Полицейские и провокаторы

Спиридович ни словом не обмолвился о причинах, двигавших офицеров переобмундировываться в голубой цвет. Бесспорно, среди поступавших в Отдельный корпус жандармов находились и идейные борцы с революционной крамолой, но была и еще одна весомая причина. О ней сообщил бывший директор Департамента полиции С. П. Белецкий: «(...) был в Департаменте полиции другой документ, также не опубликованный, а секретно хранимый, предоставляющий право награждения, вне всяких наградных норм и законного порядка, исполнительных чинов розыскных учреждений, активно принимавших участие в борьбе с революцией и последующими ее вспышками в 1904— 1905 гг. Это высочайшее повеление имело большое значение для офицеров Корпуса жандармов как привилегия для шедших в ту пору на службу в охранные отделения с риском опасности для жизни, ибо на основании этого акта, вне соблюдения установленных в военном ведомстве наградных норм и правил старшинства в чине подполковника, полковника и генерала, связанных с материальными улучшениями служебного положения, офицеры Корпуса жандармов, несущие розыскную службу, не только обгоняли в чинах своих сверстников по службе в армии, но и своих товарищей по Корпусу, служивших в учреждениях следственного характера, какими являлись губернские жандармские управления или в составе железнодорожной жандармской полиции: как пример, могу указать производство в 5 лет А. В. Герасимова (начальник Петербургского охранного отделения.— Ф. Л.) из чина ротмистра в генерал-майоры и награждение его в этот период орденами до Станислава I степени включительно » [149].

За что получил чины Герасимов и как рисковали жизнями жандармские офицеры, читателю предстоит узнать в следующих главах. Что касается инструкций, указов и даже ведомственных циркуляров, то они всегда выпускались с грифом «Совершенно секретно. Государственная тайна».

Деятельность отдельного корпуса жандармов тесно переплеталась с подразделениями политической полиции, возникшими после ликвидации III отделения Собственной его императорского величества канцелярии. Они руководствовались одними инструкциями и распоряжениями одного начальника, часто решали одни задачи, иногда подменяли друг друга. Поэтому последние тридцать семь лет существования жандармерии следует рассматривать в неразрывной связи с учреждениями Департамента полиции.

ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ

Во всех экспедициях и канцелярии III отделения на 6 августа 1880 года служило семьдесят два человека, в том числе вольнонаемные и сверхштатные, в числе последних состоял народоволец Н. В. Клеточников[150] . Всех чиновников III отделения вместе с секретными агентами после высочайшего указа от 6 августа 1880 года поглотил вновь созданный Департамент государственной полиции. Никто уволен со службы не был. Начальство опасалось обижать своих подчиненных, располагавших секретными сведениями, и желало быть спокойным за сохранение тайн. Обиженные могли нанести непоправимый вред делу политического сыска. Поэтому пришлось смириться с тем, что на службе в политической полиции многие ничтожны, убоги, бесполезны и даже вредны. Таким образом, все мерзкое и никчемное, что накопилось за более чем полувековое существование III отделения, переселилось в Департамент государственной полиции.

Служа в III отделении и Департаменте полиции, Клеточников регулярно передавал народовольцам слышанное от «коллег» и прочитанное в документах этих учреждений. Они дошли до нас в виде копий, переписанных народовольцами Н. А. Морозовым, Л. А. Тихомировым, С. А. Ивановой и Е. Н. Фигнер. В них содержатся ценнейшие сведения о политическом сыске и его тайных сотрудниках. [151]. На основании этих записей В. Л. Бурцев издал списки секретных агентов, раскрытых Клеточниковым [152]. В них содержится описание 332 человек. Главным образом это осведомители и эпизодические доносчики, лишь незначительное количество из них можно отнести к провокаторам Конечно же, список этот не может претендовать на исчерпывающую полноту.

В конце 1880 года к Департаменту государственной полиции присоединили Департамент исправительной полиции, и тогда вся дрянь, выросшая в III отделении, слилась с тем самобытным, что родилось и расцвело на почве Департамента исправительной полиции Министерства внутренних дел. Сыщикам двух родственных ведомств, ранее искусственно изолированных и враждовавших, было чем поделиться друг с другом. Под крышей Министерства внутренних дел произошло соединение всех полицейских сил. Посты министра внутренних дел и шефа Отдельного корпуса жандармов получил граф М. Т. Лорис-Мели-ков, товарищами министра стали М С. Кахановой П. А. Черевин. Бывший министр внутренних дел Л. С. Маков занял кресло министра почт и телеграфов и директора Департамента духовных дел и иностранных вероисповеданий, выделенных из Министерства внутренних дел при его реорганизации.

