруг каменный мешок, окон нет, на полу солома, воняющая прелостью, и как раз на ней я и валялся, когда пришел в себя. Камера, а это, несомненно, она, представляла из себя помещение с каменными стенами, и размерами три на два метра, высота метра два. В углу яма, и судя по застарелому и едва уловимому амбре исходящему оттуда, это отхожее место. Каменный мешок, в который меня кинули, перегораживает решетка и решетчатая же дверь с замком. Оттуда падает свет факелов, и раздаются два мужских голоса. Первый, сиплый и по голосу лет сорок пять-пятьдесят. Второй, лет двадцать, возможно, чуть старше. Когда я более или менее пришел в себя и осмотрелся, то вслушался в их разговор.
- Мастер прислал меня узнать, очнулся пленник или нет? А то он уже весь день без сознания, может, помер уже? - спросил молодой.
- Я проверял недавно, дышит, но не очнулся. А почему бы вам не подлечить его? Раз он вам так важен, подлатайте его, и будет вам материал для допросов. Вон тех двоих, что с ним привезли, уже выпотрошили. Ушастый так до сих пор не оклемался до конца после допроса. Седой, вроде поцелее будет, но тоже досталось ему. Ваши чародеи, небось расстарались. Его как приволокли, у него из ушей кровь шла. Верно, магичили на нем? - хмыкнув, просипел более старший.
- Не знаю я, меня к этому не допускают. А третьего пленного не лечат потому, что для этого надо его расковать, иначе магия ему может и не помочь. Мастер же сказал, что он сам очнется и с него оковы не снимать ни в коем случае. Так что Горт, пошли, посмотрим. Может, очнулся он или водой отливать придется? - приближаясь, сказал молодой голос.
- Ну пошли, посмотрим, - сказал Горт.
Притворятся, что еще в отрубе, я не стал, купание в ледяной воде не входило в мои планы, и так задубел, дальше некуда.
- Смотри-ка, очнулся, вон как глазами сверкает, ну точно зверь какой, - ухмыльнувшись, сказал сиплый и насмешливо кивнул в мою сторону.
Упитанный дядя, на вид лет сорок с хвостиком, как я и думал. Черные волосы, выбивающиеся из под берета с кокардой. Нос картошкой, ростом где-то метр семьдесят пять, широк в кости, лицо в оспинах. На ногах короткие черные сапоги, широкие черные штаны, белая рубаха, ворот которой выглядывает из под черной куртки, изготовленной из такого же как и штаны материала.
Второй посетитель моложе, лет двадцать пять. Короткие волосы цвета меди, обычные черты лица, худой как палка, гусиная шея, ростом примерно метр восемьдесят. Обут в темные туфли, из одежды, штаны зеленого цвета и черный свитер без горла.
- Воды лучше бы дал. Хрена ты Горт скалишься, - прокашлявшись, проскрипел я и, подтянувшись на цепи, прислонился к неровной стене и встал на непослушные ноги.
- Да ты с гонором, надо же и имя мое уже услышал. Будет тебе и вода, и девки с трактиром, и еще много чего, - иронически ухмыляясь, просипел толстячок и, повернувшись к молодому, сказал: - Ну что, забирайте его, еще один подопытный для твоего мастера. Я сейчас его приготовлю, и можете забирать.
- Эй, дядя, так ты дашь мне воды или нет? И сапоги верните, холодно же, чего изгаляетесь? - утвердившись на трясущихся ногах, спросил я толстяка.
Тюремщик и костлявый парень никак не отреагировали и ушли, оставив меня одного почти в полной темноте. Лишь с той стороны, куда они ушли, падал отсвет далекого огня. Минут десять никого не было и за это время, я как мог, понемногу разминал затекшие и замерзшие конечности. Ноги уже не подкашивались, и тело начало меня слушаться. Сейчас бы магию применить, но любые попытки сотворить что-то даже из простейшей магии исцеления, наталкивались на глухую стену. Сила есть, а применить никак не получалось, мысли начинали путаться и структура заклятия рассыпалась. Наконец послышались шаги нескольких ног, и свет стал приближаться. Заявился Горт и с ним два воина в воинской справе, знакомой мне еще по стычке на вырубке. Скрипнула отворяемая решетка и вошедший тюремщик, протянул мне бурдюк и кинул под ноги сапоги, но не мои.
