Раскол (ЛП)

Её слова были встречены громким бормотанием, но лишь малая часть его была злым. Мало кто мог отрицать её слова. Смотря на опущенные головы и слезы из глаз, Рис сделал вывод, что вопрос лишь в том, какой из вариантов принесет больше неприятностей, чем другой. Выбор был нелегким.

Когда гул стих, Великий Чародей обратила свой взор на Риса. Эквитарианцы были самым большим братством, и теперь, как и во все времена, в их руках был ключ к расстановке сил. Если они присоединятся к Либертарианцам, то вместе их голоса перевесят остальных. Если они примкнут к Лоялистам, то вопрос будет решен навсегда. Кто-то наверняка интересовался, почему Эквитарианцы выбрали своим представителем человека, который не был Первым Чародеем, и до сегодняшнего утра вообще не входил в их крыло. Рис и сам задавал себе этот вопрос. Он чувствовал себя жалкой заменой матери. Тем не менее, никто не знал, каким будет его ответ.

Он почувствовал, как Евангелина взяла его за руку и сжала её.

– Вы все знаете, кем была моя мать, – сказал он толпе, – и она кое-чему научила меня перед своей смертью. Она научила меня тому, что пришло время отринуть прошлые представления – о других и о себе. Мы не знаем ничего ни об Усмирении, ни о демонах, ни даже о границах наших собственных возможностей. Что бы ни случилось в будущем, мы переживем его, только если научимся смотреть на всё по-новому. Если же нет, то мы просто снова совершим те же ошибки, что и в прошлом... и какой бы ни была наша участь, она будет заслуженной.

Кто-кто кивнул в ответ на его слова, но все сохраняли молчание. Великий Чародей Фиона подождала, и затем посмотрела на него с озадаченным выражением лица.

– Простите меня, Чародей Рис, – сказала она, – но мне кажется, вы не совсем четко выразили вашу позицию.

Рис глубоко вздохнул, и сделал последний ход.

– Я отдаю свой голос за борьбу.

В ту ночь снегопад был сильным, но Рис не обращал на это внимание.

Он сидел в темном углу внутреннего двора руин крепости, наконец-то оставленный наедине со своими мыслями. Он ожидал, что после его слов начнется гул, но последовала лишь тишина. Осознание того, что Круг Магов был безвозвратно уничтожен, наталкивало на вопрос: а что теперь? Он ещё не был готов столкнуться с этой проблемой, и поэтому ушел. Другие маги поступили также, ибо каждому из них нужно было принять неизбежное.

Появилась Евангелина, которая подошла к нему, невзирая на снег и ветер. Будь это кто другой, он бы воспринял это как вторжение в его личное пространство, но не её.

– Вот и свершилось, – сказала она с мрачным выражением лица, когда дошла до него.

– Ага.

Евангелина протянула руку, чтобы помочь ему подняться на ноги, и он принял ее.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– О моей матери.

Она кивнула с грустным выражением лица, не требуя объяснений.

– Я стояла на другой стороне той тьмы, когда Винн послала золотой свет, чтобы вернуть меня. Это было... красиво.

Евангелина не говорила об этом с той самой ночи. Рис всё чувствовал некое изумление, видя её живой. До этого магия никогда не нарушала границы жизни и смерти. Считалось, что это невозможно, но вот она была здесь: Евангелина, не дух, не какая-то копия женщины, которую он знал. Чудо.

– Он... внутри тебя? – спросил он, чувствуя себя неловко.

– Дух? Я не знаю. Я не чувствую никакой разницы.

– Ты помнишь, что случилось до этого?

Сначала Евангелина ничего не говорила.

– Я помню Коула. Я помню твой взгляд, когда ты... понял, кем он был, – Рис кивнул, чувствуя, как горят щеки от стыда, и она успокаивающе положила руку на его плечо. – Ты не должен мучить себя.

– Разве? Он обвел меня вокруг пальца. Уж я-то должен был догадаться.

– Я была там, в Тени. Это была не ложь, Рис.

Он отрицательно покачал головой.

– Но этого не может быть. Мальчика по имени Коул никогда не существовало. Того, что мы видели, никогда не происходило. Все это должно быть какое-то...

