Страница 24 из 91
Но незнакомец упрямо оставался на месте, прижимаясь плечами к двери, как будто неповиновение приказу само по себе причиняло ему боль. Кинкар потянул повод, и Сим сделал шаг вперёд. Человек сжался, зарычал, глаза его стали дикими. Он, должно быть, узнал обученного для битвы ланга и ожидал, что вот сейчас когти начнут рвать его. Но остался на месте.
Он мог охранять дверь, но не всю хижину. Послышался звук раскалываемого дерева, и человек вскочил на ноги. Но слишком поздно, потому что из-за угла хижины показался другой. В такой же изорванной одежде, но между ними сразу видна была разница. Тот, что защищал дверь, был плотный, с толстыми руками крестьянина. Он мог быть смотрителем лангов, стражником в какой-нибудь крепости, может, младшим офицером. Но никак не военным предводителем или наследником крепости.
А вот второй — совсем другое дело. Это явно был гортианин благородного рождения, насколько мог судить Кинкар, а не избитый раб. У него тоже силы подходили к концу, он покачнулся и одной рукой опёрся о стену хижины. Тонкое юношеское лицо казалось истощённым и измученным, но расправленные плечи выдавали привычку носить тяжёлую кольчугу.
Он остановился возле своего охранника, и оба повернулись к Кинкару, безоружные и вызывающие. Молодой человек откинул голову и заговорил:
— Ты нас поймал, слуга. Зови своих людей. Если ждёшь, что мы будем умолять о быстрой смерти, то будешь разочарован. Муррен не может просить. Да и не стал бы, если бы мог. А я буду так же безмолвен, как и он после ваших ножей. Пусть лорд Руд получит своё удовольствие полностью. Но даже Тёмный не может навсегда оттянуть смерть! — речь, начавшаяся вызывающе, закончилось с огромной усталостью в голосе.
— Поверь мне… я не служу лорду Руду, я не из его приспешников, — Кинкар пытался говорить как можно искреннее. — Я путник, ищу убежища на ночь…
— Кто может ждать, что слуга заговорит прямо? — в каждом слове слышалась усталость. — Хотя и не могу понять, какую выгоду тебе приносит ложь. Возьми нас, и покончим с этим!
Муррен положил руки на плечи юноши, пытаясь отодвинуть его назад, прикрыть своим телом. Но тот сопротивлялся.
— Всё кончено, Муррен. Свисти своих людей, слуга зла!
Кинкар спешился, протянул вперёд пустые руки.
— Я не охочусь за вами.
Наконец это дошло до юноши. Он прислонился к Муррену, держась за него рукой.
— Значит, ты не охотишься за нами, тебя не послали из У-Сиппара, чтобы загнать нас. Но тогда мы будем твоим даром лорду Руду. Надевай на нас ошейники и веди, и лорд Руд щедро наградит тебя.
Кинкар сделал жест, который, как он надеялся, смягчит их злость. Он достал из сумки походную лепёшку и сушёное мясо и бросил на землю между этими двумя. Лепёшка ударилась о ногу Муррена. Тот посмотрел на неё, словно это была огненная стрела из оружия звёздных повелителей. Потом выпустил юношу, наклонился и поднял лепешку, удивляясь тому, что нашёл в обёртке.
Кусок лепёшки он сунул юноше в руку, а свой собственный голод выразил стонущим криком. Они набили едой рты. Кинкар был потрясён. Пленники, которых он помогал освободить на дороге, все, кроме Капала, были так заняты своими несчастьями, что почти не казались людьми. Он заботился о них, как заботился о Воркен, когда у неё было обожжено крыло, как заботился бы о Симе. Но эти двое никак не выглядели рабами, апатичными, подобными животным в своём принятии боли и унижения.
— Кто ты? — юноша одним махом проглотил лепёшку и теперь жевал мясо, разглядывая Кинкара, как сам Кинкар мог бы смотреть на лорда Диллана, занятого звёздным волшебством.
— Я Кинкар из Стира… — лучше не называть себя с’Рудом здесь. И всё время следовало помнить, что это не его Горт. Лорд Руд, тиран из У-Сиппара, вовсе не тот лорд Руд, который был его отцом.
— Стир… — юноша покачал головой. Это название явно ничего ему не говорило.
— В горах, — Кинкар приблизительно указал расположение Стира. Может быть, здесь такого селения вообще нет.
