Раскол (ЛП)

…и закончить как Фарамонд.

Это были печальные мысли. Конечно, он не любил быть под постоянным надзором храмовников, но их бдительность означала бы то, что он не мог бы причинить никому вреда.

– Не уходи, – сказал кто-то позади него.

Он развернулся. Там стояла Адриан, мокрая и испачканная, и обнимала себя пока дождь лил. Она выглядела несчастно, но выражение её лица было определенно. Её челюсть была наготове, и он знал, что это значит.

– Ты подслушивала, – он вздохнул.

– Вы разговаривали прямо возле меня.

Рис отвернулся, глядя на долину, и пытался вернуть спокойствие, которое он чувствовал мгновение назад. Оно исчезло с ветром, очевидно.

– Я не хочу спорить, Адриан. И почему ты все-таки не хочешь, что бы я ушел? Ты сказала мне совершенно ясно, что ты меня ненавидишь.

Она бросила свои руки вверх.

– Я не ненавижу тебя, – она вздохнула раздраженно. – Я ненавижу, что ты ничего ни делаешь, чтобы остановить храмовников перед тем, как они тебя убьют. Я ненавижу, что ты позволил этой смазливой храмовнице сделать из себя дурака.

– Так это всё из-за Евангелины.

Адриан нахмурилась. Она двинулась к вершине холма и встала возле Риса, глядя на тёмную долину, как он.

– Ну ладно, я завидую, – она призналась. – Это ты хотел услышать?

– Евангелина хороший человек. Ты слышала её предложение.

Я слышала, как она предлагала тебе провести остаток жизни в бегах, дать ордену храмовников ещё одну причину полагать, что маги это те, кем они нас считают, – она покачала головой в испуге. – Ты должен встретиться с ними, Рис. Для тебя, и для всех нас.

– И что ты прикажешь мне делать?

Адриан схватила его за руку, поворачивая его, что бы он посмотрел на неё. Её взгляд был интенсивным.

– Возвращайся в Башню. Пусть они откажутся видеть правду. Пусть они сделают тебя примером. Покажи им, для чего они нужны.

– Дыхание Создателя, Адриан! Ты хочешь, что бы я стал мучеником?

– Маги знают тебя, Рис. Они смогут защитить тебя.

Он отошел, стараясь не выглядеть злым, каким он себя чувствовал. Было легко отослать других сражаться в её битвах, не так ли? Пусть они умирают за дело, а она будет подстрекателем и стоять в стороне? Но, возможно, это было несправедливо. Он знал как это дорого Адриан – даже слишком, чем надо. Сколько он её знает, она всегда держала глаза на цели. Это было то, чем он всегда восхищался в ней.

– Что насчет Коула?, – спросил он.

– Разве ты сделал не достаточно для него?

– Нет, я не думаю, что кто-то сделал.

Адриан нахмурилась. Он мог бы сказать, что она изо всех сил пыталась найти слова, что не огорчат его. Это усилие, она обычно не делает.

– Если ты и вправду хочешь помочь Коулу, – сказала она осторожно, – ты не приведешь его в Башню. Ты знаешь, храмовники не попытаются помочь ему, – она прервала его, прежде чем он смог что-то сказать. – И да, я знаю, что Сэр Евангелина сказала, что поможет. Но она не в силах помочь, и она это знает. Вот почему она предложила тебе бежать.

– Так может, стоит?

Она дала ему понимающий взгляд.

– Коул умудрялся жить под носом у храмовников годами. Я думаю, нет никакой опасности для него. Ты был бы на другой стороне. Это не лучший выбор.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Ты не выглядишь знающим, – она положила руку на его плечо, серьезно глядя на него. – Если новость, которую Фарамонд узнал, всплывет, это напомнит всем, как храмовники отчаянно пытаются удержать над нами власть. Когда они попытаются наказать тебя, начнется то же самое, что было в Киркволле. Это наш шанс, Рис. Вот чего Либертарианцы ждали все это время.

– И я – жертвенный ягненок. Это замечательно, – он вздохнул, потирая рукой мокрые волосы. Дождь начал ослабевать, хотя он должен идти сильней, чем когда-либо. Он ждал грозы, молнии, открытого неба над ним. Вместо этого всего, он был весь в поту. – Не каждый человек живет в черно-белом мире как ты, Адриан, – сказал он. – Бунт не имеет конца. Должны быть другие варианты.

