Мечта

Она думала. Вообще-то, девушкам ее возраста свойственно думать… о всякой чепухе. Моде, погоде, косметики, мальчиках…

Люда думала о книгах, о погоде она тоже думала, о моде реже. О косметике вообще не думала, а о… она только смеялась над этими мыслями. Не то, что они ее не интересовали, скорее они не интересовались ею… Поэтому, только книги…

«Трудно думать о том, что скоро будет. Трудно о прошлом…»

Мысли, их не остановить. Депрессия? Она не терпела это слово. Она существовала, а не жила. Когда боль захлестывала ее, боль от душевных прорех, она брала книгу и уходила в забытье. Она – калека. Она беспомощна. Ее родные и близкие люди знали это. Но они – живые… рядом с ней они умирали, они становились рядом с ней как призраки своего бытия. Она видела это. Ее мать молилась. Люда видела, как исступленно она молилась.

… Она не выносила эту боль… душевную боль о тех, кто рядом с ней.

Отец? Он бросил их, он отступил. Это – рана – потеря. Он для нее мертв. Она не могла оправдать его. Жаль, что он не знал об этом.

Боль…

Люда открыла глаза. Сняла с лица одеяло.

«Скоро придет мама… Я…». Дверь в комнату открылась. На цыпочках вошла Дарья. На ней был в анимационных рисунках байковый халат.

– Привет. – Сказала Люда, она не улыбнулась, она редко улыбалась.

– Ой, ты не спишь, – воскликнула подруга и села на ковер рядом с диваном: – Давай сегодня погуляем в парке.

– У тебя же тренировка.

– Сегодня я пойду к вечеру. Неужели же я ради подруги не могу ее перенести!

– Девочки, о чем вы секретничайте, – в дверном проеме появилась голова Тамары Андреевны.

Дарья жила на Чистых прудах.

Длинный парк, с прудом и лавочками. Куча народу. Люда не боялась многолюдности, ей наоборот все было интересно. Она любила общаться. Люди не докучали ей.

В парке сегодня было не много народу. Было спокойно. Шума от транспорта не было слышно. Пруд замерз, и его гладь была запорошена снегом.

Дарья катила Люду, и они обсуждали накануне посмотренный фильм.

Все в прошлом. Даже настоящее. Есть ли какая-то выгода от бега? От суеты мира. В парке было хорошо. Люда всегда думала, что все, что с ней происходит, всего лишь еще один взмах крыла действительности. Смуту в душе успокаивал голос Дарьи. Только она знала, что так непросто дается каждый миг, каждый удар сердца. Ждать… чего?

Дарья рассказывала про свои выступления, про свои какие-то житейские проблемы. Люда подымала ей настроение! Люда поднимала! Да, это все только теребило ее раны, но в этом сладость от бытия. Почему они до сих пор вместе? Почему подруги? Этот вопрос мучил СМИ, этот вопрос мучил и их самих. Люда знала, что это от того что, прошлое сильней настоящего. Прошлое? У него даже есть имя… название… наименование… Это – боль.

– Люда, смотри, двое за ручку идут. Смотри, – шепнула на ухо ей Дарья. – Он старше ее, а она просто…

– Глупости! – воскликнула вдруг Люда. – Это наверное ее отец!

– Бред, Люда, – Дарья катила ее мимо. – Это точно пара!

– Глупости!

– Тебе 17 и ты не видишь очевидного! Мир деградирует! – констатировала Дарья.

– Глупости! Это не мир деградирует, это мы сходим с ума!

Дарья захихикала:

– Нет ты только посмотри, – она оглянулась. – Они целуются. Пф…

– Хватит! Давай кати меня домой! Я устала!

– Ты просто устарела для этого мира. И я тоже, – со смехом добавила Дарья. Развернула ее, и они поехали до дому.

Впереди шла парочка: пожилой мужчина и молодая красотка.

Монах Анисим сидел на самодельном табурете и медленно перебирал четки. Мысли отпускали его с каждым камешком четок. Иисусова молитва помогала ему очистить голову от суетных мыслей. Он сидел перед своей кельей, выдолбленной в скале. Это была пещера с одной лежанкой, столом и иконой Божьей Матери, около которой всегда теплилась лампада.

