Страница 21 из 96
Как рассказывали мне мои друзья в Камеруне, Мали и Сенегале, человек, который умирает, не уходит из жизни насовсем, а становится «живущим мертвым». Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти, но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им. Да, он не уходит от своих близких, а душой остается с ними. Он — часть семьи во многих отношениях, даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, но он не лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время и все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
Африканцы, в частности герзе, считают, что есть четыре основные причины смерти. Первая — наказание богов за дурные поступки, кара духов предков за невыполнение положенных жертвоприношений, неуважение фетишей и законов саванны, за провинности семьи, рода или клана. Вторая — смерть вызывают колдуны, «пожирающие» души. Третью африканцы формулируют так: «Мы нужны предкам, которые зовут нас к себе». И наконец, четвертая — человек погибает от отравления, то есть в результате чьей-то мести. Отравителей ищут, карают нещадно. Только естественной кончины в Черной Африке, как правило, не признают.
Эти причины не исключают того, что смерть может поразить человека за пренебрежение каким-то советом или приметой. Например, если ты кладешь свою метлу на землю и муха пролезает сквозь нее, то ты умрешь, или если, провожая умершего в последний путь, кто-то обернется три раза, то увидит свою смерть и сам умрет. Приметы и обычаи необходимо соблюдать и самому не надо напрашиваться на дурные знамения.
Лишь для стариков смерть — вроде бы нормальная участь. Они умирают счастливыми. Их погребение сопровождается весельем: они попользовались жизнью всласть, их старость — благословение. Старые с легким сердцем могут оставить наследникам имущество и жен. Африканцы верят, что предки устроят им хороший прием за соблюдение законов рода, племени и приумножение семьи. Сам факт того, что человек дожил до преклонных лет, означает, что его жизнь прошла без особых грехов.
Смерть юных, напротив, навевает беспокойство, удручает. В краю герзе (да и у других африканских народов) ее расценивают как очевидную кару за тайные преступления. Умершие подростки не попадают в мир духов, а носятся по небу в виде облаков. Поэтому, считают герзе, необходимо как можно скорее обрести статус взрослого. Бамбара говорят: «Дети должны быстрее пройти посвящение во взрослые, подвергнуться обрезанию, чтобы дух-ребенок Ванза покинул человека, уступив место для Ни, души взрослого».
Моси хоронят умерших грудных младенцев в отдалении, чтобы они не мешали родителям обрести потомство, а стариков и вождей — рядом, нередко даже во дворе, чтобы те оберегали семью, помогали советами. Они становятся опекающими предками, которых ревностно почитают живущие.
Семейные духи могут перестать покровительствовать, если чем-то недовольны или чем-то обижены. Например, если их предают забвению.
Самоубийство считается проклятием Бога. В краю тусенов и многих других районах самоубийц не хоронят, а порой их тела оставляют в саванне на съедение зверям.
— Они оскверняют землю. Их души не отправляются тотчас в «Деревню мертвых», а блуждают до того момента, когда самоубийца должен был умереть естественной смертью, — считают ашанти.
Повесившихся моси хоронят под деревом и запрещают оплакивать их. Само, пораженного молнией, волокут по земле до могилы, хлеща плетьми. Соплеменники полагают, что так Бог покарал вора, и, значит, не должно быть ни веселых праздников, ни траура.
В случае насильственной смерти дух умершего, убеждены га, бродит в течение сорока дней, и люди слышат его стоны по ночам. Если он нападает на кого-нибудь, то советуют бросить белую одежду к его ногам, и, пока он будет с яростью топтать ее, надо бежать прочь.
Ничего африканец так не боится, как блуждающих «душ умерших». Тусены спешат заткнуть нос, рот и уши только что испустившему дух собрату, чтобы его душа не смогла вылететь и отравить воздух своим присутствием.
Уникпил Конбомба в тоголезской деревне Такпамбе на мой вопрос, живут ли мертвые вечно и где пребывают, с грустью проронил:
— Усопшие живут в памяти потомков. Они исчезают, когда о них забывают.
Однако такой ответ представляется не очень типичным для черных. Впрочем, один из постулатов африканской философии гласит: «Мертвые живут в памяти живых, и это обеспечивает вечность всему роду-племени».
Жизнь продолжается в потустороннем мире. Однако следует отметить, что ни один народ Африки не обожествляет своих умерших, хотя тот, кто на Земле был вождем, имеет шансы остаться и там в том же качестве, а всем, кто был добрым, справедливым, кто принят в другом мире предками клана, поклоняются и просят их защитить живущих.
Гере в Кот-д’Ивуаре верят, что умершие либо получают вознаграждение, либо подвергаются каре. Если усопший жил нравственно, никого не обижал, то он идет в «Деревню Бога», где обитает счастливо и откуда однажды может вернуться на Землю, перевоплотиться в одного из потомков. Если же он был злым, то его душа сгорит и исчезнет.
Потусторонний мир у каждого народа имеет свое название. В первом, транзитном, обиталище ютятся фантомы (призраки) и души, которым еще предстоит суд. Это место, подобие чистилища, определяется очень неясно и в разных вариациях. Сначала душа попадает именно туда, в туманно определяемый приют для душ, ожидающих окончательной участи. Останавливаясь в нем, они превращаются в затворников, не блуждают и не бродят среди людей.
После вынесения приговора или же похорон душа направляется к постоянному прибежищу, которое человек заслужил своим земным поведением, — к «Деревне Бога» или же «Проклятому месту». Лоби скромно называют благословенный край «Хорошим местом», герзе и тома — «Деревней Бога», моси, гурманче, бваба, гурунси, хауса и другие — «Раем», видимо, под влиянием арабского языка.
У дагара в «Деревне Бога» нет домов, в остальном там та же жизнь: вдоволь пищи, напитков и женщин. Но убийцам, ворам, всяким подонкам, тем, кто жил нечестно, не уважал старших, губил людей, места там нет. Отвергнутые души очень несчастны. Они не знают, куда им податься, неприкаянно слоняются в очень неясном, туманном мире. Путь в рай у само далек и долог — к нему ведет дорога, «устланная перьями».
После кончины, когда душа отделилась от тела, она продолжает жить, поэтому ей приносят пожертвования для вступления в «Деревню духов» и деньги для путешествия, так как ей предстоит пересечь очистительную реку и увидеть наконец своих родителей. На такую встречу возлагают надежду лесные жители Гвинеи.
— В недрах Земли запряталась огромная деревня Ялата, — объяснял мне старейшина Бакари Туре. — Люди в ней живут семьями с давних времен и поныне. Они счастливы, немного трудятся, вымаливают у Бога всяческие блага для потомков.
Среди других обитателей потустороннего мира есть «малака» (нечто вроде ангелов) и «хагному» (призраки смерти) — фантомы. Но поскольку последние не смогли поселиться в Ялате, они часто преследуют живущих, чтобы те делали им желаемые жертвоприношения.
Более четкая терминология та, которая связана с адом. Моси называют его «окаянным местом», «огненным домом», гурманче — «дырой», «пропастью», бваба — «проклятым местом», тома, бисса и гурунси — «огнем» и «другим домом», само — «домом мертвых», лоби и дагара — «страной призраков», сенуфо — «иным миром». В рай стремятся все, а попасть в «огненный дом» охотников нет. Но поскольку плохие люди встречаются и в Африке, то они попадают в «окаянное место» и часто навещают Землю, чтобы продолжать там дурную жизнь. Это злые духи, их страшатся и делают все, чтобы отогнать их.