Страница 8 из 16
Сарай был не просто столицей государства, а крупнейшим центром ремесленного производства. Целые кварталы города занимали ремесленники, специализировавшиеся на какой-то определенной отрасли (металлургической, керамической, ювелирной, стекольной, косторезной и т. д.).
Город был крупнейшим центром международной транзитной торговли на линии Китай — Западная Европа. Даже после того как этот караванный путь перерезал Тимур, сюда продолжали съезжаться купцы вплоть до середины XV в. После окончательного развала Золотой Орды город практически оказался брошенным населением и все его великолепные здания, медленно разрушаясь, напоминали степной мираж. Так он и стоял до 1578 г., когда сын Ивана Грозного царь Федор специальным указом повелел ломать «мизгити (мечети. — В. Е.) и полаты в Золотой Орде и тем делати город»[23] Астрахань. Таким образом решалась проблема дефицитного строительного материала, который к тому же было удобно сплавлять на баржах вниз по Ахтубе. После этого в степи остались лишь груды кирпичей, извести и разноцветных изразцов, на которые с изумлением взирал в 1741 г. автор «Истории Российской» В. Н. Татищев, сообщая, что «от берега строение по лежасчим кирпичам видно версты на три, инде и на пять, токмо строения ныне никакого нет, ибо разбирано и свожено для строения Астрахани»[24].
Рассматривая города Золотой Орды, нельзя обойти и такое интересное явление, как наличие на ее территории итальянских колоний, принадлежавших Генуе и Венеции. Все они были тесно связаны с морем. Только на восточном побережье Азовского и Черного морей в XIV в. существовало 39 таких поселений, известных по средневековым картам. Видимо, это были небольшие фактории, которые вели оживленную торговлю с местным населением. Отсюда вывозились в Италию различное продовольствие и сырье, а в обмен итальянцы предлагали различные сорта тканей и ремесленные изделия, например сабли. Административным центром всех мелких колоний генуэзцев был город Кафа на южном берегу Крыма (современная Феодосия). Монголы разрешили основать эту торговую колонию в 1266 г. В середине XIV в. она была обнесена мощными каменными стенами, остатки которых можно видеть и сейчас. Формально город пользовался правом полной независимости и не подчинялся власти золотоордынских ханов, что даже время от времени подкреплялось особыми договорами. Однако на самом деле ни договоры, ни стены, возведение которых разрешили сами монголы, не спасали город от неоднократных разгромов. Но Кафа каждый раз отстраивалась заново, поскольку заморская торговля представляла чрезвычайно выгодное дело. Больше того, генуэзцам удалось расширить свои владения, захватив располагавшиеся на этом же побережье Солдайю (Судак) и Чембало (Балаклаву). Оба города также были обнесены мощными укреплениями, что позволяло итальянцам контролировать весь южный берег Крыма.
Еще одну важную колонию генуэзцам удалось основать в устье Дона у золотоордынского города Азака. Здесь им был выделен особый квартал, обнесенный стеной, получивший название Тана. Благодаря энергии и кипучей деятельности итальянских купцов Азак в XIV в. становится ключевым пунктом, где сходились несколько торговых путей. По Дону сюда можно было попасть из второй столицы Золотой Орды Сарая ал-Джедид, из Руси и Приуралья. Другой путь вел с востока из Хаджитархана, находившегося в дельте Волги. С юга подходила дорога из крупного северокавказского города Маджар. Все это сделало Азак одним из основных экспортных центров Золотой Орды. Отсюда вывозились поступавшие с востока пряности: перец, имбирь, шафран, мускат, различные масла для медицинских и парфюмерных нужд. Всевозможные сорта тканей: шелк, парча, хлопковое и льняное полотно. Сюда же поступали знаменитая русская пушнина, мед, воск, кожи. Среди продовольствия особое место занимали хлеб, рыба и икра. Здесь же продавался такой специфический для Золотой Орды товар, как скот — в основном лошади, быки и верблюды. Особую и очень доходную отрасль составляла работорговля. Все итальянские колонии просуществовали до 1475 г., когда их разгромили турки.
