Страница 10 из 62
Увы, парень и девушка не отнеслись к его предупреждению с должной серьезностью. Что ж! Его дело – отыскать источник зла и истребить его, если хватит сил. Митраитское священство больше не признавало его настоящим жрецом, но Мадезус не считал для себя возможным трусливо отворачиваться от проявлений Зла и притворяться, будто их вовсе не существует. Взял след – разыщи и сразись, хотя бы это принесло тебе гибель. Так наставлял молодого жреца его Учитель, Калетос. Несколько лет назад, перед его уходом из Коринфии, между ними состоялась заключительная беседа, и сказанное Учителем навсегда запало в сердце Мадезуса.
«Запомни мои слова, – говорил Калетос, – и моли Митру, чтобы тебе никогда не пришлось воспользоваться тем, что ты сейчас услышишь. В мире присутствует великое Зло, и далеко не все оно коренится в сердцах самих людей. Никто не рождается прислужником этого Зла: оно проникает в душу и разлагает ее изнутри. Человека, предавшегося Злу, можно убить, но Зло, овладевшее им, от этого не исчезнет. Проклинаемый людьми бог-Змей Сэт – всего лишь одна из недобрых Сил древности, что до сих пор делают свое черное дело, таясь от света в бессолнечных недрах земли. Эти Силы бессмертны. Они могут спать столетиями, а потом пробуждаются и начинают ткать свои сети, улавливая души людей. Алчные и слабые духом куда как падки на их посулы и лживые обещания. Это – готовая пища для Сил Зла! Оно пожирает их и отбрасывает за ненадобностью, и слишком поздно осознают они ошибочность избранного пути!
Но есть среди людей и такие, кто предназначен выискивать и уничтожать Первородное Зло, ищущее нашей погибели. Мой Наставник был из таких, и в тебе, Мадезус, я чувствую то же самое. На смертном одре Наставник передал мне могущественный амулет и научил молитвам, позволяющим прибегать к его силе. И вот, Мадезус, пришел час передать его тебе и с ним совет: используй амулет только в час крайней нужды! Ты становишься на путь, который не многие дерзают избрать. Отныне ты не сможешь называться жрецом Митры, по крайней мере в обычном понимании этого слова. Ты оставишь храм и пойдешь в мир. Ищи же Зло, которое ждет тебя там, и без устали изгоняй его с лика земли! Только не забывай при этом о своем долге по отношению к другим людям и об искусстве исцеления, которое я тебе преподал. И помни: амулет не откликается на молитвы людей, которые желали бы использовать его в своих корыстных целях. Поэтому да будут твои побуждения всегда чисты и неизменно направлены на добро. Я же буду молить за тебя Митру, храмы которого навсегда останутся для тебя родным домом…»
…Мадезус покинул Коринфию три года назад. Покинул с надеждой когда-нибудь возвратиться и поведать Калетосу о своих путешествиях. Он знал, что его Учитель был прав. Служение богу Света в коринфийском храме – это не для него. Его предназначением было защищать людей от Врагов, против которых сами они, со всем их оружием, были бессильны.
Поднеся руку к груди, он ощупал сквозь поношенную одежду свой амулет – звезду о семи лучах, висевшую на шее. Он чувствовал, что Зло, оставившее свой след на браслете, таилось где-то здесь, в городе. Быть может, он, Мадезус, забрел в Пайрогию совсем случайно. А может быть, его направили. Браслет – вот его зацепка в розысках неведомого Зла. Он определит, где оно прячется, и даст ему бой.
Он поднимался по ступеням, что вели в храм, и лицо его было решительно и угрюмо.
– Эй, ты, стой!.. Стоять, кому говорю!.. Громогласный приказ закованного в латы стражника сопроводил взмах выдернутого из ножен длинного обоюдоострого меча.
Конан бросил на кричавшего кровожадный взгляд, потом покосился через плечо в переулок. Как назло, в переулке громоздилась куча каменных обломков: дома ветшали и постепенно разваливались. Киммериец был не вполне уверен, что успеет перемахнуть через завал прежде, чем стражники до него доберутся.
Вот уже некоторое время он со всей осторожностью пробирался в направлении дворца, тщательно избегая людных больших улиц. До сего момента ему действительно не попалось ни единого патруля. Зато теперь, похоже, влип как следует. Вот что значит – не повезло! И ни тебе боковых дверей или хоть окошек, куда можно было бы юркнуть.
