Страница 37 из 73
В августе 1229 года был созван курултай по избранию нового Великого каана. Субэдэй загодя прибыл в Монголию. Нужно было готовить почву для скорейшего решения вопроса о начале новых походов на запад. Кому-кому, а Субэдэю больше других хотелось окунуть копыта своего иноходца в волны «последнего моря».
1 Кутан, Букдай, Кокошай, Кугэдэй и т. д.
Глава третья. Под знаменем Угэдэя
Чингисхан оставил своим наследникам империю, раскинувшуюся от Каспийского моря на западе до Тихого океана на востоке. Площадь завоеванных монголами земель превышала территории всех существовавших когда-либо до того величайших государств. Достаточно сказать, что азиатские пространства, контролируемые Чингисханом в первой четверти XIII века, превышали Римскую империю в несколько раз. Но самое главное в том, что потенциал, как военный, так и политический, оставленный Чингисханом своим преемникам, не был растрачен ими ни во времена регентств, ни в царствование последующих каанов, что дало возможность империи спустя годы увеличиться еще как минимум в два раза. И хотя Основателем все земли были поделены между представителями правящих домов, в которых главами являлись сыновья Чингисхана Джучи, Угэдэй, Чагатай и Толуй, следует констатировать, что Монгольская империя в первые десятилетия своего постчингисова существования являлась федерацией, в которой наряду с владетелями улусов незыблемо присутствовала высшая власть, и законы, исходящие от ее носителя — Великого каана, были обязательны и священны для всех субъектов, обладающих меньшим статусом и составляющих всю империю.
В 1229 году «по окончании своего регентства Толуй собрал курилтай… на котором должен был быть выбран преемник его отца. Курилтай проходил близ Кодеу-Арала, равнины на левом берегу верховьев Керулена. Самые знатные люди империи собрались с одной-единственной целью — исполнить волю Чингисхана, назначившего Угэдэя правителем Монгольской империи» [4, с. 200]. Курултай утвердил Угэдэя (1184–1241) — третьего сына Чингисхана — на великокаанском престоле. Он «стал достойным преемником и продолжателем дела своего великого отца…
Не только продолжая военные походы (в Китай, на Запад), но и осуществил много мероприятий по совершенствованию налоговой и правовой системы, развитию ямской службы, рытью колодцев. В период его правления, очевидно, было закончено составление „Сокровенного сказания монголов“» [14, с. 355]. При Угэдэе основанный в 1220 году по указу Чингисхана город Каракорум стал не только символом незыблемости власти чингисовых наследников, не только центром пересечения всех важнейших торговых путей Азии, но и центром политической и религиозной жизни Объединенных Наций XIII века, а Угэдэя во времена его правления окружали не только обрызганные с головы до пят кровью «свирепые псы», но и государственные деятели, в первую очередь такие, как Елюй Чуцай (1189–1243), который в 1231 году стал первым министром и под руководством которого были проведены реформы, позволившие впоследствии эффективно управлять страной.
Едва Угэдэй утвердился на «престоле государства», он провозгласил закон: «Все приказы, которые до этого издал Чингиз-хан, остаются по-прежнему действительными и охраняются от изменений и переиначиваний…» [38, с. 405]. Об этом «законе» не следует забывать, так как в будущем он во многом будет определять судьбу и действия Субэдэя, и в первую очередь его присутствие на «кипчакском» фронте. Важнейшие распоряжения были сделаны Угэдэем и в направлении расширения дальнейшей монгольской экспансии. Против хорезмшаха Джелал ад-Дина был отправлен Чормаган-нойон. Другой полководец — Дохолху-Чэрби — назначался в Китай.
Видимо, Субэдэй не ожидал для себя иного назначения, кроме как в Дешт-и-Кипчак, и оно последовало на том же курултае в августе 1229 года. У Рашид ад-Дина мы узнаем, что Угэдэй «…Кокошая и Субэдай-бахадура послал с тридцатью тысячами всадников в сторону Кипчака, Саксина и Булгара» [38, с. 405]. Как видно, задача, поставленная новым кааном, была предельно ясна, оставалось лишь завоевать левобережье Итиля от устья до впадения в него Камы. Угэдэй рассчитывал на Субэдэя и даже, может быть, заигрывая с влиятельнейшим вельможей и военачальником, хотел его отметить уже в другой области. Составители «Юань Ши» доводят до нас немаловажный факт особого отношения Угэдэя к своему приближенному. «Тай-цзун[88] вступил на трон и выдал замуж за Субэдэя принцессу Тумегань» [12, с. 229]. Источники не дают однозначного ответа, кто такая была Гумегань по происхождению, но для 55-летнего полководца этот брак являлся ничем иным, как наградой и честью, оказанной кааном и обязывающей к «вниманию и повиновению»[89].
