Страница 7 из 7
Повернувшись, чтобы посмотреть на корабль, он остолбенел от изумления. Он был большим, гораздо больше любого корабля, которые он когда-либо видел. Здания администрации, порталы и краны казались рядом с ним карликовыми. Его хвостовые стабилизаторы представляли собой летающие подпорки, а сам корабль был огромной, невероятной башней, построенной из сверкающего металла.
— Стильно путешествуем, — заметил мужчина слева от Клаверинга. — Чтобы нас забрать, прислали лайнер альфа-класса.
— Это не лайнер класса альфа, — сказал Клаверинг. — Этот, по меньшей мере, вдвое больше!
Через громкоговорители загрохотал голос:
— Внимание, всем! Внимание, всем! Персонал садится на корабль!
Длинные ряды людей двинулись вперед, под пристальным наблюдением охранников поднимаясь по пандусам и входя в воздушные шлюзы. Пожилой человек в форме старшего стюарда дежурил наверху пандуса, по которому всходил Клаверинг. Он читал имена с листа.
— Клаверинг, Джон — гидропоника.
Теперь соединились в одну картину знаки на рукавах Клаверинга и работа, которую он выполнял в течение последнего срока в тюрьме.
— Ага, хотите, чтобы мы отработали стоимость нашей перевозки? — заметил он.
Стюарт не обратил внимания на его слова.
— Коуден, Питер — воздушная циркуляция… Дэвис, Дэвид — воздушная циркуляция…
— Гидропонные работники, сюда! — послышался голос.
Клаверинг вместе с другими людьми своего отдела последовал за главным старшиной по проходам и лестницам, и с одиннадцатью депортируемыми оказался в скудно обставленной спальне. Старшина игнорировал все вопросы. Стальная дверь с убедительным щелчком закрылась.
Время едва тянулось. Разговоры велись практически ни о чем. Все были рады, когда ожил громкоговоритель на стене и им было приказано улечься в койки для отлета. Им не нравилось, что им не сообщают, что происходит — до этого бывшие заключенные путешествовали только как пассажиры, оплатившие проезд. Им стало легче, когда грохот затих и страшный вес исчез с их груди. Они немного поразвлеклись, пытаясь перемещаться по отсеку в отсутствии силы тяжести.
— Внимание! — рявкнул громкоговоритель на стене. Переборка под ним ожила и превратилась в большой видеоэкран. Он показал, очевидно, комнату управления корабля. Там был высокий мужчина в черной форме с четырьмя золотыми полосками капитана на рукавах.
— Комендант! — кто-то тихо шепнул. — Я так и думал, что он бывший капитан!
— Мужчины, — тихо проговорил капитан Кристофер. — Я делаю вам честь, называя мужчинами, потому что вам предстоит мужская работа. Работа настолько опасная и неопределенная, желающих ее выполнять свободных людей найти трудно…
— История, — помолчав, продолжил он, — повторяется. Несколько столетий назад был другой Кристофер — хотя это было его собственное имя, — который знал, что Земля круглая, и это в те времена, когда большинство моряков боялись, что если они уплывут слишком далеко на запад, то их корабли, и они вместе с ними, упадут с этого края. Этот другой Кристофер, этот Кристофер Колумб, обнаружил, что сможет вести корабли, только если наберет людей из тюрем.
— Всем вам, которые прибыли в миры Приграничья, были предоставлены шансы. Все вы обнаружили, исходя из своего первого опыта тюрьмы, что преступление того не стоит. И все же, хотя вы знали, что наказание за повторное преступление — депортация, вы не изменили образ жизни и оказались здесь — все вы, вследствие своих же собственных действий. Остальные из нас — я сам, старшие и младшие офицеры — здесь потому, что мы хотим здесь быть. И я бы хотел, чтобы вам стало ясно, что мы не допустим отклонений от нашей цели. Я хочу, чтобы вам было ясно, что мы, профессиональные космонавты, сможем управлять кораблем так, что поднимать бунт не имеет смысла. Я хочу, чтобы вам было ясно, что под моим командованием основным законом является следующий: кто не работает, тот не ест.
— Не знаю, сколько времени займет наше путешествие в терминах объективного времени — это нам еще предстоит узнать. Не могу даже сказать, как долго это займет в терминах субъективного времени — но, думаю, что не пройдет и полстолетия, как мы вернемся.
— Еще могу сказать — обратно мы не повернем. Ни один из вас не знает, как управлять кораблем. Вы могли бы со временем узнать достаточно, чтобы решиться на захват корабля и заставить моих навигаторов и инженеров следовать вашим приказам. Но я вам скажу, что корабль оснащен средствами защиты, установленными именно на этот случай. В крайне невероятном случае — случае успеха бунта, я вам обещаю, что возврата не будет.
Клаверинг лихорадочно перебирал в уме какие-нибудь легальные правила, на основании которых он мог бы выразить протест. Но таковых не было. Бежав в миры Приграничья, он стал подчиняться их законам, и один из этих законов гласил, что депортация есть наказание за третье преступление. Он не мог не восхититься хитроумию Федерации — сделать Приграничье убежищем для преступника и предложить этому преступнику, на бумаге, по крайней мере, шанс исправиться. Но, оказалось, всем тем, кто представлял собой претендентов на полет в космическом корабле, было дано очень мало шансов на исправление.
Вместе с другими он смотрел, как сканнер отвернулся от капитана и офицеров и показал часть космоса, куда направлялся корабль. Он услышал ни на что не похожий вой включенного привода Манншенна и понял, что через несколько секунд экран покажет только бессмысленные завихрения света.
Но они лучше, чем холодная пустота — бесконечное ничто, нарушенное только тусклой, далекой туманностью, к которой направлялся корабль — крошечное светящееся облако, представляющее собой, возможно, другую Галактику.
Он бежал всю свою жизнь и добежал, докуда только смог, до самого края ночи.
И он был не в состоянии остановиться.