Страница 72 из 88
<правая колонка>
Объяснения издателя.
Стихи эти представлены Пушкиным как образец тяжелых, нелепых Оссиановских стихов, какими занимался Ленский, действующее лицо в «Онегине». Они написаны с целью пародировать и предать насмешке подобные философствования, а не с целью выставить их на показ, что и сам он, объясняет далее. Для ослабления всякой, самой легкой двусмысленности в них следует, может быть, выпустить первый стих и всю пьесу начать со второго.
(В «Материалах для биографии Пушкина», 1855 года эта пьеса, дозволенная к печатанию без выпусков, сопровождается тоже примечанием («Сочинения Пушкина» 1855 года, т. 1, стр. 328), повторяющим сполна доводы «объяснения», чему один пример мы видели уже и прежде. Предложение издателя выпустить первый стих, оказавшееся не нужным, видимо сделано было для того, чтобы сохранить отрывку какой-либо смысл, потому что с устранением трех стихов (они подчеркнуты в оригинале), как предлагал г. цензор, весь отрывок превращался в чистейшую бессмыслицу. В этом случае, как и в других, ему подобных, происходило нечто сходное с выбрасыванием за борт части багажа для спасения корабля, одолеваемого бурей. Сравнение рисует также и положение литературы того времени).
<левая колонка>
К исключению.
На стр. 136 (по рукописи), отрывок из письма Пушкина о программе газеты, которую дозволено ему было издавать (в 1832 году):
«Он (Пушкин) получил дозволение на издание газеты, но почти на другой же день писал с досадой: «Какую программу хотите вы видеть? Известия о курсе, о приезжающих и отъезжающих: вот вам и вся программа. Я хотел уничтожить монополию… Остальное мало меня интересует», и проч.
<правая колонка>
Объяснения издателя.
Смысл этого места не может, кажется, подлежать сомнению, если принять в соображение рассказ биографии. В 1832 году Пушкин получил дозволение на издание газеты, но, по непривычке к делу и своей неспособности быть редактором вседневной газеты, дозволением не воспользовался. Друзья его ожидали между тем от газеты чего-то нового, необыкновенного, и тогда, для охлаждения их расспросов, Пушкин с тою трезвостью ума, которая его оставляла только в несчастные минуты страсти, написал вышеприведенные укоризненные строки.
(Отрывок получил дозволение явиться в печати, но остается загадкой, как мог явиться вопрос о его непригодности к тому?)
<левая колонка>
К исключению.
На стр. 268, 271, 274, некоторые выражения в сказках Арины Родионовны.
«Царь женился на меньшой, и с первой ночи она понесла».
«Один из сыновей уродился чудом, ноги серебряные, руки золотые и проч.»
«Царь пьет из проруби; кто-то его хвать за бороду и не выпускает… Царь взмолился… Задумался бедный царь».
«Царь, (другой, подземного царства) повелевает Ивану Царевичу построить церковь в одну ночь. Царевна, обратясь в муху, является к нему: «Не печалься, Иван Царевич, скинь портки, повесь на шесток да спи, а завтра возьми молоточек, ходи около церкви»… Царевич думал, думал и наконец сказал: «А ну же его! повесить так повесить, голова мне не дорога»… По утру церковь готова».
«Марья Царевна превращает Ивана Царевича в церковь, а себя в священника… церковь ветха, священник стар».
<правая колонка>
Объяснения издателя.
Все эти места принадлежат к сказкам няни Пушкина Арины Родионовны, со слов которой он их записал, и которые послужили для составления стихотворных сказок, как самому Пушкину, так и В.А. Жуковскому. Все эти выражения, как: с первой ночи понесла, уродился чудом, хвать за бороду (первая фраза воспроизведена целиком в высочайше дозволенной уже сказке Пушкина: «Царь Салтан», а вторая буквально повторена в сказе В.А. Жуковского: «Царь Берендей»), кажется, имеют характер простодушия, отстраняющий всякую мысль о соблазне, и вряд ли могут ввести в искушение даже очень простого человека. Фразу: «скинь портки» издатель, сам исключавший подобные выражения, просмотрел в течении своей работы.
