Страница 107 из 107
– Куда? – закричал я. – А деньги?
– Куда? – закричала за мной вся толпа. – А деньги платить надо?
Мендель плюнул в сторону, с остервенением вытащил бумажник и, отсчитав сто миллионов, протянул их Карлушке.
Ко всеобщему удивлению, Карлушка отказался взять деньги.
– Не надо, – сказал он. – Совестно брать от такого дурака.
– От дурака? – растерялся Мендель.
– Ну да, от дурака, – сказал Карлушка. – Разве ты не дурак? Самый настоящий вислоухий дурак. Столько времени искал яйца и не мог найти. Гляди! Гляди, раззява! Вот они где твои яйца!!!
И тут случилось нечто ужасное. Карлушка размахнулся и изо всей силы ударил меня сверху по шапке.
Что-то хрустнуло у меня на затылке, и тотчас же беспросветный мрак окутал меня. Теплая, липкая жижа залила мне лицо, нечеловеческий ужас сковал мои руки и ноги: мне показалось, что я умер и мозги мои текут по моему лицу. Кто-то толкнул меня в середину круга, я чуть не упал, закачался и закричал от страха.
Страшный хохот оглушил меня. Я протер глаза и увидел дико оскаленные пасти хохочущих людей. Вся барахолка сотрясалась от неудержимо-буйного смеха.
Закинув голову, хохотал коварный Карлушка. Хохотал одноглазый Гужбан. Хохотал Мендель. Визгливо хохотала жена его Песя, и яйца перекатывались в ее корзине.
К сожалению, я не могу сказать, был ли в действительности так смешон этот Карлушкин фокус. Но потом мне рассказывали, что мое лицо было похоже на хорошую яичницу с салом. Не думаю, чтобы яичница была хорошей: одно яйцо оказалось тухлым – страшная вонь душила меня. Я заплакал.
Я закрыл руками лицо и, пошатываясь, дошел до ступенек мостика. Я опустился на ступеньки и, оцепенев, просидел там до вечера.
Когда я очнулся, было уже темно. Я сколупнул с лица затвердевший яичный желток и огляделся.
Барахолка пустела. Погасли фонари. Все жулики, торговцы и покупатели ушли спать. Ушла домой и девчонка с квасом.
И только за спиной моей пухлолицый старик невозмутимо играл на своей флейте…