Страница 4 из 74
Ольга хорошо знала, кто такой Орлов. Несмотря на молодость, он был уже широко известным астрономом. Белопольский, всегда очень осторожный в оценках, называл его самым талантливым из своих учеников.
– Зачем пожаловали? – спросил Мельников.
– Хочу увидеть, наконец, наш корабль.
– Как? – удивилась Ольга. – Вы его ещё не видели?
Орлов засмеялся. Его смех был чист и звонок, как у молодой девушки. Белоснежная линия зубов словно осветила лицо.
– Я не энтузиаст звездоплавания, – сказал он. – Лечу только потому, что предстоит посещение астероида. Астероиды, – прибавил он, – моя специальность.
– Неужели вас не интересует корабль?
– Как видите, интересует. Но осмотреть его раньше у меня не было времени. Кроме того, – он наклонился и доверительно шепнул на ухо Ольге, – я боюсь полёта. Опасался, что, увидя корабль, потеряю душевное спокойствие. Только не говорите об этом Борису Николаевичу.
– Вы конечно шутите.
– Да нисколько! Боюсь, и не считаю это позорным.
– Зачем же вы согласились лететь?
– Так надо, – просто ответил он.
По тому, как были сказаны эти два слова, Ольга поняла, что Орлов ни перед чем не остановится, чего бы ни потребовала от него его наука.
Мельников отворил высокую двустворчатую дверь. Ольга ожидала, что за ней опять окажется какое-нибудь помещение, но ошиблась. За дверью была неширокая мраморная лестница, уходившая вниз. Спустившись по ней, они очутились на перроне, до такой степени похожем на перроны метрополитена, что Ольга в изумлении остановилась на нижней ступени.
Всё здесь было такое же, как на станциях метро. Блестящий каменный пол, мраморные стены с бронзовыми украшениями, чёрное отверстие туннеля, рельсы и фигурные светильники на полукруглом потолке. Но всё было маленьким, что казалось моделью настоящей станции метрополитена. У перрона стоял крохотный вагон голубого цвета с такими же, как у поездов метро, раздвижными дверями. Внутри были такие же мягкие сиденья. По размерам и количеству сидений вагон был рассчитан, по-видимому, человек на десять. В нём нельзя было стоять, а только сидеть, как в автомобиле.
– Перед вами, – сказал Мельников, – транспорт современного ракетодрома. Ну, как, нравится?
– Любопытно, – сказал Орлов.
– А кто управляет вагоном? – спросила Ольга.
– Никто. Наше метро полностью автоматизировано. Видите, на щитке горит зелёная лампочка. Это значит, что путь свободен и можно ехать. Прошу садиться!
– Значит, здесь не один вагон?
– Садитесь! Сейчас увидите.
Ольга, наклонившись, вошла внутрь вагона и села. За ней последовали её спутники. Передняя и задняя стенки имели такие же окна, как и боковые, и можно было видеть уходящий вдаль туннель, с длинным рядом зелёных огней, и такой же туннель позади. Только впереди он был прямой, сходящийся вдали в одну точку, а сзади сразу же сворачивал куда-то в сторону.
Мельников сел рядом с Ольгой.
– Нажми кнопку с надписью «Центр», – сказал он.
– Это совсем как в лифте.
– Принцип один и тот же.
У каждого сиденья был расположен маленький щиток с двумя кнопками. На одной стояло «Центр», на другой – «Порт». Ольга нажала первую.
Двери вагона закрылись, и он плавно двинулся с места.
– Посмотрите назад, – сказал Мельников.
Обернувшись, они увидели точно такой же вагон, который остановился на освободившемся месте.
– Сколько же здесь всего этих вагонов? – спросила Ольга.
– Четыре. Два на одном конце линии и два на другом.
– Но так может случится, что все четыре на одном конце, – заметил Орлов.
– Нет. Если никто не едет из центра в порт, то, как только наш вагон пройдёт половину пути, один из находящихся там вагонов автоматически отправится на другой конец линии. Наше метро очень умное, – прибавил Мельников.
– А где идёт обратная линия?
– Рядом. По параллельному туннелю.
За время этого короткого разговора вагон успел развить полную скорость. Зелёные огни быстро мелькали за стёклами окон. Вдали уже виднелось светлое пятно станции.