– Какие?

– Как моя мать, например. Я отказываюсь думать, что она будет…

Лицо Адриан стало серьезным и она отошла.

– Я знаю, что Винн твоя мама, – сказала она, – и я знаю, как это много значит для тебя. Но ты не можешь надеяться на нее. Ты не можешь доверять ей.

– Это ты никому не доверяешь.

– Это не так, – она с осторожностью взглянула на Риса. Это означало, что ему не понравится, то, что она сейчас скажет. – Я не могла ничего сказать раньше, не перед Евангелиной.

– Теперь ты меня пугаешь.

Адриан наполнилась решимостью.

– Когда мы добрались до демона, Винн победила его сама, без какой-либо помощи от меня. Я не думаю, что я ей нужна была там.

– И это плохо?

– То, как она сделала это. Рис, внутри неё есть дух, очень могущественный. Я видела, как он появляется. Это было не заклинание и она не вызывала его. Я думаю, что он был там все время.

Он ошеломленно уставился на нее.

– Ты хочешь сказать…?

– Я думаю, Винн – одержимая.

На следующее утро, как только солнце начало ползти за горизонтом, лагерь зашевелился. Рис провел остаток ночи нервным и беспокойным и пытался убедить Евангелину поспать чуть побольше. Как она могла встать рано утром на стражу и не быть уставшей, он не имел понятия. Все дело в лириуме или в чувстве бдительности?

Это было странно, сидеть в тихом лагере и смотреть на спящие лица остальных. Винн, в частности. Даже во сне она выглядела усталой и бледной. Пожилая женщина, которая выбрала путешествие через половину Империи и спала под открытым дождем. Она определенно не выглядела как одержимая, одержимые были изломаны, каким был Фарамонд. Даже если демон не изменил её тело, должны быть признаки его присутствия. Ему следовало почувствовать это.

Могла ли Адриан ошибаться?

Все вскочили на ноги, вяло вытирая свои одежды, и энергично растирая себя, чтобы избавиться от озноба. Рассветное небо было ясным, оно разгоралось красным и оранжевым и Рис, может быть, подумал бы, что это красиво, если бы он не был занят своими мыслями.

Как только Евангелина собрала лошадей с места, где они паслись, Рис окликнул её.

– Оставь одну из них здесь, – сказал он. – Я хотел бы поговорить с Винн. Один.

Винн перестала расчесывать волосы и взглянула на него с удивлением. Остальным было так же любопытно, но никто ничего не сказал. Евангелина только кивнула.

– Мы пойдем медленно. Догоните нас, как только сможете.

Он мог только представить себе, что она, возможно, решила, что он задумал. Она и не просила его о чем-нибудь, поскольку он и Адриан вернулись в лагерь.

Все тихо сели на лошадей и поскакали, оставляя Риса и Винн позади. Коул был единственным, кто оглядывался назад. Он выглядел взволнованным. Внезапно, он подумал, что, если Рис собирается покинуть его? Неохотно молодой человек повернулся вперед дороги ... и через несколько секунд они исчезли.

Винн двигалась, как будто все было в порядке. Она взяла несколько шпилек из своей робы и уложила свои волосы в пучок, все это время она не смотрела в сторону Риса. Он замешкался, и не мог понять, как начать. Он провел ночь в ожидании этого момента, но все, что он репетировал, испарилось из памяти. Как ты можешь обвинить кого-то в том, что он одержимый?

– Она сказала тебе, – сказала Винн.

Он уставился на неё, разинув рот. Это был не вопрос, а утверждение. Винн сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на него с недоверчивым выражением.

– Я… думаю, она сказала, да – пробормотал он.

– Закрой рот, дорогой. Это неприлично.

Его рот со стуком закрылся.

– Я полагаю, это было неизбежно, – вздохнула она.

Ему почти не приходилось спрашивать.

– Это правда?

– Это правда, что я одержима духом? Да, это правда, – прежде чем он успел задать ещё один вопрос, она подняла вверх палец и терпеливо улыбнулась. – Нет, это не то, что ты думаешь, он не изменил меня. Дух был со мной с тех пор, как мы впервые встретились.