Страница 43 из 231
«По предложению Гревенитца по этому вопросу высказались несколько присутствующих офицеров, в том числе врачи, которые заявили, что таких военнопленных надо концентрировать в одном месте – в лагере или в лазарете и умерщвлять при помощи яда. В результате обсуждения Гревенитц отдал нам приказание нетрудоспособных военнопленных умерщвлять, используя для этого медицинский персонал лагерей».
Свидетель утверждает, что когда летом 1942 г. а он по делам службы прибыл на Украину, то узнал там, что «…способ умерщвления русских военнопленных ядами там уже применялся».
Свидетель называет конкретные цифры, конкретные факты, связанные с этим преступлением. Мне кажется, важно отметить такое место:
«Находясь на Украине, я получил из Ставки совершенно секретный приказ, подписанный Гиммлером, о том, что с августа 1942 г. должно производиться клеймение русских военнопленных определенным знаком. Русские военнопленные содержались в лагерях в тяжелых условиях, питались плохо, терпели моральное унижение и умирали от голода и заболеваний»…
В дополнение к показаниям Эстеррейха следует привести одну фразу из упоминавшейся директивы главнокомандующего генерал-фельдмаршала фон Рейхенау «О поведении войск на Востоке». Этот документ я предъявляю Суду под № СССР-12:
«Снабжение питанием мирных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью».
Председатель: Могли бы вы сказать нам, что это – приказ генерала Рейхенау?
Покровский: Да, это приказ за подписью генерал-фельдмаршала Рейхенау.
Председатель: Был ли этот документ захвачен или каким-либо иным образом попал к обвинению?
Покровский: Этот документ оказался в числе трофейных документов, захваченных Красной армией…
Показания генерала Эстеррейха о наличии приказа клеймить советских военнопленных полностью подтверждены.
Я предъявляю Суду как доказательство за № СССР-15 приказ № 14802/42 начальника жандармерии при наместнике в провинции Штирия, объявляющий приказ начальника полиции порядка. Первый параграф этого приказа начальника полиции порядка гласит:
«1. Советские военнопленные подлежат клеймению посредством особого долговременного знака.
2. Клеймо имеет форму острого угла, примерно в 45 градусов, с длиной сторон в 1 сантиметр, расположенного острием кверху, и ставится на левой ягодице на расстоянии ладони от заднего прохода. Этот знак наносится посредством ланцета, имеющегося в любой воинской части. В качестве красящего вещества употребляется китайская тушь».
В третьем параграфе этого документа специально подчеркивается:
«Клеймение не является медицинским мероприятием».
В параграфе пятом оговорено, что клеймению подвергаются как все советские военнопленные, вновь поступающие в районы командующих немецкими вооруженными силами Прибалтики, Украины и генерал-губернаторства, так и все остальные военнопленные, находящиеся в ведении ОКХ до 30 сентября 1942 г.
Такая директива пошла в адрес президентов областных управлений по труду и имперских уполномоченных по труду.
В этом документе, имеющем № ПС-1191, указано, что президентам областных управлений по труду и имперским уполномоченным по труду препровождается приказ ОКВ для сведения.
В документе – секретном донесении инспектора по вооружению на Украине от 2 декабря 1941 г. начальнику отдела вооружения ОКВ, представленном Вам под № ПС-3257, сказано:
«Жилищные условия, продовольственное положение, обмундирование и состояние здоровья военнопленных неудовлетворительны. Смертность очень велика. Можно ожидать, что еще десятки и сотни тысяч людей зимой отправятся на тот свет».
Под № Д-288 я предъявляю Вам еще один документ.
Главный лагерный и заводской врач, проверявший состояние лагеря на Ноггератштрассе, в своем строго секретном докладе от 2 сентября 1944 г. доносил санитарному отделу Главного управления лагерями:
«Лагерь военнопленных на Ноггератштрассе находится в ужасном состоянии. Люди живут в хранилищах для золы, в собачьих конурах, в старых печах-духовках и самодельных хижинах. Продовольствия едва только хватает. За размещение и снабжение несет ответственность Крупп. Снабжение медикаментами и перевязочным материалом было настолько плохим, что во многих случаях нельзя было вообще производить лечение. За эти факты вина ложится на стационарный лагерь».
