Фюрер как полководец

3. Политические.

В отличие от своих генералов Гитлер, как прежде всего политический лидер, был обязан учитывать не только чисто военные обстоятельства, но и международный резонанс. За событиями под Сталинградом следил весь мир. При этом фюрер понимал, что международное сообщество слабо представляет себе расположение отдельных станиц и поселков, а также траекторию течения реки Дон. Всех интересовало только одно: в чьих руках находится Сталинград. Поэтому удержание этой «крепости» до последнего имело огромное политическое значение.

4. Пропагандистские.

То же самое можно сказать и про общественное мнение в самой Германии. Добровольно оставить Сталинград означало нанести удар по репутации партии, фюрера и всего режима. Важно понимать, что с точки зрения пропаганды даже вероятная героическая гибель 6-й армии приносила гораздо больше дивидендов, чем ее выход из окружения и отступление. Исходя из всего этого становится ясно, что в целом решение Гитлера «биться до последнего» было оптимальным и верным.

Примерно схожими доводами фюрер руководствовался, когда отдавал приказы любой ценой оборонять Донбасс, Крым, Тунис, Днепровскую дугу, Рим, Курляндию, Будапешт и т. д.

Между тем многолетний боевой опыт немецких генералов по ведению боев с численно превосходящим противником как раз показывал обратное. Т. е. локальные оборонительные действия с целью удержания основной линии фронта, на которых настаивал Гитлер, не давали ожидаемых результатов. Сильной стороной германской армии во все времена был маневр, в том числе и в обороне. Этим часто удавалось дезавуировать превосходство противника в силах и наносить ему поражения. При оборонительных действиях велась маневренная война с целью удержания намеченных рубежей в заранее определенных районах. Теперь же все было наоборот. Гитлер попросту запрещал строить оборонительные линии в тылу. В итоге выбитые со своих передовых позиций немецкие соединения не находили себе опоры, чем их отступление только ускорялось. Остановить продвижения противника удавалось только на рубежах рек и то, как правило, с захватом им плацдармов.

Фюрер был не склонен давать указания по оперативным вопросам на длительное время, так как в силу подозрительности боялся предоставлять подчиненным свободу действий. Ему казалось, что те сразу воспользуются этим для оставления тех или иных позиций, что, впрочем, не было лишено оснований. Тем самым, по словам Манштейна, Гитлер «так или иначе, лишал искусство вождения войск его реальной основы».

Достаточно неоднозначные решения принимались и по вопросам развития вооруженных сил. Так, после капитуляции Франции Гитлер дал указание об удвоении количества танковых дивизий и увеличении производства танков до 800–1000 единиц в месяц. Его планы были быстро разрушены артиллерийско-техническим управлением, офицеры которого доложили фюреру, что для реализации программы потребуется дополнительно 100 тысяч квалифицированных рабочих и специалистов. Однако реорганизация танковых дивизий все же продолжилась путем уменьшения в них танкового парка на 50 %.

Гитлер также распорядился удвоить количество моторизованных пехотных дивизий, не предусмотрев при этом условий для производства собственно мототехники. В результате новые соединения пришлось оснащать трофейными автомашинами, которые оказались ненадежными и сложными в эксплуатации. Что касается пехотных дивизий, то их количество постоянно увеличивалось, а численность личного состава, наоборот, снижалась. В результате недополучающие пополнение соединения буквально истекали кровью, а новые формирования несли большие потери из-за нехватки боевого опыта. Однако подобная тенденция сохранялась до конца войны. Причем помимо обычных пехотных дивизий формировались многочисленные авиаполевые дивизии, а также дивизии войск СС и фольксгренадерские дивизии. В результате число воинских соединений, которыми еще надо было кому-то командовать, росло, а их боевые качества, наоборот, снижались.