- Пей, но не спеши, а то подавишься, шутка ли весь день и вечер провалялся, словно мертвый. Сапоги твои я не нашел, тебя притащили уже без них. Сейчас я тебе цепь переклепаю, не вздумай парень дергаться, а то у нас бойцы нервные, поранят ненароком. А так, глядишь еще, и прояснится все, и отпустят тебя с твоим попутчиком.
'С чего это он так вежливо заговорил, да еще такая забота, то глумился, а тут такая крутая смена отношения', - обуваясь, гадал я. Дождавшись, пока я попью и обуюсь, толстячок сноровисто переклепал цепок, соединяющий браслеты. Два воина пришедшие с ним, молча контролировали процесс и по моему, если бы я начал рыпаться, то мне бы не поздоровилось. Ключей от браслетов у тюремщика не наблюдалось, это раз. Два, я до конца не оклемался, ну и три, вояки выглядели серьезными дядями и неизвестно, сколько их еще здесь находится. Поэтому я не дергался, и через пять минут меня вывели из камеры и повели по коридору. Справа и слева, были почти такие же каморки загороженные решетками. Миновали две пустые и следующие уже оказались с 'жильцами'. Вот свет факелов выхватил из темноты одежку полуэльфа Олейра валяющегося на куче соломы. Нынешний его вид говорил о том, что с ним не цацкались и применили богатый инструментарий допросов. По спине пробежали ледяные мурашки, и я пожалел, что не попытался вырваться, когда мне переклепывали цепь. Мелькнула мысль: - 'Цепь на шею, впереди идущему, разворот, прикрыться им от его напарника, нож к горлу...'.
Но сзади идущий воин, словно почуяв, что я задумал, сказал:
- Не дури парень, Горт тебе верно сказал, шагай и возможно, мы еще выпьем с тобой по чарке вина. У нас приказ не убивать и не калечить тебя, но если нужно будет, то я тебя проткну, - и, подтверждая свои слова, он легонько кольнул копьем мне в спину.
В следующей камере, сидел какой-то оборванец заросший, грязный и воняющий так, словно он здесь уже не один месяц сидит. Напротив оборвыша в камере сидел Хакред, и вид у него был получше, чем у ушастого. Увидев меня, он поднялся и хотел что-то сказать, но потом опустил голову и промолчал. Понятно, что тут скажешь, маги вытянули из него, что хотели, и седой сейчас себе места не находит. Миновали еще несколько кутузок, в двух последних сидели два потрепанных чистокровных эльфа. Поворот и навстречу повеяло ночной прохладой. На выходе из темницы стоят еще два стражника. В свете двух лун и нескольких костров, видна небольшая долина, окруженная скалами. В ширину метров сто и в длину сто пятьдесят, вокруг долины утесы, отвесно вздымающие свои вершины ввысь к ночному небу. В долине у стен громоздятся большие кучи щебня и шлака. В скалах темнеют провалы пещер, в некоторых горят огни. В дальнем конце долины вырисовываются несколько больших бревенчатых домов и там же, судя по всему, ущелье и дорога, выводящие отсюда. Меня повели в сторону светящихся окнами зданий. Подвели ближе, и стало понятно, что один из бараков, это казарма, второе здание, расположенное дальше у ворот и караулки, это конюшня. А эта изба, видимо для начальства, раз меня туда ведут, думаю пыточные у них в пещерах, чтобы прибираться легче. На входе стояли два воина при оружии и в доспехах. Зашли, впереди длинный коридор с тремя дверьми справа и тремя слева, из освещения застекленный фонарь. Постучав в одну из дверей, самый старший из воинов, заглянул в комнату, и я услышал властный голос сказавший: