Страница 7 из 101
Даже когда английские суда отправлялись на поиски товаров менее ценных, чем золото, столкновения с другими державами оказывались неизбежными. Когда в 60-х годах XVI века Джон Хокинс занялся работорговлей, это очень быстро вошло в противоречие с испанскими интересами.
Из неприкрытого пиратства возникла система каперства (приватирства) — частной морской войны. Столкнувшись с испанской угрозой (отнюдь не устраненной после разгрома Непобедимой армады), Елизавета I решила одобрить то, уже творилось. Таким образом, грабеж испанцев стал вопросом государственной политики. В 1585-1604 годах, во время войны с Испанией, от ста до двухсот кораблей ежегодно снаряжалось для нападения на испанцев в Карибском море. Ежегодная добыча составляла по меньшей мере двести тысяч фунтов стерлингов. Английские каперы нападали на любое судно, входящее в иберийские порты или их покидающее.
“Море — единственная империя, которая может принадлежать нам естественным образом”, — писал в конце XVII века Эндрю Флетчер из Сальтуна. В начале XVIII века Джеймс Томсон рассуждал о “империи морской, сулящей выгоду”. Приблизительно в течение века после гибели Непобедимой армады “морская империя” стала реальностью.
Почему англичане преуспели в пиратском ремесле? Потому что им приходилось туго. С одной стороны, из-за направления атлантических ветров и течений португальским и испанским судам почти не составляло труда преодолеть путь между Пиренейским полуостровом и Центральной Америкой. А вот в Северо-Восточной Атлантике ветры большую часть года дуют с юго-запада, то есть против хода судов, идущих из Англии в Северную Америку. Английским морякам, предпочитавшим каботажное плавание, понадобилось некоторое время на изучение искусства океанской навигации, усовершенствованное португальцами. Поход Дрейка, в 1586 году отправившегося из Картахены на Кубу, завершился возвращением в Картахену же шестнадцать дней спустя из-за собственных ошибок и недооценки магнитного наклонения.
Англичане отставали от иберийских народов и в кораблестроении. Португальцы с самого начала оказались лидерами гонки за скоростью. К концу XV века они сконструировали трехмачтовое судно с прямыми парусами на передней и средней мачтах и с треугольным (“латинским”) парусом на корме. Такое парусное вооружение позволяло легче брать галсы. Кроме того, португальцы стали строить каравеллы — суда, обшивка которых была выполнена вгладь, а не внакрой. Она не только обходилась дешевле, но и позволяла прорезать в корпусе водонепроницаемые пушечные порты. Проблема состояла в поиске оптимального соотношения маневренности и огневой мощи. В стрельбе иберийская каравелла была не в силах соперничать с венецианской галерой, поскольку последняя могла нести гораздо более мощную артиллерию. Генрих VIII убедился в этом в 1513 году, когда у берегов Бретани французские галеры потопили одно из его судов, повредили другое и убили лорд-адмирала. В 30-х годах XVI века венецианские галеры могли пускать ядра весом до шестидесяти фунтов, а английский и шотландский флоты получили суда типа каравеллы с палубами, на которых можно было размещать артиллерию, только в 40-х годах XVI века.
Однако англичане быстро наверстывали упущенное. Ко времени вступления на престол Елизаветы I основным английским судном стал галеон, конструкция которого постоянно совершенствовалась. Благодаря успехам в литейном деле повысилось и качество английских пушек. Генриху VIII приходилось завозить бронзовые орудия с континента. Теперь же изготовленные в Англии железные пушки стоили почти впятеро дешевле, хотя и были сложнее в производстве.
Так англичане приобрели техническое преимущество, которое удерживали несколько столетий. Они делали успехи и в навигации — благодаря реорганизации Тринити-хауса[14], изучению геометрии, лучшему пониманию сути магнитного наклонения, переводу голландских карт и таблиц (в таких книгах, как, к примеру, “Зерцало моряков” 1588 года), а также публикации исправленных карт (вроде “новой карты с добавлением Индий”, упомянутой в “Двенадцатой ночи” Шекспира).