Не очень грамотные решения были приняты фюрером в отношении воздушно-десантных войск. После больших потерь, понесенных ими на Крите, он сказал: «Дни парашютистов-десантников уже прошли». По мнению генерала Штудента, Гитлер так и не оправился от шока после тяжелых потерь на Крите, поскольку отказался рассматривать вопрос о еще одной крупной воздушно-десантной операции – захвате острова Кипр. Штудент неоднократно пытался уговорить фюрера, но тщетно. Последний не желал верить докладам разведки о том, что в США и Англии уделяется много внимания развитию воздушно-десантных войск. А отсутствие фактов их применения в 1941–1942 гг. только укрепило фюрера в этом мнении. Характерно, что Сталин после безуспешных десантных операций в районе Вязьмы зимой 1941–1942 гг. также отказался от массового применения этого рода войск до самого конца войны, хотя возможности для этого имелись. Только после захвата союзниками Сицилии летом 1943 г. Гитлер приказал принять срочные меры по увеличению численности немецких военно-воздушных соединений, но было уже слишком поздно. Эти войска могли эффективно использоваться только при господстве своей авиации в воздухе.

Тем не менее при всех недостатках Гитлер все же умел добиваться от сражавшихся на фронтах войск сверхчеловеческих усилий, чего не удавалось большинству профессиональных полководцев. Он умело играл на патриотических чувствах, немецкой дисциплине и обещаниях применить «чудо-оружие». В последние два года войны ему удавалось собрать остатки отступавших немецких армий и невероятными усилиями воли продлить агонию Третьего рейха до мая 1945 г., хотя его противники ожидали крушения Германии уже летом 1944 г. А перебазируйся фюрер в Норвегию или в Альпы, эта «агония» могла продлиться еще несколько месяцев.

Немецкие генералы о Гитлере

После войны большинство германских генералов пытались изображать фюрера как бездарного полководца и сваливать на него все поражения и крахи. А генерал Курт Типпельскирх, в целом восхищаясь военными успехами Вермахта, заявил, что во главе его стоял «демон, жаждущий власти и разрушения»[5]. Были и те, кто продолжал безмерно восхвалять его. Фон Зенгер писал: «Искусство стратега дается от рождения, и то очень редко. Оно требует хорошего понимания рода человеческого и знания истории». При этом он, вероятно, не относил к таковым фюрера.

Складывается впечатление, что между Гитлером и основной массой генералитета пролегала некая пропасть, которую ни тот ни другие то ли не могли, то ли не хотели преодолеть. Непонимание фюрером очевидных для них технических вопросов настолько раздражало их, что они заранее отбрасывали возможную ценность его идей. Гитлер же приходил в ярость от нежелания старых генералов воспринимать новые идеи.

Важно понимать, что вину за то, что Гитлер со временем вообразил себя военным гением, несет, прежде всего, его окружение. Еще военный министр фон Бломберг, занимавший эту должность до 1938 г., неоднократно публично заявлял, что «фюрер обладает выдающимся полководческим талантом». И это было задолго до грандиозных успехов Вермахта в 1939–1941 гг. Во время первых военных кампаний количество восторженных отзывов резко возросло. Любой человек, непрерывно выслушивающий в свой адрес только похвалу, через некоторое время станет не в состоянии адекватно оценивать свои возможности.

Большой вклад в создание образа гениального военачальника внесла германская пропаганда. После польской кампании партийные работники и министерство пропаганды ощутили, что армия всячески выпячивает свою роль в разгроме восточного соседа ценой принижения военного гения фюрера и его организаторских талантов. Особенно не понравился нацистскому руководству документальный фильм «Польский поход», в котором роль вождя и его партии была освещена весьма скромно, а на первый план выдвинуто командование Вермахта и Генштаб ОКХ. Личному фотографу Гитлера Генриху Гофману было срочно поручено составить альбомы фронтовых снимков фюрера. Вскоре огромным тиражом был напечатан фотоальбом «С Гитлером в Польше», где на гребне всех событий уже стоял лично Гитлер. Этот альманах продавался во всех киосках и книжных магазинах Германии и пользовался огромным спросом. Сам Гофман на своих фотографиях быстро сколотил состояние. Во время всех последующих кампаний Геббельс и партия уже тщательно контролировали подачу информации и содержание военной кинохроники[6].

5

Типпельскирх К. История Второй мировой войны. Том 1. 1939–1941. СПб.: Полигон, 1994. С. 73.

6

Герцштейн Р. Э. Война, которую выиграл Гитлер. – Смоленск: Русич, 1996. С. 249.