Этническая пестрота населения Золотой Орды, а также своеобразные внутриполитические условия подчас приводили к довольно неожиданным казусам в градостроительстве этого государства. В качестве примера можно привести судьбу двух хорошо известных и ныне развивающихся русских городов. Это Елец и Тула. Оба города находились на золотоордынской территории, о чем однозначно свидетельствуют летописные данные. Точная дата их возникновения неизвестна; можно лишь с большой долей вероятности отнести это событие к первой половине XIV в. Тула находилась в северной части степного клина, глубоко врезавшегося с юга до правобережья Оки. Первое ее упоминание в источниках относится к 1382 г.[25] Судя по документальным данным, она являлась резиденцией золотоордынских баскаков, ведавших обширными землями вокруг нее. Не исключено, что название города восходит к имени жены хана Джанибека Тайдулы, владевшей этим районом. Ни соседний с тульскими землями рязанский князь, ни московский князь на протяжении всего XIV в. не претендовали на эту территорию, оговаривая в грамотах ее особое положение. Население города несомненно было русским, хотя администрация была монгольской и территориально он принадлежал Золотой Орде.
На том же правобережье Дона, но южнее Тулы, находился город Елец. Первое достоверное упоминание о нем в источниках относится к 1389 г. (попытки датировать его основание XII веком не подтверждаются летописями). Город тоже располагался на золотоордынской территории, но был населен русскими во главе с русской же администрацией. По крайней мере в 1389 г. здесь правил «князь Юрий Елетцкий з бояры своими»[26]. Скорее всего, этот город вырос в качестве административного центра одной из буферных зон в пограничной полосе между Золотой Ордой и русскими княжествами. Именно поэтому русские князья смогли включить его в свои владения только к концу XV в. Обращает на себя внимание и тот факт, что в 1380 г. Мамай, двигаясь на Куликово поле, прошел практически рядом с Ельцом, не причинив ему никакого вреда. Характерна и летописная запись о взятии Ельца Тимуром в 1395 г. После рассказа о разорении города летописец добавил: «Поиде же пакы и на русскую землю»[27] (т. е. «пошел затем и на русскую землю»). Эта фраза подчеркивает, что до русской территории Тимур еще не дошел.
К северу от Тулы на левом берегу Оки находится еще один русский город — Калуга, основание которого также относится к первой половине XIV в. Название его указывает на золотоордынское происхождение и переводится словом «застава». Не исключено, что здесь находился один из самых северных опорных гарнизонов тульского баскачества. О первоначальном чисто военном назначении Калуги как небольшой крепости-заставы свидетельствует и тот факт, что городом она стала в 1445 г.
Пример Золотой Орды показывает, что распространенная точка зрения о несовместимости оседлой городской культуры с кочевой степной не отражает истинного положения вещей. Именно в результате тесного союза степи и городов, бурного развития ремесла и караванной торговли и образовался тот специфический экономический потенциал, который длительное время способствовал сохранению мощи Золотой Орды. Этот симбиоз обеспечивал созданному кочевниками государству многие важные для его существования условия. Оба компонента дополняли и взаимно поддерживали друг друга. Правда, кочевнический элемент при количественном развитии не изменял своего качественного содержания, оставаясь все время существования Золотой Орды глубоко консервативным. Что касается оседлого городского компонента, то его развитие было для Золотой Орды прогрессивным явлением, способствовавшим ее укреплению. Особую роль при возникновении городов в степях сыграла центральная власть, которая аккумулировала средства для их развития, обеспечила процветание внешней торговли, разрешила вопросы денежного обращения на огромной территории. Города же, в свою очередь, не противодействовали общегосударственным устремлениям, а являлись проводниками их во всех частях страны.
23
ПСРЛ. — М., 1978 — Т. 34. — С. 196.
24
Егоров В. Л., Юхт А. И. В. Н. Татищев о городах Золотой Орды в Нижнем Поволжье. Советская археология. — 1986,— № I. — С. 235.
25
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей. — М.—Л., 1950. — С. 29.
26
ПСРЛ. — М., 1965. — Т. 11. — С. 96.
27
ПСРЛ. — М.—Л., 1949. — Т. 25. — С. 222.