Юноша, по-прежнему держа в руке мясо, но словно позабыв о нём, подошёл и остановился прямо перед Кинкаром. Он изучал лицо полугортианина так внимательно, как будто намерен был на всю жизнь его запомнить. Потом коснулся пальцем знака и тут же убрал руку.
— Кто ты? — снова спросил он, на этот раз с властностью лорда.
— Я тебе сказал правду: я Кинкар из Стира… в горах.
— Ты очень смел, горец!
— Как это?
— Ты носишь это и одновременно не носишь… Нет, — он покачал головой, — я ни о чём не спрашиваю. Не хочу знать, что привело тебя сюда. Мы можем быть опасны друг другу.
— А ты кто? — в свою очередь спросил Кинкар.
Тот ответил с сухой усмешкой:
— Тот, кто не должен был родиться. И который прекратит существовать, как только лорд Руд меня найдёт. А он нас найдёт обязательно, мы уже в конце пути с Мурреном. У меня нет имени, Кинкар из Стира, и тебе лучше забыть, что наши дороги скрещивались. Конечно, если не хочешь заработать хороший приём в У-Сиппаре, отвезя меня туда…
— А пока, — с намеренной небрежностью спросил Кинкар, — не пустите ли вы меня переночевать?
Если юноша готов был принять его — не как друга, а как небольшую помеху, — Муррен был настроен совсем иначе. Когда Кинкар сделал шаг вперёд, Муррен оскалил зубы, так морд в своей голодной улыбке. И тогда полугортианин импульсивно сделал то, что могло стоить ему жизни, но это была единственная демонстрация доброй воли, какую он смог придумать. Он повернулся, поднял крюк и послал его по песку и гравию к стражнику.
Муррен мгновенно наклонился, пальцы его сжали древко. Но юноша так же быстро перехватил его руку.
— Не понимаю, как ты бросаешь кости в игре, — сказал он Кинкару, — но готов признать, что ты не будешь действовать, как другие с этим грязным знаком. Муррен, не этот!
Старший выразил хриплый протест, и в этот момент Кинкар испытал подлинный ужас: он увидел, что у Муррена был отрезан язык! Юноша отвёл его от двери.
— Если тебе нужно убежище, незнакомец, входи. Мы оба можем помолчать.
У них не было еды, зато был огонь, и в хижине оказалось теплее, чем снаружи, и в любом случае за стенами безопасней. Кинкар привязал поблизости Сима и покормил его. Муррен не отходил от него и не расставался с крюком. Только власть юноши не позволяла ему воспользоваться оружием. Когда все трое вошли в хижину, Муррен остался у двери, он неотрывно смотрел на Кинкара, ожидая малейшего ложного движения.
Но Кинкар только радовался так кстати подвернувшейся возможности сесть у костра из плавника, он надеялся со временем кое-что разузнать у своих случайных знакомых. Слова юноши о лорде Руде ясно говорили, что за ними охотятся как за преступниками, но они знают У-Сиппар и могут направить Кинкара к нему. Однако надо было так задать вопросы, чтобы не вызвать подозрений.
А Кинкар не изучал специально разум человека. Нужно быть лордом Дилланом или леди Асгар, чтобы развеять опасения собеседника и заставить его свободно говорить. Времени для этого у него было очень мало. Странно, но начало положил юноша.
— Ты едешь в У-Сиппар?
— Да…
Юноша рассмеялся.
— Ты не мог явиться оттуда. Нас ищут. Следи за тем, что говоришь… и как едешь, человек из Стира. Морды лорда Руда проголодались, и им скармливают тех, кто не может объяснить свои действия.
— Даже тех, у кого это? — Кинкар указал на свой лоб.
— Теперь, может быть, даже этих. Тайна стала известна в У-Сиппаре, — губы юноши дёрнулись, на лице его появилась улыбка, которая не была улыбкой. — Хотя все узнавшие тайну убиты, раздавлены, как сапогом, лорд Руд в этом не уверен. Много дней и ночей будет он допрашивать всех подряд. Подумай трижды, прежде чем приехать в город без правдоподобной истории, Кинкар.
Сделал ли он ударение на слове «трижды»? Кинкар решил рискнуть. Он протянул руку к костру; пальцы его, отчётливо видные в красном свете, сделали определённый знак.
Юноша ничего не сказал, может быть, не понял. Лицо его приняло бесстрастное выражение, он довольно долго сидел молча. Потом протянул правую руку и дал правильный ответ.