«Ладно, – сказал он себе, вытаскивая меч. – Я не напрашивался». Если эти недоумки в самом деле решили его задержать, пускай не обижаются. Конан крутанулся на месте и молча ринулся прямо на подходивший патруль. Самое обидное, что, приблизившись, он узнал в одном из стражников старшину Эккара, частого посетителя «Золотого Льва».
Очнувшись от мгновенной неожиданности (ждал, что Конан кинется наутек), Эккар остановился и принял боевую стойку. Остальные патрульные тоже выхватили оружие. В отличие от предводителя, на них были только кожаные камзолы и железные шлемы.
– Погоди! Я не хочу тебя убивать! – прокричал Конан. – Обвинение ложное, я ни в чем не виновен!
– Не трать силы на болтовню, варвар! – был ответ. – А вранье свое прибереги для ушей капитана! И если ты сейчас же не бросишь меч и не пойдешь с нами сам, мы с ребятами ветчину из тебя сделаем!
– Бросить меч? – зарычал Конан. – Лучше уж я его воткну в твои вонючие кишки!
Старшина заворчал и подступил ближе. Он двигался осторожно и уверенно – опытный фехтовальщик. Вскинув меч, он лязгнул им по мечу Конана и сделал быстрый выпад, намереваясь покончить с варваром раз и навсегда. С таким же успехом он мог бы атаковать каменную стену. Киммериец попросту отшвырнул его меч и сам сделал выпад, да такой, что Эккар, скакнувший навстречу, едва не напоролся на клинок, как на вертел. Старшину спасла быстрота: он успел отскочить, и меч Конана лишь откромсал от его кольчуги изрядный лоскут. Варвар заметил, как на лице его противника мало-помалу начал проявляться страх. Тем не менее стражник продолжал бой. Он осторожно двинулся в сторону, пытаясь дать место своим людям. И точно, один из патрульных занес меч и шагнул вперед. Но переулок оказался слишком узок, для троих в нем уже не было места.
Эккар, Тяжело дыша, принялся отдавать распоряжения:
– Фелг, живо за подмогой! Юранд, обеги квартал и нападай с другой стороны!
А сам тем временем отскочил на два шага прочь и поднял меч, готовясь отражать выпад киммерийца. Конан понимал: если он не прорвется прямо сейчас, очень скоро переулок будет кишмя кишеть стражниками, и те его попросту сомнут числом. Он рубанул по мечу Эккара, пустив в ход всю свою немалую силу. Клинок старшины разлетелся вдребезги. Меч Конана рассек и его, и кольчугу, и несколько ребер под ней. Удар отшвырнул Эккара назад и опрокинул его навзничь. Из раны в груди била багровая струя. Он еще успел открыть рот, как бы пытаясь что-то сказать, но вместо слов изо рта потоком хлынула густая алая кровь.
Фелг с Юрандом перескочили через поверженное тело своего командира и кинулись мстить. Один из них замахнулся на Конана широким кривым ножом, другой нацелил ему в голову лезвие длинного ятагана. Киммериец нырком ушел от удара, вышиб у Фелга из руки нож и мгновенным движением меча выпустил стражнику кишки. Юранд неуклюже защищался. Пятясь перед сокрушительным натиском киммерийца, он едва не упал, запутавшись ногами в Фелговых внутренностях.
Конан продолжал наседать. Обманный бросок, режущий удар в незащищенный бок противника… Бритвенно-острая сталь легко вспорола кожаную куртку и глубоко вошла в тело. Юранд издал нечеловеческий вопль и выронил ятаган, между тем как Конан рывком выдернул свой меч из его бока. Стражник рухнул наземь, зажимая ладонями страшную рану.
Киммериец стряхнул с меча кровь и быстро огляделся, высматривая, не бежит ли кто сзади. Никого! Он единым духом взлетел на кучу мусора и спрыгнул по ту сторону. В это время сзади раздались крики. Стражники! Принесла же нелегкая. Конан во весь дух помчался по переулку, надеясь оторваться от погони. Узкий проход завернул направо…
…И неожиданно кончился глухим тупиком.
Перед Конаном была высокая кирпичная стена без каких-либо признаков окон. Виднелась только толстенная деревянная дверь, укрепленная массивными железными полосами, каждая длиной в его руку. И запертая, конечно.