– А кто только что сказал магам на собрании, что пришла пора отринуть наши представления? – Евангелина печально усмехнулась, когда он захлопнул рот. – Я не знаю, чем был Коул. Все, что я знаю, что он – потерянная душа, и ты пытался это исправить. Только это имеет значение.

– Я думаю, это я убил тех людей.

– Я знаю. Но это ничего в тебе не меняет.

 Какое-то время они молчали.

– Думаешь, мы когда-нибудь увидим Коула ещё раз? – спросил он, наконец.

– Не знаю. Вряд ли.

Рис согласно кивнул.

– Так что ты будешь делать? – тихо спросил он. – Круга больше нет. Храмовники придут за нами, и, как и сказала Фиона, начнется война. Ты собираешься выступить против них?

После этих слов она посмотрела на него и не стала улыбаться, сохраняя совершенно серьезное выражение лица.

– Я с радостью умру ещё раз, если это означает, что я буду драться рядом с тобой, и ни о чем не буду сожалеть.

– Тогда мы встретим будущее вместе.

Евангелина кивнула и крепко его обняла, и он с радостью принял её объятия. Рис вдруг понял, что вопрос о том, что ждало их в будущем, уже не казался таким угнетающим. Посмотрев ей в глаза, он потерял нить мыслей. Он чуть не потерял её навсегда. И там, во дворе разрушенной крепости, они целовались, а вокруг них тихо падал снег.

Когда они отстранились друг от друга, она улыбнулась и взяла его за руку.

– Пойдем со мной.

Они вместе направились к месту, расположенному недалеко от Пределов Андорала. Там, на открытом поле стоял огромный дуб, серый, искривленный и такой старый, что казалось чудом, что он ещё стоит... но он был таким величественным, что от одного его вида захватывало дух. Это дерево видело многие века. Оно видело, как Моры наполняли эти земли порождениями тьмы, но само оно не пострадало. Возможно, оно даже было свидетелем того, как армии Андрасте разрушили могучую крепость, видело битвы, в которых пали тысячи и тысячи воинов, и все же оно устояло.

И теперь у корней этого дерева был захоронен прах Винн. Так предложила Лелиана. «Винн бы не понравилась идея о памятнике», – сказала она, – «или об усыпальнице из мрамора и фанфарах. Это должно было быть просто место, где она нашла бы долгожданный покой, место, куда бы могли приходить те, кто знал ее, и вспоминать её такой, какой она была: женщиной, которая боролась за свои убеждения, которая также выстояла против порождений тьмы и хаоса. Женщиной, которая за подаренные ей годы сделала мир лучше того, в который она пришла».

Сейчас здесь были и Лелиана, и Шейла. И Первый Чародей Ирвинг. Здесь были и другие люди, и все до единого склонили головы в скорби, отдавая честь уходу их друга. Даже голем не стала делать саркастичных замечаний, и свет в её глазах был тусклым и серым.

Рис и Евангелина молча наблюдали за процессом на расстоянии. Он пытался вспомнить свою мать, и ту последнюю улыбку, которую она ему подарила. При мысли о том, какой могла бы быть его жизнь, если бы её не заставили отдать его, какой могла бы стать её жизнь, его сердце больно сжалось. Возможно, они стали бы друг другу хорошим сыном и хорошей матерью.

Лелиана начала петь. Слова были эльфийскими, но Рис все равно их понимал: они говорили о радости и потерях, о том, что у всего есть свой конец.

Эпилог

Лорд-Искатель Ламберт вошёл в свои апартаменты, его лицо пылало радостью.

Он поспешно скинул плащ и бросил его на руки эльфа-пажа, следовавшего за ним. Пятнадцать Рыцарей-Командоров в одном помещении, и ни один из них не высказал возражений. Все они знали, что требуется сделать. Те немногие, кто сомневается, либо будут молчать, либо для них найдётся замена.

Будет созвана армия, и жалкие маги, собравшиеся в Пределе Андорала, будут сокрушены… или умрут от голода, это не имело особого значения. Их смерти послужат примером тем, кто придёт после них. Круг Магов перестал существовать, и скоро его заменит новый порядок, чтобы, в конце концов, получилось установить настоящий мир. Там, где даже Церковь потерпела неудачу, Искатели Истины восторжествуют пред ликом Создателя.