В архивах подсудимого Розенберга был обнаружен, в числе прочих бумаг, документ, которому присвоен № ПС-081. Это – письмо Розенберга Кейтелю от 28 февраля 1942 г. по вопросу о военнопленных. Экземпляр, обнаруженный у Розенберга, не имеет его подписи, но не вызывает никаких сомнений тот факт, что подобное письмо либо было отправлено Кейтелю, либо было заготовлено для отправки в его адрес.
В письме говорится, что «судьба советских военнопленных в Германии – трагедия огромного масштаба».
В этом документе, который уже известен Суду, дается достаточно яркая картина того, что происходило в лагерях. Автор письма говорит, что были попытки со стороны мирного населения доставлять военнопленным продукты питания, но что эти попытки наталкивались на решительный отпор со стороны многих начальников лагерей…
От убийств поодиночке гитлеровцы в дальнейшем перешли к организации фабрик смерти в Треблинке, Дахау и Освенциме.
Методы и масштабы убийства менялись. Гитлеровцы стремились найти способы для быстрого истребления больших человеческих масс. Над решением этой задачи они работали долго. К реализации ее они приступили еще до нападения на Советский Союз, изобретая разнообразные способы и инструменты для умерщвления, причем жертвами гитлеровских палачей оказались и мирные жители и военнопленные.
Я предъявляю Трибуналу Сообщение Чрезвычайной комиссии о зверствах немцев в Литовской Советской Социалистической Республике, это документ СССР-7. И здесь, как и в других местах, массовое истребление советских военнопленных являлось частью людоедского плана фашистских захватчиков.
Я процитирую несколько фраз на странице 6 этого документа:
«В Каунасе, в форте № 6, находился лагерь № 336 для советских военнопленных. В лагере к военнопленным применялись жестокие пытки и издевательства в строгом соответствии с найденным там „Указанием“ для руководителей и конвоиров при рабочих командах… Военнопленные в форте № 6 были обречены на истощение и голодную смерть».
Свидетельница Медишевская сообщила Комиссии:
«Военнопленные ужасно голодали, я видела, как они рвали траву и ели ее».
Я пропускаю несколько фраз и читаю дальше:
«При входе в лагерь № 336 сохранилась доска со следующим объявлением на немецком, литовском и русском языках: „Кто с военнопленными будет поддерживать связь, особенно кто будет им давать съестные припасы, папиросы, штатскую одежду, сейчас же будет арестован. В случае бегства будет расстрелян“.
В лагере форта № 6 был „лазарет“ для военнопленных, который в действительности служил как бы пересыльным пунктом из лагеря в могилу. Военнопленные, брошенные в этот лазарет, были обречены на смерть».
Из месячных сводок о заболеваниях среди военнопленных в форте № 6 видно, что только с сентября 1941 г. по июль 1942 г., то есть за 11 месяцев, в «лазарете» умерло 13 936 советских военнопленных.
Я пропускаю перечень вскрытых могил и цитирую строчку, говорящую об общем итоге:
«…Всего же, как свидетельствуют лагерные документы, здесь похоронено около 35 тысяч военнопленных».
Кроме лагеря № 336, в том же городе Каунасе на юго-западной окраине аэродрома был еще один лагерь без номера. В сообщении по этому поводу говорится:
«Так же как и в форте № 6, здесь свирепствовали голод, плети и палки. Истощенных военнопленных, которые не были в состоянии двигаться, ежедневно выносили за лагерь, живыми складывали в заранее вырытые ямы и засыпали землей».
В последних трех строчках левого абзаца шестой страницы документа СССР-7 сказано:
«На основании раскопок, документов и показаний свидетелей Комиссия установила, что здесь, в районе аэродрома, замучено и погребено около 10 тысяч советских военнопленных».