Вертикаль власти

— Вас сюда позвали, чтобы официально предупредить, — уточнил он. — Москва скоро изменится. Я настоятельно рекомендую вывести за МКАД все ваши объекты, включая промышленные и административные узлы. Все вы в состоянии это сделать в кратчайшие сроки.

— Это слишком, — не сдерживал эмоций худощавый молодой человек с противоположного края. — Я должен переговорить с начальством.

— Ваше начальство вроде не имеет отношения к Японии, — ядовито заметил Левин. — Так что вряд ли оно привыкло обдумывать решения по-восточному. Повторяю: все предельно серьезно. В Москве со дня на день может образоваться своя Зона. Проводите реорганизацию в авральном режиме. Или пополняйте статистику банкротов, но не ждите в таком случае помощи от государства.

— И вы не примете никаких мер по предотвращению появления Зоны в Москве?

Влад слегка улыбнулся. Левин помолчал, выдержав паузу.

— Мы станем инициаторами Московской Зоны, — сообщил он. — Хотя бы потому, что технологии по ее созданию существуют. И если не мы, то…

— Минутку, — бородач снова взял слово. — Мне сказали, что в Москве может появиться своя Зона, но речи не было о том, что мы же ее и сделаем. Или я не прав?

Последние слова он произнес, оглядывая зал. Левин решил во что бы то ни стало заручиться поддержкой такого человека.

— Поймите меня правильно, — произнес он. — Зона в Москве появится в любом случае. Вопрос лишь в том, случится ли это в формате техногенной катастрофы, как в Чернобыле, или же как следствие теракта. Было решено дать толчок своими силами. Потому что так мы хотя бы сохраним контроль. И для этого нам нужна ваша помощь. Поэтому мы поможем вам, а вы поможете нам.

— Поможем в чем? В уничтожении России?

— Москва — не Россия, — спокойно сказал Левин. — Авторитет столицы подорван политическими потрясениями последних лет. Пришло время создавать новые символы государственности. Да и не пожертвует никто городом-миллионником, не волнуйтесь. Но для жизни и работы он скоро будет не лучшим выбором.

— Я отказываюсь участвовать, — заявил бородач решительно.

— Пожалуйста, ваше право, — согласился Левин.

Наступила тишина.

— Вы предупреждены, — сказал Левин, поправляя перстень. — И полностью свободны в своих действиях. Просто я дополнительно предлагаю сотрудничество по урегулированию последствий. Опыт различного рода народных противостояний в соседних странах и недавние события в нашей столице показали несостоятельность государственных сил по сдерживанию беспорядков при внутренних конфликтах. Равно как и высокую эффективность частных армий. Отставим декорации и признаем очевидный факт: вы все этими армиями располагаете. Я прошу содействия в виде силовой поддержки, когда придет время.

— А что взамен?

— Взамен ряд привилегий. Монополия на развитие вашего бизнеса — каждому из вас, кто согласится сотрудничать, благо что ваши сферы никак не пересекаются и друг другу не противоречат. Доли в патентах, касающихся технологий Зоны — как старой, так и Московской. И полное освобождение от любых налогов на протяжении десяти лет.

Снова наступила тишина, но на этот раз ее градус был куда более уютным.

— И все это взамен за сотню-другую наемников? — недоверчиво спросил молодой.

— За пару-тройку тысяч, я бы сказал, — поправил Левин. — Причем наемников, обученных… сталкерству.

— Но у вас же есть свои сталкеры.

— Вы про «Вертикаль»? — поднял брови Левин. — Забудьте. Они несостоятельны и ценности не представляют.

Решетка со скрипом отъехала в сторону. Борланд вышел из камеры, стараясь держаться ровно. Невыносимо болела шея — адаптация к новому месту проходила медленно даже на самых мелочных уровнях, вроде неудобной койки. Было бы глупо ожидать чего-то иного от тюрьмы.

— Здорово, брат, — поприветствовал его Тигран.

— Здорово. — Руки мужчин сцепились в крепком пожатии. — Где Геворг?

— В карцере до завтра. Киданули его уроды с нижнего этажа. Вилку подбросили и вертухаям настучали.

— Вы им дорогу перешли? — с участием спросил Борланд, направляясь по железным ступеням вниз.