Субэдэй и Кукдай сразу после курултая направились в прикаспийские степи, где кроме сформированных несколько лет назад из «кипчаков и кангловпеченегов» [6, с. 339] и находящихся в оперативном подчинении первого трех туменов к ним присоединились отряды джучидов. Можно с уверенностью утверждать, что войско, находящееся в распоряжении Субэдэя, было достаточно многочисленным и способным выполнять стратегические задачи. На Джаихе, нынешнем пограничном рубеже империи, было сосредоточено на нескольких участках до 40 тысяч воинов. Крупномасштабное вторжение в междуречье Джаих — Итиль началось зимой 1229 года. Можно согласиться с точкой зрения В. В. Каргалова, что это наступление носило фронтальный характер от низовий Джаиха до его среднего течения, т. е. до района, где ныне находится город Оренбург [46, с. 113]. Но, атаковав на фронте в несколько сот километров, Субэдэй выделил направление, на котором был нанесен главный удар, а именно в сторону земель, контролируемых саксинами, в нижнее течение И гиля, где располагался их легендарный город Саксин, являвшийся, скорее всего, и не городом в буквальном понимании того слова, а местом проведения торжищ, священных ритуалов и наибольшей концентрации в определенное время года жителей этого региона, по типу монгольской Аварги, славянской Хортицы или половецкой Шурукани. Так или иначе, но в конце 1229 года «монголы дошли до Нижней Волги» [5, с. 689], дошли, чтобы уже не уходить.
Развернув главное войско на север, Субэдэй двинулся по междуречью Итиля — Джаиха навстречу их течению. На этот раз он был в силе, наступая именно в тех местах, по которым они с Джэбэ пять лет назад уходили от булгарской погони, возвращаясь из Великого рейда. «В степях Прикаспия „вспыхнуло пламя войны между татарами и кипчаками“» [46, с. 112], причем надо полагать, что какие-то разведывательные отряды Субэдэя, численно составляющие несколько сотен воинов, проникли на правобережье Итиля и продемонстрировали свое присутствие кочевавшим там половцам. Скорее всего, именно тогда началась трагическая для половецкого султана Бачмана схватка с жестоким и беспощадным врагом, схватка, победителем из которой выйти ему было не суждено.
Поход Субэдэя, направленный против кипчаков, который начался в 1228 году и продолжился в 1229–1230, сыграл решающую роль в судьбе этого этноса, переживающего в тот период переломный момент своей истории. Здесь надо четко осознавать, что бесконечная межродовая грызня, в которой находили свою погибель лучшие представители половецкого рыцарства, сыграла не последнюю роль в этом процессе. Кипчакская знать — ханы и члены их семей — желали одного, войны с монголами до конца, потому как понимали, что эта война направлена захватчиками в первую очередь на их уничтожение. Им терять было нечего, а вот некоторые «бароны» были согласны на компромисс с пришельцами, который, однако, как они того ни хотели, в тот год не состоялся. Половцы, обитавшие на правом берегу Итиля, по Дону и западнее, вплоть до Днепра, находились в состоянии замешательства перед стоящими на их границах завоевателями, ведь многие из половецких старшин помнили Калку не понаслышке, а по отметинам от монгольских мечей на своих спинах.
88
Угэдэй.
89
Можно предположить, что Тумегань (Томегань) имела прямое отношение к «Золотому роду», т. к. «Юань Ши» упоминает ее в среде Чингисидов рядом с братьями Мункэ — Хубилаем и Ариг-Бугой и их племянниками, сыновьями Мункэ и Хулагу, во время встречи Великого каана и последующего пиршества в местности Урунчжан зимой 1257/58 гг. См.: Золотая орда в источниках. Т. 3. С. 196.