Англичане первыми позаботились о здоровье корабельных экипажей. Болезни были серьезным препятствием для европейской экспансии. В 1635 году Люк Фокс так описал участь моряка: “Ничего, кроме терпения и страдания… Твердая постель, холодная солонина, беспокойный сон, заплесневелый хлеб, скисшее пиво, мокрая одежда, мечта об огне”. В дальнем плавании цинга представляла собой самую серьезную проблему, поскольку в обычном морском рационе не хватало витамина С. Команды были также уязвимы для пищевого отравления, чумы, сыпного тифа, малярии, желтой лихорадки, влажного берибери и дизентерии. Первым учебником по оказанию помощи на борту стала книга “Лечение больных в дальних странах” Джорджа Уэйт-сона (1598), хотя его советы помогли немногим: лечение основывалось на кровопускании и изменении диеты. Только в конце XVIII века в этой области наметился прогресс. Казалось, впрочем, что Британские острова готовы вечно рождать крепких мужчин, способных терпеть лишения. Одним из них был Кристофер Ньюпорт из Лаймхауса, который из простого моряка превратился в богатого судовладельца. Ньюпорт, потерявший руку в бою с испанцами, сколотил состояние, пиратствуя в Вест-Индии и ограбив город Табаско в Мексике в 1599 году. Так что случай Генри Моргана не был единичным.
Рейд Моргана в Гранаду был одной из многих подобных операций на испанской территории. В 1668 году Морган нападал на Пуэрто-дель-Принсипе на Кубе, Портобелло в современной Панаме, Кюрасао и Маракайбо. В 1670 году он захватил остров Санта-Каталина (ныне Провиденс), высадился на побережье материка и пересек Панамский перешеек, чтобы захватить саму Панаму[15]. Однако масштаб таких операций не следует преувеличивать. Нередко участвовавшие в них корабли лишь чуть-чуть превосходили гребные шлюпки. Самое крупное судно Моргана в 1668 году было не более пятидесяти футов длиной[16] и несло всего восемь орудий. Так что каперы не представляли особой опасности, хотя и мешали испанской торговле. И все же эти рейды сделали Моргана богатым человеком.
Удивительно, как именно распорядился Морган награбленными у испанцев песо. Ведь он мог вернуться в Монмутшир “сыном доброго джентльмена”, каковым он, по его словам, являлся. Вместо этого Морган вложил деньги в недвижимость, купив 836 акров земли на Ямайке, в долине Риоминьо (“долина Моргана”). Позднее он прибавил к своим владениям четыре тысячи акров в округе Сент-Элизабет. Эти земли идеально подходили для выращивания сахарного тростника. Империя началась с грабежа, но теперь природа британской экспансии стала меняться.
В 70-х годах XVII века британская корона потратила тысячи фунтов стерлингов на постройку укреплений для защиты гавани Порт-Ройала на Ямайке. Те стены еще стоят, хотя и гораздо дальше от моря, чем прежде: береговая линия изменилась из-за землетрясения 1692 года. Англичане считали эти инвестиции необходимыми, так как Ямайка быстро становилась чем-то большим, чем просто база буканьеров. Правительство получало солидный доход от пошлин на ввоз в Англию ямайского сахара. Остров превратился в первостепенный актив, который следовало защитить любой ценой. Примечательно, что за строительством в Порт-Ройале присматривал Генри Морган — теперь сэр Генри Морган. Через несколько лет после набега на Гранаду Морган стал не только крупным плантатором, но и вице-адмиралом, комендантом гарнизона Порт-Ройала, судьей Адмиралтейского суда[17], мировым судьей, даже вице-губернатором Ямайки. Бывшего капера наняли управлять колонией. Правда, Моргана в 1681 году сместили со всех постов после произнесенных им в подпитии “разного рода неуместных выражений”. И все же отставка была почетной. По случаю похорон бывшего пирата в августе 1688 года корабли в гавани Порт-Ройала салютовали, отдавая ему адмиральские почести.
14
Правление маячно-лоцманской корпорации. — Прим. ред.
15
Детальные описания известных набегов Моргана на испанские владения содержатся в книге некоего голландца Эксквемелина, который, очевидно, принимал участие в некоторых рейдах. Его книга De Americaenscbe Zee-Rovers (ок. 1684) была переведена как “Пираты Америки”. Морган предъявил иск английским издателям, но не потому, что Эксквемелин обвинил его в поощрении злодеяний, а потому, что сообщил, будто Морган был наемным работником, когда прибыл в Карибский регион.
16
Около пятнадцати метров. — Прим. пер.
17
Специальный судебный орган, учрежденный в XIV веке — первоначально для рассмотрения дел о пиратстве. — Прим. ред.