Страница 195 из 203
– Я только что, – продолжал Бен, – назвал себя, а теперь позвольте мне сказать, кто вы. Вы те люди, что причинили зло моим друзьям.
– Мы делаем то, что должны, ради Венеции, – ответил ему голос.
– И получается, что я, спасая вашу бесценную Венецию, должен еще и своих друзей спасать от таких вот, как вы, патриотов. А теперь зарубите себе на носу следующее: меня совершенно не волнует, кому через несколько дней достанется Венеция, может быть, она вообще ляжет руинами на дно морское, и еще меньше меня волнует, что станет с вами, клоуны в масках. Но поскольку я в данный момент оказался у вас в гостях, то я не заинтересован, чтобы мое временное пристанище перешло в руки московитов. И именно поэтому я должен вернуться и продолжать защищать ваш город, пока вы, бесстрашные патриоты, прячетесь здесь в темноте и воруете ни в чем не повинных женщин. Именно поэтому вы должны убраться с моей дороги.
– Так не пойдет, – сказала маска, делая попытку достать оружие.
– Как бы не так, – сказал Бен и тут же выстрелил прямо в лицо человеку, которого держал на мушке. Выстрел снес нижнюю часть маски и раздробил челюсть. – Греби быстрее, – крикнул он Хасиму, доставая другой пистолет и радуясь своему удачному выстрелу. Он удивлялся своему спокойствию и хладнокровию.
Раздался второй выстрел – это стреляли его враги. Бен слышал, как пуля взвизгнула, ударилась о стену здания и, отлетев, чиркнула по стене здания напротив. Хасим заработал веслами, а Бен начал прицеливаться, медленно и не суетясь, как учил его Роберт. Он выстрелил, послышался плеск воды от падения тела.
Затем Бен включил свою эгиду и встал так, чтобы прикрыть собой Ленку и Хасима.
– Красные Мокасины… – крикнула у него за спиной Ленка.
– Потом, – проворчал Бен. – Придется отложить на потом!
Началась оглушительная пальба, и Бену оставалось лишь надеяться, что его эгида выдержит такой натиск пуль, как в свое время она спасла его в Праге от одной-единственной пули. Каким-то невероятным образом ему почудилось, что перестрелке на канале вторит перестрелка в небе.
11
Длинное Черное Существо
Красные Мокасины потянулся, расправляя затекшие члены, и огляделся. Он знал, что у него почти нет времени на подготовку. Дух его истекал, обильно источая тончайший запах, наполняя им окружавшую его со всех сторон бездну, – больше ему негде было спрятаться.
Сохранившееся в нем разумное начало заставило обратить внимание на валявшийся пистолет и поднять его, а также саблю и кинжал, и только после этого надеть наручники на лежавшего в беспамятстве стражника, посадить его на цепь точно так же, как он сам сидел несколько минут назад. Сделав это, он поднял опрокинутый табурет, сел на него и начал нараспев бормотать:
Пока он читал заклинание, его внутреннее зрение открылось. В ослабленном состоянии было очень трудно удержать баланс между зрением внутренним и внешним, физическим. Он не хотел полностью уйти во внутренний мир, как это случилось с Пантерой из деревни Абика. Она погрузилась в Мир Грез и разучилась видеть мир земной, и она постоянно что-то бормотала о мире невидимом и не замечала ничего, что происходило у нее под носом. Когда умирают ихт ахолло, они умирают именно так. Душа покидает тело не в суровом бою, охваченная волей к победе, но опутывается тайными нитями и отрывается от своей тени.
«Смелость и отвага», – подумал он и еще раз повторил песню войны, оживляющую, заставляющую вспомнить тропу, которой человек идет по земле. И духовная вода наполнила его. Он набрал ее в легкие и начал тонуть.
Пуля раскаленным докрасна шариком пролетела в каком-нибудь дюйме от виска Бена, он видел ее краем глаза. Остальные пролетали довольно далеко, ударяясь в стены домов, выбивали фонтанчики искр, и Бен, забыв об опасности, смеялся. Хасим налегал на весла что было сил, и гондола очень быстро скользила по водам канала. Они завернули за угол, а их противник остался на месте. Может быть, перезаряжали пистолеты или кинулись на помощь своим пострадавшим товарищам. А где-то далеко титаны продолжали бить в огромные барабаны – штурм Венеции начался вновь.
– Мы должны вернуться за Красными Мокасинами, – настаивала Ленка.
– Мы не можем, – ответил Бен. – Мне очень жаль. Я безмерно благодарен ему, и клянусь, потом, если смогу, я найду его. Но послушай! Царь палит из пушек, и когда он возьмет город, я не хочу находиться там в этот момент. Я обещал Карлу вернуться, от меня зависит жизнь очень многих людей, и я должен вернуться к ним. А индеец сделал свой выбор.
– Но, может быть, он плавать не умеет, ты об этом подумал?
– Подумал, – выкрикнул Бен, злясь оттого, что чувствовал за собой вину, ведь он точно знал – индеец не умеет плавать. – Но если мы вернемся, люди в масках убьют нас, а я не желаю, чтобы ты погибла просто так, ни за что.
На мгновение ее лицо попало в узкую полоску света, пробивавшуюся сквозь ставни окна на верхнем этаже, – исполненное решимости, мокрое от слез, удивленное.
– Послушай, – снова начал Бен, – Красные Мокасины тоже освобожден от цепей, и они ничего не смогут с ним сделать.
– Но ты застрелил кого-то из тех людей, что в масках, – сказала Ленка. – И это может ему сильно навредить.
– Ну а что же я, по-твоему, должен был делать?! – все больше раздражаясь, выкрикнул Бен. – Я должен был бросить тебя в том подвале, и пусть бомбы падают тебе на голову, или оставайся ты навечно в руках людей в масках? Что?! Ленка, если ты такая умная, то скажи, оглядываясь назад, как я должен был поступить! – У него перехватило дыхание от ярости и обиды, и возникла гнетущая пауза. – И чтобы подумать, что я… – Он заставил себя замолчать, благодарный темноте, сделавшей невидимыми их лица. Сделал глубокий вдох, потом еще один и еще, стараясь успокоиться и не превратиться окончательно в осла.
– Что ты?
– Ничего. Тише, маски могли пуститься за нами в погоню.
И она замолчала, и молчание затянулась, так что он уже сам пожалел об этом. Он так устал, так измотался… хотя Ленка, наверное, натерпелась еще больше, несколько дней сидя на цепи, с завязанными глазами.
– Слышишь? – донесся шипящий шепот Хасима.
Бен слышал – к грохоту выстрелов, которыми обменивались гиганты, примешивалась – с той стороны, откуда они бежали – пистолетная пальба. Ленка ахнула, но ничего не сказала, они продолжали плыть дальше, уже молча.
Погружаясь все глубже и глубже в воду, он устремил свой взор в неподвижность болота, вода которого была подобна стали в лучах заходящего солнца. Между стройными кипарисами поднимались зеленовато мерцающие светлячки, и тишину нарушал треск хора лягушек и печальные, жалобные крики козодоя. Красные Мокасины знал, где он оказался – у истока мира. Гора, скрытая густой тенью у него за спиной, – Наних Уайях, из ее пещер когда-то вышел народ чоктау. Это был бездонный узкий разрез на теле Земли, заполненный болотной жижей, который его народ называл Ланса, что значит Земля Мрака.