— Нет вроде… Не знаю, чего это они. Может, войну провоцируют…

— Не поддавайтесь, — посоветовал Борланд. — Лучше сами объявите, когда будете уверены.

— Да знаю я… Слушай, тебя уже приветствовали?

— Нет.

— Странно. — Тигран сел у стены, пристально глядя на камеры нижнего уровня. — Обычно ко всем приходят.

— Может, просто не успели.

— Наверное. У тебя есть подарок для них?

— Нет. — Борланд сел рядом с армянином.

Тигран молча сунул ему в руку что-то шуршащее.

— Спрячь, — сказал он тихо. — Чтобы никто не видел.

— Чипсы? — спросил сталкер. — Ты где это достал?!

— Тише ты… Бери и отдашь им, когда придут приветствовать. Иначе побьют сильно или даже покалечат.

— Тигран, спасибо. — Борланд спрятал чипсы в карман робы. — Очень благодарен, честно.

— На «Вертикали» свои правила. Это не просто тюрьма. Заплати дань, тогда поприветствуют. Или для всех будешь отмычкой.

— Поглядим, — сказал Борланд.

«Вертикаль» оживала на глазах — сталкеры постепенно выбирались из своих камер, собираясь на небольшом пятачке нижнего уровня. С верхних балконов висели постиранные штаны и пластиковые бутылки. Назначение бутылок оставалось для Борланда загадкой, но в свете психологии обитателей камер он ничему не удивлялся. Уместны были бы пустые жестянки и палки колбасы, только за жестянку можно было попасть в карцер на месяц, а палок колбасы тут нельзя было встретить ни у кого — даже у авторитетов, которых Борланд еще и сам не встречал, но прекрасно знал, что они здесь существуют.

Сталкеры сели вдоль стен маленькими кучками, беседуя полушепотом. Громкие звуки здесь были не в моде. Если бы были разрешены костры, то можно было бы рассчитывать как минимум на один большой, поддерживаемый круглые сутки. Хотя суток на «Вертикали» не было, равно как окон, дверей или часов. Если верить ученым, в таких случаях организм постепенно перестраивается на 25-часовой режим. Однако ученым Борланд не верил так же, как и всем остальным.

— Это не тюрьма, — сказал Борланд. — Это психушка.

— Да какая разница? — уныло проговорил Тигран. — Все равно свободы нет.

— Я о том же. Зачем нас тут держать? Кому мы все нужны?

— Не вникай, Алексей. Ты сам сюда как попал?

— Решил не убивать в одно время одного человека.

— Какого?

— Нехорошего… Брат, мне надо поговорить со старшими.

— Нельзя, пока тебя не поприветствовали, — ответил Тигран. — Ты не торопись. Жди, сами придут. Тогда и будет ясно все.

К ним подошел неизвестный бродяга.

— Тигран, — свистнул он. — Можно тебя?

— Да. — Армянин поднялся. — Что такое?

Бродяга шепнул ему что-то на ухо, показывая на Борланда. Тигран выслушал, кивнул и вернулся на свое место у стены.

— Все в порядке? — спросил Борланд.

— Да… Я только что узнал. К тебе придут после прогулки. Через час, наверное.

— Вежливо придут?

— Этого я не знаю. Желаю удачи. Надеюсь, поприветствуют.

— Спасибо. — Борланд чуть прикрыл глаза и принялся ждать. Кто бы к нему ни пришел, ни к чему было пропускать прогулку. Хотя на деле здесь никто попусту не расхаживал. На «Вертикали» было грустно в плане физической нагрузки. Нагнетают воздух с поверхности — уже хорошо.

— Если что, не суетись, — шепнул Тигран. — Главное — заслужить приветствие…

— Да, Тигран, я понял. Спасибо. Мне надо подумать.

Борланд продолжал смотреть на одну из противоположных камер.

— Кто тот бродяга в третьей? — спросил он. — По нижнему уровню.

Тигран всмотрелся.

— Не знаю, — покачал он головой. — Вроде не новый… Да, он давно здесь.

— Мне кажется, я его видел раньше, но отсюда лица не разберу.

— Не ходи туда, — предостерег Тигран. — Там клан «семигранников».

— Клан кого?

— Бывшие военсталы. Здесь им была бы сразу смерть, если бы они не стали объединяться. Они ни с кем не говорят. Если ты просто пройдешь мимо их камер, будут неприятности.