– Три минуты, – сказал Мельников, – и два километра.
– Нас не может догнать вагон, идущий сзади?
– Он не двинется с места, пока мы не приедем, и наш вагон не освободит место у перрона. Я уже говорил – здесь всё автоматизировано.
Вагон, постепенно замедляя ход, подошёл к перрону и остановился. Двери раздвинулись. Только они успели выйти, вагон снова двинулся вперёд и ушёл, уступая место следующему.
– А если бы мы задержались? – спросила Ольга.
– Пока все не выйдут, вагон не уйдёт, – ответил Мельников.
– Вот это уже непонятно.
– А вместе с тем очень просто. Автоматика приводится в действие давлением на пол вагона. Если в нём находится кто-нибудь или даже что-нибудь, весом больше десяти килограммов, двери останутся открытыми, а в этом случае вагон не сможет двинуться вперёд.
– Действительно просто. А куда ушёл вагон?
– Он перейдёт на обратный путь, и будет ждать, пока стоящий перед ним не уйдёт.
– Любопытно! – повторил Орлов.
– Только ради этой дороги и то стоило приехать сюда, – сказала Ольга.
Наверх вела такая же лестница, как на вокзале. «Метрополитен» проходил близко к поверхности земли, и подниматься надо было всего на тридцать ступеней. Выход находился на уровне бетонного поля и был ограждён низкой решёткой, прикрытой сверху «зонтом» для защиты от дождя.
Выйдя наверх, они очутились в центре ракетодрома. Вокзал и окружавшие его здания казались отсюда совсем маленькими. Во все стороны простиралось ровное желтовато-серое поле. Чугунная решётка, окружавшая ракетодром, чётко проступала на самом горизонте непрерывной чёрной линией, ограничивавшей кругозор. Видное отсюда целиком, поле казалось ещё грандиознее, чем от вокзала.
Четыре машины с брезентовым верхом стояли недалеко от входа в метро. Метрах в ста от них несколько человек в синих комбинезонах несли на плечах длинный, тускло блестевший на солнце металлический стержень, направляясь к какому-то непонятному возвышению, выделявшемуся на ровном поле.
– Что это такое – спросила Ольга.
– Где? – Мельников посмотрел по направлению, куда указывала её рука. – Это наш корабль – «СССР-КС3».
– Не понимаю.
– Я только что собирался спросить вас, где же корабль? – сказал Орлов.
– Подойдемте ближе, тогда поймёте, – ответил Мельников.
Они направились вслед за рабочими, нёсшими стержень. Подойдя вплотную к заинтересовавшему её предмету, Ольга поняла, в чём дело. «СССР-КС3» лежал в глубокой бетонной траншее, над которой виднелась только его верхняя часть. Впереди корабля дно траншеи постепенно повышалось и далеко, в километре от них, сливалось с поверхностью всего поля.
Люди, нёсшие стержень, вошли в кабину, вероятно лифта. Человек, в таком же синем комбинезоне, но, очевидно, руководитель работ, подошёл к Мельникову.
– Привет, Борис Николаевич! – сказал он. – Приехали полюбоваться на свой корабль?
Это был один из помощников Ларина.
– Да, хотим осмотреть звездолёт.
– Пожалуйста! – Инженер жестом хозяина показал вниз. – Все люки сейчас открыты.
– Что это они несут? – спросил Мельников.
– Семён Павлович приказал заменить одну из крепящих переборок газового руля номер семь. Дефектоскоп обнаружил в металле раковину[1].
– Большую?
– Большую не пропустил бы завод. Одна пятая миллиметра. Она была обнаружена после четвёртого осмотра.
Когда инженер отошёл от них, Ольга спросила мужа:
– Неужели раковина размером в одну пятую миллиметра может играть какую-нибудь роль? Ведь она так мала, что её простым глазом и не увидишь.
– Звездолёт, – ответил Мельников, – не должен иметь абсолютно ни одного дефекта. Даже самого, казалось бы, незначительного. В пути трудно, почти невозможно производить какой-нибудь ремонт.
– Одна пятая, – сказал Орлов. – И это недопустимо? Ну что ж! Вы меня успокаиваете. При такой подготовке нет оснований для беспокойства.