Страница 79 из 81
Становится ясным, почему в последнее время восточные учения и религии все больше распространяются на Западе. Западное общество распадается на множество личностей, страдающих в каменных джунглях от одиночества. Организм чахнет, а отдельные его клетки (индивидуумы) при этом не могут быть счастливыми. Они и ищут свое спасение в индивидуализме Востока, в отрыве от реальности, в забытьи.
Сказанное выше не надо воспринимать как отрицание восточных религий. Речь идет об их главном стержне, который отличает их от религий Запада. Но это не значит, что мораль, вытекающая из них, чем-то отличается от морали христиан или мусульман. Лев Толстой в предисловии к переведенной на русский язык книге Лао-цзы в 1913 году писал: "Основа учения Лао-цзы одна и та же, как и основа всех великих, истинных религиозных учений. Она следующая: человек сознает себя прежде всего телесной личностью, отделенной от всего остального и желающей блага только себе одному. Но, прежде того, что каждый человек считает себя Петром, Иваном, Марией, Екатериной, каждый человек сознает себя еще и бестелесным духом, таким же, какой живет во всяком существе и дает жизнь и благо всему миру. Так что человек может жить или той телесной, отдаленной от мира личностью, которая хочет только себе блага, или тем бестелесным духом, который живет в нем и который желает блага всему миру. Человек может жить для тела или для духа. Живи человек для тела — и жить — горе, потому что тело страдает, болеет, умирает. Живи для души — и жизнь — благо, потому что для души нет ни страданий, ни болезней, ни смерти.
И потому для того, чтобы жизнь человека была не горем, а благом, человеку нужно научиться жить не для тела, а для духа. Этому-то и учит Лао-цзы. Он учит тому, как переходить от жизни тела к жизни духа. Учение свое он называет Путем, потому что все учение указывает путь к этому переходу; от этого и все учение Лао-цзы называется "Книга пути и благодати". Путь этот, по учению Лао-цзы, состоит в том, чтобы не делать ничего, или хоть как можно меньше делать то, чего хочет тело, с тем, чтобы не заглушить того, чего хочет душа, так, чтобы не препятствовать деланием телесных дел возможности проявления в душе человека той силы Неба (так называет Бога Лао-цзы), которая живет во всем.
Часто мысль эта, если только она переведена переводчиком верно, выражена как бы умышленно странно, но везде она, эта мысль, служит основой всего учения.
Мысль эта не только похожа, но совершенно та же, как и та, которая выражена в первом послании Иоанна и лежит в основе христианского учения. По учению Лао-цзы, единственный путь, посредством которого человек соединяется с Богом, есть Дао. Дао же достигается воздержанием от всего лишнего, телесного. То же и по учению, выраженному в первом послании Иоанна. По учению Иоанна, средство соединения человека с Богом есть любовь. Любовь так же, как и Дао, достигается воздержанием от всего телесного, личного. И как под словом Дао, по учению Лао-цзы, разумеется и путь соединения с Небом и самое небо, так и, по учению Иоанна, под словом любовь разумеется и любовь и самый Бог (Бог есть любовь). Сущность и того и другого учения в том, что человек может сознавать себя и отделенным и нераздельным, и временным и вечным, и телесным и духовным, и животным и божественным. Для достижения сознания себя духовным и божественным, по Лао-цзы, есть только один путь, который он определяет словом Дао, включающим в себя понятие высшей добродетели. Сознание это достигается свойством, которое знают все люди. Так что сущность учения Лао-цзы та же, что и сущность учения христианского. Сущность и того и другого в проявлении, посредством воздержания от всего телесного, того духовного божественного начала, которое составляет основу жизни человека".
Совершенно очевидно, что Толстой, сопоставляя даосизм и христианство, исходил только из моральных критериев и не вдавался в анализ философских основ учения даосов. Что же касается морали, она, как и мораль, вытекающая из других мировых религий, не противоречит в принципе морали христианства.
Так Лао-цзы считал, что мудрый человек должен поступать так же, как и Небо и Земля, которые взращивают миллиарды существ, дают им пропитание и заботятся о них. Человек должен поступать так же, если он хочет добра самому себе. Он должен быть милосердным и человеколюбом. Лао-цзы считал, что во Вселенной действует закон воздаяния за добрые дела, за бескорыстие.
