Страница 29 из 82
Хотя булла «Универсалис экклезиас регимини» полностью соответствовала пожеланиям Фердинанда V, она не могла решить все спорные вопросы, возникавшие между Мадридом и папским престолом по мере того, как быстро расширялись заморские владения Испании. Один из таких вопросов касался десятинного налога с золота, серебра и других драгоценных металлов, добыча которых стала в основном монополией испанской короны. Полагалось ли короне отчислять со своих собственных приисков десятину на нужды церкви? Не исключено, что папский престол настаивал на этом. Но каким бы верным сыном церкви Фердинанд V не считал себя, на такую жертву он не был способен. Фердинанд V потребовал у папского престола освободить его от десятинного налога с добычи драгоценных металлов. Юлий II в булле «Эксимие девоционис аффектус» от 8 апреля 1510 г. уважил желание испанского короля (Shiels W. E. Op. cit., р. 113-115).
Два года спустя в Бургосе Фердинанд и его дочь престолонаследница Хуана подписали так называемый конкордат с первыми епископами Америки, обязавшись предоставлять церковные должности исключительно испанцам или жителям колоний испанского происхождения, а не «детям туземцев, которые находились там до поселения христиан» (Ibid., p. 124).
В 1513 г. в связи с открытием материковой Америки Фердинанд обратился к папскому престолу с предложением установить там церковную иерархию, а также назначить патриарха, который являлся бы верховной главой всей колониальной церкви. В инструкциях, направленных по этому поводу королем испанскому послу Херонимо де Вич в Рим, четко прослеживается союз меча и креста в завоевании Нового Света.
«В нашем стремлении, — писал король, — чтобы эти многочисленные души (индейцев. — И. Г.) обрели спасение и приблизились к католической вере, мы не скупимся на большие расходы и труды, необходимые для этого. Только сейчас мы направили туда могучую военную экспедицию из многих кораблей и людей наших. Мы надеемся, что она, действуя с первым вооруженным отрядом, уже находящимся там по нашему повелению и вооруженным за наш счет, сможет покорить эти варварские народы и сделать их послушными и подвластными нашей святой матери церкви и таким образом освободить их от идолопоклонства, разные и ужасные заблуждения которого держат их во власти врага человеческого (дьявола. — И. Г.).
Наши намерения — сделать из них христиан. Но кроме солдат в этом должны участвовать духовные лица, которые будут учить их вере и воодушевлять своим примером, словом и делом, вести их клгодлинному знанию о том, как спасти их души. Одни из этих лиц должны быть готовы направиться работать в их среде, другие будут руководить и направлять работу из штаб-квартиры» (Ibid., p. 126).
Папский престол согласился с требованиями Фердинанда, в том числе с назначением патриарха, однако последний не превратился в подлинного главу колониальной иерархии. Этот титул имел чисто формальное, почетное значение, его обладатель никогда не посещал колоний и не оказывал никакого влияния на политику патроната, которая осуществлялась светскими лицами через соответствующий департамент Совета пв делам Индий, основанного в 1524 г. преемником Фердинанда — Карлом V.
По-видимому, испанская корона, заполучив этот титул, отказалась от первоначального плана, согласно которому патриарх мыслился как противовес папскому престолу и глава колониальной церкви. Последнюю роль король зарезервировал за собой и не желал ее с кем-либо делить. Иначе дело обстояло в Португалии, получившей от папского престола разрешение учредить пост патриарха в Гоа. Этот патриарх действительно возглавлял колониальную церковь, но только в азиатских и африканских владениях Португалии.
В 1546 г. были установлены архиепископства Мехико, Лимы и Санто-Доминго, независимые от Севильи и подчиненные церковному департаменту Совета по делам Индий. Таким образом, церковь в заморских владениях Испании оказалась под непосредственным контролем королевской власти.