Первоначально Департамент государственной полиции состоял из трех делопроизводств — распорядительного, законодательного и секретного, позже появились и другие подразделения. К концу своего существования в феврале 1917 года его структура выглядела следующим образом:

Первое делопроизводство (декабрь 1880—1917) — распорядительное, заведовало общеполицейскими делами, распределением кредитов и личным составом общеполицейской части. В 1907 году дела о кредитах и пенсиях были переданы в Третье делопроизводство, а оттуда в Первое делопроизводство поступили дела о политической благонадежности чинов полиции;

Второе делопроизводство (декабрь 1880—1917) — законодательное, занималось составлением полицейских инструкций, циркуляров и подготовкой законопроектов, а также ведало организацией полицейских учреждений в России;

Третье делопроизводство (декабрь 1880—1917) — секретное, до 1 января 1898 года осуществляло политический сыск, гласный и негласный надзор, борьбу с политическими партиями и массовым движением, охрану царя, руководство заграничной агентурой, а также наружным и внутренним наблюдением на территории России. После 1 января 1898 года большая часть функций Третьего делопроизводства перешла в Особый отдел;

Четвертое делопроизводство (февраль 1883—1902, 1907—1917) —наблюдательное, производило надзор за ходом политических дознаний в губернских жандармских управлениях, после 1907 года — надзор за массовым рабочим и крестьянским движением, легальными организациями;

Пятое делопроизводство (февраль 1883—1917) осуществляло гласный и негласный надзор,

Шестое делопроизводство (1894—1917) наблюдало за изготовлением, хранением и перевозкой взрывчатых веществ, ведало разработкой и реализацией фабрично-заводского законодательства, с 1907 года выдавало справки о политической благонадежности лицам, поступавшим на государственную службу или в земство,

Седьмое делопроизводство (1902—1917) наследовало у Четвертого делопроизводства наблюдение за дознаниями по политическим делам, ведало составлением справок о революционной деятельности лиц, привлеченных к следствию по делам о государственных преступлениях, с 1905 года занималось составлением циркуляров о скрывшихся обвиняемых,

Восьмое делопроизводство (1908—1917) заведовало сыскными отделениями — органами уголовного сыска, школой инструкторов и фотографией Департамента полиции;

Девятое делопроизводство (1914—1917) занималось контрразведкой и надзором за военнопленными.

Кроме перечисленных делопроизводств в Департаменте полиции имелись Инспекторский отдел (1908— 1912), возглавлявшийся директором Департамента полиции и выполнявший ревизии полицейских учреждений, и Особый (политический) отдел (1898— 1917) — главный штаб политического сыска, который состоял из: Первого отделения, занимавшегося общей перепиской; Второго отделения по делам партии социалистов-революционеров, Третьего отделения по делам социал-демократической партии, Четвертого отделения по делам общественных организаций национальных окраин; Пятого отделения по разборке шифров, Шестого отделения, занимавшегося следствием; Седьмого отделения, выдававшего справки о политической благонадежности, Агентурного (секретного) отдела (1906—1917) и Секретной части (канцелярии). В составе Особого отдела находились специальная картотека, содержавшая карточки со сведениями о пятидесяти пяти тысячах политически неблагонадежных, коллекция фотографических снимков двадцати тысяч лиц, проходивших по политическому сыску, и библиотека нелегальных и запрещенных изданий [153].

149

134 Падение царского режима. Т. 4. Л., 1925. С. 428—429.

150

135 См.: Зайончковский Я. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-х— 1880-х годов. М., 1964. С. 171.

151

136 См.: Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932. С. 160—234.

152

137 См.: Былое, 1908, № 7. С. 146—152; Былое, 1908, № 8. С. 156—158; Былое, 1909, N° 9-10. С. 248—255.

153

138 См.: Ерошкин Я. Я. «Россия под надзором»//Преподавание истории в школе, 1966, № 1. С. 90.