Страница 57 из 96
— Я был женат двенадцать лет, но в последние десять жизнь моя напоминает геенну огненную, — жалуется он, смахивая украдкой скупые мужские слезы. — Дня не проходило без того, чтобы жена не оскорбляла или не била меня без видимой причины. Я терплю это так долго, поскольку очень сильно люблю ее. Мама моя словно в воду смотрела. Вспоминаю, как в детстве она отзывалась о соседе: «Женился на красавице, а женат на неприятностях».
Такого рода несчастливцам можно напомнить несколько прямолинейный, но мудрый совет браззавильского еженедельника «Канар дю меркреди»: «Не женитесь на дамах, которые сильнее вас физически. Могучая женщина не всегда благо в семейной жизни».
— Но все ли думают головой, когда влюбляются? — риторически вопрошает Темба.
Отвлекаясь, расскажу эпизод из жизни Конго, о котором когда-то поведал мой друг, работавший тогда в Браззавиле. Юный коммерсант из городка Буэнза, на юге Конго, не мог нарадоваться, когда привел в дом высокую пышнотелую супругу с мощными окороками бицепсов. «Такая жена — великое подспорье в домашнем хозяйстве», — хвастал он перед друзьями, которые с нескрываемой завистью смотрели на нее. Но в жизни случаются как приливы, так и отливы. Тем более что, как гласит африканская пословица, «не доверяйся красивой внешности». Однажды настал час разлуки (а разлука, как известно, проверяет большие чувства на прочность). Нданду поехал с товаром в соседний район. Мечтая о жарких объятиях дамы сердца, он ударными темпами завершил торговые дела и поспешил домой.
Сцена, которую Нданду застал в своей опочивальне, по смыслу напоминала картину, к сожалению, неведомого ему русского художника И. Е. Репина «Не ждали». На сей счет и свазилендцы, и конголезцы, и буркинийцы имеют одинаковую пословицу: «Когда ты не дома, твоя овца приводит только козлов да баранов».
Его ненаглядная жена нежилась в обществе постороннего ловеласа, облаченного в хозяйский халат. Видимо, это был один из несметных африканских кузенов или друзей, светлыми красками осиявших ее детство. Худенький Нданду, подобно небезызвестному английскому королю Ричарду, обладал львиным сердцем. С воплем раненого царя зверей он ринулся на осквернителя супружеского ложа. Но любимая жена с проворством заправской спортсменки вскочила со смятых простыней и одним ударом тяжелой длани повергла ниц тщедушного Отелло, затем скрутила ему руки, сковала его свинцовой тяжестью своего дородного тела. Воспользовавшись схваткой на ковре, любовник с резвостью молодого оленя, которого атаковали волки, улизнул в чем был — то есть в чужом халате (Нданду, по рассказам моего друга, долго потом вспоминал об утраченном предмете одежды, который ему почему-то был дороже, чем честь любимой супруги).
…Когда к Нданду вернулось сознание, он принял на веру вполне правдоподобные объяснения супруги, нежно гладившей его помятые бока. Она убедила его в том, что во время ее глубокого сна в комнату проник наглый воришка, унесший одежду хозяина жилища. Сама же она якобы «по нечаянности», да и то только в самом начале, обозналась, приняв злодея за мужа. Вернувшегося нежданно супруга она в суматохе приняла за соучастника грабежа. Крепкая семья сохранилась, но молва утверждает, что Нданду не стал подавать на развод, опасаясь железных кулаков супруги, которая твердо усвоила принцип народного фольклора: «Банановая трава без опоры — женщина без мужа». Однако поднимемся выше сплетен и поверим в великую любовь конголезской пары. Поймем и Нданду. С одной стороны, он следовал пословице своего народа: «Не прогоняй жену, если она мочится в постели: кто знает, не будет ли новая жена оправляться в ней по-большому?» А с другой, утешал себя народной мудростью: «Если изменяют даже жены прорицателя, то не следует требовать слишком многого от твоей».
Да, «лошади и женщины бывают всяких мастей и со всеми недостатками», соглашаются и в Конго, и в Свазиленде. И особенно утешает то, что не везде споры решаются методами рукоприкладства. Ряд других членов ассоциации, вроде Сбу Мтетвы, не подвергались физическому воздействию — их оскорбляли эмоционально и психологически.