Лао-цзы говорит и о том, что "ненасыщенность желаний губит дух, обилие богатств изнуряет тело". В Евангелии сказано: "Не собирайте себе сокровищ на Земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут" и "Как трудно имеющим богатство войти в царствие Божие!" Лао-цзы учит, что надо знать во всем меру. Он говорит: "Знающий меру — богат!" Комментатор учения Лао-цзы об этом говорит так: "Солнце в зените начинает клониться к закату, полная луна убывает, расцвет сменяется увяданием, а радость — печалью". Другими словами, все в мире со временем переходит в свою противоположность.
Учение Лао-цзы четко указывает на правильное отношение человека к своему телу. Чжен это выразил так: "Человек должен только беречь свое тело, но не любить его… Когда возносят моления Дао, преумножают добрые дела, создают заслуги, копят духовное Семя и взращивают Дух, а Дух творит магическое бессмертие — тем самым (воистину) обогащают душу. Но те, кто, алкая славы и почета, утруждают свое духовное Семя и Мысль, чтобы снискать богатство, пичкают тело роскошными яствами, — это суть возлюбившие тело, они в разладе с Дао".
Представляет интерес суждение даосов о судьбе. Ван Чун (100 год н. э.) говорит об этом так: "Ежели на роду написана бедность, а ты силой и старанием добьешься богатства, то, разбогатевши, умрешь. Ежели на роду написано положение презренное, а ты талантами и способностями достигнешь знатности, то тебя, достигшего знатности, подвергнут оскоплению. Доля и судьба не в силах вместить и удержать богатства и знатности, которых снискали сила и талант. Они подобны сосуду, имеющему предел наполнения".
Что касается человеческой морали, то она во асе времена была на очень низком уровне. Об этом мы читаем в Библии, в Коране, в индийских источниках. И там же говорится о золотом веке человечества, когда все было иначе, когда все было в гармонии с законами Бога, с законами Природы. По Библии, это было в раю, пока Адам и Ева не преступили заповедь Господа Бога не вкушать плоды с древа познания добра и зла. Древние китайские источники также упоминают о веке гармонии:
"Во времена Великого Дао дети в семьях были почтительны, в стране можно было наблюдать верность, преданность, милосердие, справедливость и долг. Когда же Великое Дао пришло в упадок и не использовалось, а против жизни ополчилось зло, тогда-то и явилось милосердие, справедливость и долг, дабы передавать Дао из поколения в поколение, явились сыновняя почтительность и родительская забота, дабы пасти и пестовать друг друга, явились верные подданные…" После этого человек лишился абсолютной Истины, а человеческая мораль не способна заменить ее. "Старец" пишет, что истинные моральные нормы может дать только Дао. В присутствии Дао меркнут "сыновняя почтительность и родительская забота, исчезают милосердие, справедливость и долг Подобно тому, как становятся неразличимы звезды при ярком свете солнца и луны". Точнее, они не исчезают, а приобретают свой истинный, глубокий смысл. На самом деле, человеческая мораль является результатом порчи человечества, заменителем естественных чувств и приобщения к истине. Лао-цзы призывает отбросить придуманную ложную мудрость и жалкое поверхностное знание. Прибавить счастья человеку они не могут. По словам современного философа, Лао-цзы призывает "отказаться от яркого, привлекающего взгляд, но легковесного, временного и несущественного ради неприкрашенной естественности и вечной сущности. Лао-цзы выдвигает всего три требования, однако они стоят многих. Отбросить всю человеческую премудрость, отбросить искусственную нравственность и отказаться от любых корыстных ухищрений — значит, уничтожить всякую побудительную мотивацию человеческой активности. Лао-цзы очень точно нащупал три главных двигателя человеческого прогресса, действующих в трех измерениях его существования: жажду материального благополучия, активизирующую процессы производства, накопления и технического усовершенствования, жажду знания, приводящую к появлению науки и в конечном счете — к космической экспансии человечества, и наконец, категории нравственные, категории идеологические, которые включаются там, где почему-либо оказываются недейственными человеческая корысть или человеческая любознательность".