Число церковных округов в испанских владениях Америки быстро росло. В 1578 г. там уже насчитывалось 30 епархий. На должности епископов король назначал исключительно испанских иерархов. Считалось, что королевские назначения входили в силу только с получением от папского престола грамот, подтверждавших епископское звание, ибо в сан епископа мог возвести только папа. Такие грамоты всегда поступали из Рима, хотя и с неизменным опозданием, однако испанский король, направляя в колонии вновь назначенного епископа, приказывал ему вступить в свою должность немедленно, не ожидая папского подтверждения, чем подчеркивалась зависимость колониального духовенства от королевской власти, а не от Рима (Legon F. J. Doctrina у ejercicio del Patronato Nacional. Buenos Aires).
Испанская корона бдительно и строго следила за тем, чтобы папский престол не вмешивался через ее голову в дела колониальной церкви. Когда папа римский представил Эрнану Кортесу право патроната в его личных владениях в Мексике, испанский король заявил резкий протест и запретил завоевателю ими пользоваться.
В патронате центральное место занимало так называемое «королевское разрешение» (пасе регио), без которого не имел права занять свой пост в колониях ни один представитель духовенства — будь то священник или монах, не мог быть опубликован какой-либо церковный документ, не могло быть сообщено духовенству папское послание или направлено к папе римскому какое-либо сообщение, исходящее от местного духовенства. Вся переписка папского престола с колониальными церковниками подвергалась строгой цензуре Совета по делам Индий. Имеются многочисленные королевские указы, повелевающие заморской церковной иерархии задерживать и направлять в Совет по делам Индий любой папский документ, распространяемый без «королевского разрешения». Королевская власть настаивала также, чтобы переписка папы с духовенством в метрополии проходила предварительную цензуру Королевского совета (испанского правительства).
Полагалось получить «пасе регио» на постановления местных соборов (в Испанской Америке их состоялось 13). Только с королевского разрешения эти постановления могли быть направлены в Рим на утверждение папы римского. Король мог внести в постановление собора по своему усмотрению любые изменения. Изменение, вносившееся Римом, только с согласия короны могло обрести законную силу в колониях (Moses В. The Establishment of Spanish rule in America. New York, 1965, p. 260).
Если папа римский считал себя наместником бога на земле, то испанский король считал себя заместителем папы в колониях. Иначе говоря, он вел себя в колониях подобно папе римскому. Например, согласно церковному праву, со смертью епис-копа его имущество поступало в папскую казну, в колониях же — в королевскую, за исключением одной драгоценности (так называемой траурной — «люктуоса»), но и от нее папа отказался по конкордату 1753 г. в пользу испанского короля; во время вакансии епископского престола доходы с приписанного к нему бенефиция получала папская казна, в колониях — королевская; вновь назначенный епископ выплачивал за получение должности полугодовое жалованье (медиас аннатас) при доходе свыше 300 дукатов и месячное — при более низком доходе папской казне, в колониях — королевской (Velez Sarsfield D. Relaciones del Estado con la Iglesia. Buenos Aires, 1919, p. 206-207, 249, 253-254).
Для подкрепления своих патронатских прав король использовал инквизицию, находившуюся под его контролем. Инквизиция могла обвинить неугодных служителей культа в ереси и бросить в застенок, не посчитавшись с их заслугами перед церковью или высокими постами, ими занимаемыми. Такие действия инквизиции наводили страх на церковную иерархию, которая отдавала себе отчет, чем она рискует в случае неповиновения воле монарха.
С 1365 г. в Риме ежегодно на торжественном богослужении зачитывалась булла «Ин чена Домини», в которой перечислялись двенадцать «отклонений» от церковных доктрин, за которые виновным грозило отлучение от церкви. Вслед за оглашением этой буллы в Риме полагалось ее зачитывать на церковных службах епископам в других странах. В 1566 г. испанские епископы, действуя по указанию короля Филиппа II, отказались огласить указанную буллу под предлогом того, что она не имела визы Королевского совета.