Принц быстрого реагирования

– Ну и что? Может, карта неправильная.

Энн сдалась. «Будучи в Риме, веди себя как римляне», – резонно заключила она и попыталась заставить себя включиться в беззаботный ритм жизни Принца. Девушка растянулась рядом с ним под яблоней, подставила лицо нежным лучам весеннего солнца и предалась мечтам. Над ними проплывали пушистые белые облака, и Энн превращала их в персонажей историй о добродетельных, но преследуемых девах, о храбрых и благородных рыцарях в сверкающих доспехах, о сияющих замках и пышных свадьбах с многоярусными свадебными тортами, дюжинами подружек невесты и балом под симфонический оркестр.

– Ты ведь спас уйму девиц, правда? – спросила она Прекрасного.

Тот пожал плечами, продолжая чистить кинжалом яблоко.

– Кто-то же должен.

– Тебе это что, не нравится?

– Нет, конечно. В смысле, да. Всяко лучше многих других способов зарабатывать на хлеб.

– Ты такой храбрый. Даже драконы должны трястись от страха, завидев тебя.

– Ха. – Принц вгрызся в яблоко. – Драконы, они вообще ничего не боятся.

– Ненавижу драконов, – вклинился Венделл.

Прекрасный кивнул.

– Мерзкие, злобные создания. Кстати, тупые-тупые. И практически неуязвимые. У них по всему телу – чешуйчатая броня.

– И шустрые, – добавил Венделл. – На твердой земле лошадь догоняют.

– Поднимаются на задние лапы и скачут. Некрупные, конечно. Когда они вырастают побольше, скажем пятнадцати футов, то передвигаются на всех четырех. Однако с меня и пятнадцатифутового – за глаза и за уши. Нависнет над тобой – когти врастопырку, из ноздрей – дым, а то и пламя. Бр-р-р.

– Как же вы тогда их убиваете?

– Резкая атака. Быстрый, храбрый конь и острое копье. Когда дракон соберется тебя испечь и разинет пасть – ты ему копье через нёбо прямо в мозг.

– Но, выходит, ты бросаешься прямо в пламя!

– Ну, если бы это было легко, все бы только тем и занимались.

– Боже правый!

– Прелесть данного метода в том, что, разинув пасть, он становится уязвимым. А если он пасть не разевает, тоже никаких проблем. За исключением когтей, разумеется. Но по большому счету требуется только выдержка. Да хороший конь и копье, как я уже сказал. И застать его необходимо на плоском и открытом участке земли, где лошадь сможет набрать скорость. Это, в общем-то, не так уж сложно.

– А что, если дракон есть, а коня, копья и открытого участка земли – нет?

– Ну, тогда дело осложняется.

– Тогда надо метить в глаз, – встрял Венделл. Он уже перестал рыбачить и возбужденно расхаживал взад-вперед, размахивая кулаками. – Проткнуть глазницу мечом – хрясь! Прямо сквозь глаз – и в мозг – хрусть!

– Ах! – Энн издала восхищенный возглас. – Так и вижу, как ты приканчиваешь дракона!

– Нет, – вздохнул Венделл. – Пока еще ни одного не прикончил. Хотя мог бы. Точно мог бы. Но их высочество считают, что я, видите ли, слишком маленький.

– Я этого не говорил. Я только имел в виду, что у тебя пока нет надлежащей подготовки.

– Ну, вот смотри. Заходишь к нему сбоку – у дракона глаза по бокам, как у лошади. От пламени таким образом убережешься. Только надо все время двигаться, чтобы остаться в стороне от его пасти. – Венделл, молотя воображаемого противника, протанцевал по дуге вокруг толстого дерева. – Х-ха! Бдыщ! И я всаживаю свой могучий меч Челленджер по самую рукоять. На! Получи!

Он выпрямился с видом победителя и, подбоченившись, проследил, как невидимый враг с грохотом валится наземь.

– Так падут все наши недруги, – торжественно подвел итог Принц.

Энн смеялась одними глазами.

– Затем, – продолжил паж, тоном «Noblesse oblige», – я протягиваю руку прекрасной принцессе, которую только что спас. Она опирается на нее, и я закидываю девушку на спину своему коню…

– У тебя же нет коня, забыл?

– Тогда вскакиваю на спину ее коня, – ничуть не смутился Венделл, – а затем все равно закидываю девушку в седло и везу обратно в ее королевство, где она оказывается настолько благодарна, что…

Паж умолк.

– Ну? – заинтересовался Принц.

– Ну? – заинтересовалась Энн.