— Моя жена не прибегает к насилию. Она никогда не бьет меня, — излагает он свое дело. — Но она обращается со мной, как с рабом. Заставляет готовить пищу, стирать белье, менять детские пеленки, отводить детей в школу по утрам и приводить обратно, бегать, как маленький мальчик, по магазинам.
Другой клиент, Сипо Кунене, также считает, что супруга превратила его существование в ад.
— Она сидит на моей шее с тех пор, как я потерял работу, — говорит он. — Я должен делать всю работу по дому, включая стирку ее вещей. Она даже приводит других мужчин домой.
Когда же ему задают вопрос, почему он терпит такое измывательство, он сыплет в ответ пословицами с мудростью почти древнегреческого философа:
— «Если бы у вас не было жены, вы бы ели в саванне с зебрами и стали бы похожи на них», «Лучше иметь жену с любовником, чем бедовать холостяком».
Такое толстовство и всепрощенчество оборачивается ему новыми синяками и оскорблениями, но он терпит.
Некоторые высокооплачиваемые жены доходят до того, что принуждают мужей увольняться.
— Конечно, как у нас говорят, женщина — корень жизни, но есть и пределы. Одна вещь, которую моя жена не понимает, — это то, что по нашим традициям и культуре мужчина должен работать для своих детей, своей семьи. Он мужчина, потому что работает и заботится о семье. И не имеет ровно никакого значения, что он даже слишком мало зарабатывает, — защищает свое кредо человек, представившийся как Сфиве. Он вынужден был оставить свою малооплачиваемую работу после того, как его супруга устроилась в одно из учреждений ООН.
Первые ячейки ассоциации уже действуют в районе Лебомбо на северо-востоке королевства. Ассоциация предлагает своим морально и физически травмированным членам психологическую и юридическую поддержку.
— Некоторые из мужчин убеждены, что им подсунули в какой-то форме исидлисо — колдовское зелье, заставляющее их делать все, что требует жена. Если наши советы не помогают, обращаемся к иньянге (знахарю, доброму колдуну). А что делать еще? — разводит руками Бонгане.
Подобные предрассудки распространены в Южной Африке. Если люди видят, что мужчина слишком сильно любит супругу или свою девушку, то считают, что где-то ему тайком подлили в стакан исидлисо.
Женщины народа свази быстро откликнулись на обвинения в том, что они оскорбляют своих мужей. По их мнению, мужчины слишком привержены давним, устаревшим обычаям.
— Некоторые просто не хотят признаваться, что они импотенты и лодыри — вот где корень проблемы. Все их высокие слова о правах — чепуха. Что прикажете делать с такими? Я замуж не за портрет или статую выходила. Иногда взбодришь его тумаком, он заворочается, — размахивает руками возбужденная тридцатичетырехлетняя красавица Нтомби Лукхеле. — Они беспомощны в половом отношении, и это оборачивается жутким стрессом для их несчастных жен. Каждый должен уметь делать свое дело.
Конечно, ее аргументы убедительны, и с ними трудно спорить. Но жена же не гиена, которая, если человек заснет, загрызет его? Права человека защищает закон.
— А мне права никакие не нужны! Начхать мне на них! Мне нужен реальный, а не виртуальный муж. Его посох любви напоминает толстый ствол папайи, — довольно обоснованно и грамотно, но с мажорными, рыночными тонами в голосе отвергает такой довод образованная свазилендская Афродита.
Поясним нюанс. Папайя, или, как его еще называют, дынное дерево, очень ломко, несмотря на его чисто внешнюю толщину. Оно тут же ломается, когда пытаешься взобраться на него. В Камеруне наше крылатое выражение «одна баба сказала» имеет свой эквивалент: «радио папайя». Впрочем, если быть точным, на него взобрался в свое время один человек в мире — наш корреспондент «Крокодила». Вернувшись однажды из Анголы, он сообщил в очерке об этом на страницах своего авторитетного журнала. Когда я рассказывал об этом подвиге африканцам, они почему-то всегда до слез смеялись.