Страница 45 из 101
Как выразился известный обозреватель, викторианская революция в глобальных коммуникациях привела к “уничтожению расстояний”. В то же время она сделала возможным уничтожение на расстоянии. К тому же главный источник военной мощи Британии теперь находился в другом полушарии.
Регулярная английская армия долгое время была немногочисленной. Страну защищали моряки. Более трети огромного имперского флота базировалось на Британских островах и в Средиземноморье. Большую же часть сухопутных сил британцы держали в Индии. В этом отношении Сипайское восстание изменило немногое. Правда, после 1857 года количество туземных солдат было сокращено, а британских — примерно на треть увеличено. Однако, в 1863 году королевская комиссия подсчитала, что в 1800-1856 годах смертность среди военнослужащих в Индии составляла шестьдесят девять человек на тысячу. Аналогичный показатель для гражданских лиц в Англии, принадлежавших к той же возрастной группе, составлял приблизительно десять человек на тысячу. Кроме того, английские солдаты в Индии гораздо чаще заболевали. С истинно викторианской основательностью комиссия подсчитала: из семидесяти тысяч солдат, составляющих британский контингент в Индии, ежегодно будут умирать 4830, а на больничных койках окажутся 5880. Поскольку вербовка солдата и его расквартирование в Индии обходились в сто фунтов стерлингов, Британия тратила на военных более миллиона в год.
Учитывая, что размещение такого же контингента в Европе обошлось бы приблизительно в двести тысяч фунтов стерлингов, оставшиеся восемьсот тысяч следует рассматривать как надбавку за службу в тропиках. Это был намек на то, что нельзя больше посылать британских солдат в Индию, чтобы они там болели и умирали. И если было необходимо сохранить боеспособность Индийской армии, следовало продолжать набор сипаев.
В результате к 1881 году в рядах Индийской армии служили 69647 англичан и 125 тысяч индийцев (сравните с английскими и ирландскими войсками в Британии — 65809 и 25353 человек соответственно). Таким образом, Индийская армия составляла 62% имперских сил. По ядовитому замечанию лорда Солсбери, Индия была “английской казармой в восточных морях, из которой мы можем бесплатно взять сколько угодно войска” (что Солсбери и другие премьер-министры регулярно и делали). За полвека (до 1914 года) индийские войска приняли участие более чем в дюжине кампаний от Китая до Уганды. В 1878 году политик-либерал У. Э. Форстер сетовал на то, что правительство полагается “не на патриотизм и силу духа нашего народа”, а на “гуркхов, сикхов и мусульман, воюющих вместо нас”. В мюзик-холлах пели:
Индийская армия, как и почти все институты империи средневикторианского периода, зависела от техники, которая снабжала военных не только винтовками, но и картами. Теодолит для имперской политики был ничуть не менее важен, чем телеграф.
Уже в 70-е годы XVIII века Ост-Индская компания оценила военное значение картографии. В англо-индийских войнах конца XVIII и начала XIX века армия, чьи карты были точнее, имела решающее преимущество. Сами Британские острова были нанесены на карту — по той же самой причине — стараниями сотрудников Государственной топографической службы. В 1800 году была учреждена Геодезическая служба Индии под началом отважных картографов Уильяма Лэмбтона и (с 1818 года) Джорджа Эвереста. Работая по ночам, чтобы защитить показания теодолитов от искажений, вызываемых жарой, они стремились составить точный атлас Индии: свод географической, геологической и экологической информации, изложенной в масштабе четыре мили на дюйм.
Знание — сила, а знание о том, где что находится, является важнейшим для нужд государственного управления. Правда, по мере того, как геодезисты продвигалась к Гималаям (там Эверест дал свое имя самой высокой вершине мира), их изыскания приобрели новое значение. Где заканчивается Британская Индия? На пике могущества она была гораздо больше современной Индии и включала территорию современного Пакистана, Бангладеш и Мьянмы, южного Ирана и Непала. Одно время казалось, что британское владычество распространится и на Афганистан. Некоторые подумывали даже о Тибете. Однако на севере, по ту сторону горных цепей, начинались владения другой европейской империи со сходными устремлениями — Российской. В XIX веке ее расширение на суше было столь же быстрым, как Британской — на море: Кавказ, Черкесия, Грузия, Восточная Армения и Азербайджан, в восточном направлении — от Каспийского моря вдоль Великого шелкового пути через Бухару, Самарканд и Ташкент до Коканда и Андижана. Там Лев и Медведь (так неизменно изображал “Панч” конкурентов) бросали друг на друга воинственные взоры, разделенные одним из самых неприветливых ландшафтов мира.
С 1879 (вторая попытка британцев покорить Афганистан) до 1919 года (третья попытка) Британия и Россия вели холодную войну в районе северо-западной индийской границы, и шпионами в той войне были картографы: тот, кто первый нанес границу на карту, получал удобную возможность ее контролировать. Таким образом, работа геодезистов стала неразрывно связана со шпионажем (один из первых британских первопроходцев назвал его “большой игрой”). Временами это действительно походило на игру. Британские агенты, действуя на неотмеченной на карте территории за Кашмиром и Хайберским проходом, притворялись буддийскими монахами. Они измеряли расстояние с помощью четок (одна бусина — сто шагов) и прятали карты в молитвенных барабанчиках. Игра была смертельно опасной. Она шла в зоне, где единственным правилом был беспощадный кодекс чести пуштунов: незнакомцу оказывали гостеприимство, однако если он нарушал обычаи, ему перерезали горло и объявляли вендетту его семье[90].
Британцы не могли позволить себе забросить дела на северо-западной границе. И все же это был не предел: благодаря викторианской технике влияние Британской Индии распространилось и за океаном.
В 1866 году произошел захват заложников. Этот кризис проверил на прочность имперскую систему коммуникаций. Группа британских подданных была заключена в тюрьму абиссинским императором Федором II (Теодросом II), который счел, что Англия выказывает его режиму — единственной христианской монархии в Африке — недостаточное уважение. Федор II отправил в Лондон послание, стремясь добиться своего признания. Когда Министерство по делам колоний не ответило, Федор II арестовал всех европейцев, которых смог, и заточил их в горную крепость Магдала. В Абиссинию отправилась дипломатическая миссия, однако и ее посадили под замок.
Никто не мог обращаться с подданными королевы Виктории подобным образом и избежать при этом неприятностей. Однако вызволение заложников из мрачной Эфиопии было трудной задачей, и королева поручила ее решение “силам быстрого реагирования”. Примечательно, что экспедиционный корпус состоял не только из англичан. Абиссиния должна была почувствовать и мощь Британской Индии.
Операция была бы невозможна без быстро растущей телеграфной сети и паровых машин. Решение об отправке экспедиции для освобождения заложников принял премьер-министр лорд Дерби после консультации с кабинетом министров и королевой. Когда письменный призыв Виктории к Федору отпустить заложников (апрель 1867 года) остался без ответа, у правительства не осталось иного выхода, кроме как освободить их силой. Разумеется, это решение повлияло на все крупные департаменты правительства. Министерство иностранных дел, Военное министерство, Адмиралтейство, Министерство финансов: со всеми нужно было консультироваться. Но чтобы приказ королевы был выполнен, он должен был преодолеть десять тысяч миль, отделявших лондонский офис министра по делам Индии от губернатора Бомбейского президентства, где стояли войска. Прежде для передачи приказа понадобились бы месяцы. Теперь можно было положиться на телеграф.
90
Среди героев этой романтической игры были пандиты, например Кишен Сингх и Сарат Чандра дас — прототип Хурри Чендера Мукерджи в “Киме” Киплинга.