– Закатывает грандиозный банкет в мою честь. И весь он состоит из десертов. Торты, и пироги, и взбитые сливки, мороженое всякое, и еще пудинги, и конфеты. И так далее.

Прекрасный и Энн зааплодировали.

– Великолепное представление, сударь.

– Складывается такое впечатление, будто драконы всегда утаскивают юных и прекрасных дев, – заметила Принцесса. – Мне следует поостеречься.

– В этих краях юных и прекрасных дев утаскивают все кому не лень, – поделился с ней Принц. – А затем по всем королевствам кидается клич, чтобы какой-нибудь… гм… простофиля рискнул жизнью и спас их. Почему драконы вместо коров или коз предпочитают жрать юных дев – за пределами моего понимания. Или, например, за какой надобностью они волокут их к себе в логово, а не лопают прямо на месте.

– Ой, ну это так романтично. Красивая девушка в нежном расцвете юности, вырванная из объятий любящей семьи ужасным рыкающим чудовищем – чудовищем, несомненно привлеченным аурой ее невинности. Как мотылек на пламя. А еще…

– А еще собаки, – перебил Венделл.

– Собаки?

– Еще драконы собак любят, – пояснил Прекрасный. – Красивые девушки и собаки – вот два их любимых блюда.

– Собаки, – повторила Энн с куда меньшим вдохновением.

– У нас в свое время пес был, – нахмурился Венделл, – так его дракон схавал.

– Подцепил хвостом, подбросил – и прямо в пасть, – кивнул Принц. – Два укуса и все. Хороший был пес, охотничий. Вот, кстати, еще одна вещь, за которой надо следить, когда бьешься с драконом, – хвост. Лупит прямо по за… э-э, пониже спины.

– Девушки и собаки, просто здорово. Сотни романтических легенд написаны, сотни красивых баллад спеты, сотканы мили гобеленов и нарисованы десятки фресок – и источником вдохновения для всего этого послужил простой факт: в тот день поблизости не оказалось собаки!

– Ну, я бы так не сказал. По-моему, собаку просто словить труднее.

– Невежа, – фыркнула Энн и потопала ухаживать за лошадью.

– Чего это она? – удивился Принц.

Венделл не смог ответить.

Тем не менее обида Энн не могла бороться с восхитительным весенним днем, и к месту назначения вся компания прибыла в приподнятом настроении. Через богатое селение Собачья Роза они проехали без остановок – Принц не хотел застрять, если вдруг набежит толпа поклонников, – и въехали в густой лес милях в двенадцати за ней.

Хотя им пришлось спешиться и вести лошадей в поводу, лес не казался особенно труднопроходимым, а кроны деревьев пропускали достаточно солнечного света, и можно было без труда ориентироваться, не глядя на компас. Прекрасный вытащил из седельной сумки карту Руби, и трое путников сверились с ней.

– Согласно ее мазне, мы в любой момент уже можем начать натыкаться на терновые кусты, – заявила Энн.

– Эвона, – Венделл указал на семейку грибов, торчавшую ровным кругом, – лес-то волшебный!

Прекрасный изучил стволы деревьев. Потом соскреб ногтем немного мха.

– Уже не волшебный. Полагаю, основная часть магии ушла из него. Бывает.

Он пожал плечами, и компания двинулась дальше. Через несколько сотен ярдов они повстречали обещанные терновые кусты.

– Ого!

Комментарий Энн сложно назвать иллюстративным или хотя бы полезным, зато он в полной мере обрисовывал ситуацию. Троица стояла перед плотной, непроницаемой стеной колючек футов тридцати в высоту. Судить о ее толщине не представлялось возможным, но простиралась она в обе стороны за пределы видимости, а легкий изгиб свидетельствовал о том, что заросли окружали замок полностью – если внутри живой изгороди действительно имелся замок. Энн никогда не встречала таких колючих кустов, они не походили ни на один известный ей вид. Некоторые колючки представляли собой длинные блестящие стилеты, твердые, как сталь, шипы, способные пронзить человека до самого сердца. Другие казались более мягкими, похожими на волосы, тонкими, почти невидимыми иглами. Такие втыкаются в одежду и в пальцы, когда пытаешься стряхнуть их с одежды, и их почти невозможно вытащить, поскольку очень трудно разглядеть и еще труднее ухватить. В просветах между первыми и вторыми без счета торчали колючки от одного до трех дюймов длиной. Они росли из маслянисто-черной древесины, были остры, как жала, и, казалось, сияли злобным светом. Сами кусты напоминали длинную и гибкую лозу, чьи ветви явно обладали способностью обернуться вокруг и намертво вцепиться в того, кто имел несчастье свалиться в заросли. В общем, зрелище пренеприятнейшее.