На улице было прохладно. Анисим был в черной рясе, на голове черный клобук. Черные волосы были стянуты резинкой, небольшая бородка, густые, свисающие до подбородка черные усы. Он редко выходил на люди. Обычно это было раз в неделю. Он спускался вниз по каменистой тропе. Шел к пристани. Молча обходил кромку моря и шел опять к себе наверх в келью.

Было тихо и спокойно, только ветрено. От его кельи открывался вид на море, с права виднелись внизу кельи других монахов. Храмы.

Каменистое место.

Анисим погрузился в себя. Молитва благотворно раздавалась по его телу. Серые глаза смотрели в даль со спокойствием.

Он остановился. Посмотрел на свои руки. Перебирая четки, встал и пошел обратно в келью.

«Что ты готовишь для меня, Господи? Неисповедимы твои пути! Дай мне Сил вынести все, ниспосланное Тобою!»

Он подошел к столу. Скоро придёт послушник и принесет нехитрую пищу. Анисим посмотрел на образ Богородицы и стал молиться.

Он монах – это его путь. Его судьба.

«С чего начать… я в Москве… снова. Дарья сейчас на тренировке. Мама на кухне болтает с тетей Варей, мамой Дарьи. Она домохозяйка. Михаил Вячеславович, отец Дарьи, на сложных переговорах. Я… одна… пишу… Знаешь, дневник, мне сейчас хорошо (я вру). Я думаю над многим… гуляли утром с Дарьей по парку, болтали. Едем в Афины через неделю. Все уже приготовлено к этому.

Решать? Что нужно, чтобы решить главную истину для себя? Одиночество и беглый взгляд по настоящему. Думать над своими мыслями, над своими поступками. Держать себя хуже всех. Это ли решать? Выход есть, он ясен и прост. Он ярче звезд небесных. Быть любимой и любить. Но это – мираж. Все проходит мимо меня. Я не могу ни танцевать, ни целоваться. Я одна и это одиночество в гармонии с собой. Я не могу остановить свои мысли, слова кружат мою голову. Как тяжело нести ту ношу, которую я несу. В этом ли истина? Открыть для себя забытое и жить им, мусолить его. Я – никчемное существо. Я – никто и это поражает. Нет будущего. Нет настоящего. Я в прошлом. Хватит мечтать, моя голова! Что хорошего от грез. Вот я танцую, делаю тулуп. Вот я скольжу… и лед блестит подо мной. Я – хожу!!! – мечты… все суета… Ладно, дневник, пойду почитаю… книгу Пауло Коэльо «Вероника решает умереть». Глупая я…»

– Действительно ли это хорошая идея… поездка Люды? – спросила тетя Варя, Варвара Семеновна, маму Люды. Они сидели на кухне и пили чай с тортиком.

– Думаю, что да… ей нужно развеяться, – ответила мама Людмилы.

– А не повредит ли ей это? Не вгонит ли опять в депрессию?

– Думаю, хуже не будет, – растянула фразу Тамара Андреевна. – Варвара, моя дочь грезит льдом. К тому же… мир повидает. Смена климата благотворно влияет на психику. Так сказал ее врач.

– Не всегда. Она же домовый ребенок.

– Да. Но жилка к приключениям присутствует, – Тамара Андреевна отломила чайной ложкой кусочек торта.

– Дай бог! Я беспокоюсь еще за Дарью. Ее психика сейчас напряжена. Это конечно не первые соревнования, но на кону столько! Знаете она уже решила, если займёт одно из трех мест, то отдаст выигранное на благотворительность… в помощь детям-инвалидам, – тетя Варя отпила чаю. – Тяжело ей.

– Дарья у нас умничка, она своего добьется, – регламентировала Тамара Андреевна.

Кухня, где они разговаривали, была обставлена по последнему слову техники. Кричащий красный и фиолетовый там профилировали. Стол был красный на фиолетовых ножках.

Женщины пили чай и продолжали свою беседу…

Глава 3

Девушка всегда права, даже если ошибается!