(Обороты и образы народного языка, так развязно вырванные г. цензором из безыскусственной речи Арины Родионовны, благополучно миновали проверку и явились вполне в приложении к «Материалам для биографии Пушкина», 1855 года (см. т. I, стр. 438), за исключением фразы: «скинь портки, повесь на шесток», уступленной и самим издателем, так как не подлежало уже сомнению, что она обречена будет во всяком случае на изгнание из печатного текста).
<левая колонка>
К исключению.
Следующие подчеркнутые стихи в различных отрывках и цельных пьесах Пушкина:
а
b.
с.
d.
е.
Выражение об александрийском стихе: «Растрепан он свободною цензурой». (Из «Домика в Коломне»).
<правая колонка>
Объяснения издателя.
Истинный смысл подчеркнутых стихов в разных отрывках, здесь прилагаемых, не имеет какого-либо двойного или соблазнительного значения, – иначе он, издатель, первый не допустил бы этих отрывков в свою биографию, как он уже сделал со многими другими ему представлявшимися.
а.
Автор говорит здесь о вреде раннего чтения романов и употребляет резкое прилагательное «пакостный» (впрочем, весьма верное в отношении французских романов).
b.
Автор говорит об Инвалиде и Календаре не как об изданиях академии и проч., а как о старых газетах и указателях, не нужных по окончании известного срока.
с.
Автор здесь набрасывает первый очерк известного стихотворения «Талисман» и заставляет говорить мусульманина, не имея нисколько намерения показать сладость корана и ангелов Магомета, что было бы совершенною нелепостью.
d.
Автор здесь говорит о неприличии языческих памятников над гробницами, и еще надо прибавить, что все стихотворение, откуда взят отрывок, проникнуто у него глубоким христианским чувством.
е.
Автор говорит об александрийском стихе, вспоминая Буало, – и хваля его, прибавляет, что его стих растрепан, то есть, испорчен свободною цензурой во Франции и усилиями гг. Гюго и др.
(Полученное дозволение на сохранение всех этих отрывков тем особенно важно, что оно сберегло от искажения, при печатании, другое драгоценное открытие в рукописях Пушкина, именно великолепную его думу: «Когда за городом, задумчив, я брожу», что было бы не возможно, если бы указание цензора под литерой д было принято во внимание).
2
Места из стихотворений Пушкина, уже напечатанных в старых альманахах и журналах, предложенные г. цензором к исключению, с объяснениями издателя.
Предварительное объяснение.
Издатель принимает смелость сказать несколько слов о причинах, побудивших его к собранию старых произведений Пушкина для составления возможно полного издания его, которое могло бы служить образцом для последующих. При нынешнем развитии отечественной библиографии, когда усилия многих людей посвящены исключительно на собирание остатков русской старины и всего, что произведено в отечестве по части литературы ученой и словесной, всякое издание без характера библиографического уже не возможно. При таком направлении, свидетельствующем о возрождающихся любви и уважении ко всему своему, строгое исключение старых произведений за некоторую еще юношескую их горячность и даже за некоторое увлечение (если оно только не переступает настоящих границ приличия) лишает издание настоящего достоинства его, полноты, системы и выводов для науки изящного. Самое горькое при этом для самого издателя «Сочинений Пушкина», употребившего на них труд добросовестный, состоит в том, что произведения, им собранные, могут явиться в журналах и сборниках беспрекословно (по неимению явных противоцензурных условий), а ему воспрещены. Он понесет не заслуженный упрек от публики и от критики в нерадении и неосмотрительности, на которые уже не будет иметь права и отвечать, по закону. Не один он занимается теперь, благодаря Бога, отечественным просвещением и собиранием всех его памятников, без выключения даже и самых малых. Вот почему старые произведения Пушкина уже пять лет появляются в журналах: «Современнике», «Москвитянине», «Отечественных Записках». Многие из них издатель Пушкина отстранил, как неудобные к печатанию, сам, но по крайней мере ходатайствует за те, которые по строгом осмотре, выбрал для представления высшему цензурному начальству. Конечно, если самый тщательный разбор еще не удостоится внимания, то издание будет столь ничтожно, что потребует нового, которое опять будет затруднять управление цензуры домогательствами о вмещении пропущенных стихотворений и статей. Нынешнему издателю, с другой стороны, грозит награда за труд, которой он, конечно, не ожидал. Первый журнал напечатает стихотворения, не попавшие в его сборник, и спросит: где были глаза у собирателя?