Сила меча

И творят они свои чудовищные дела от имени Бога. Ловко они это придумали. Воевать против Бога, прикрываясь именем самого Бога. Хитро. Дьявольски хитро. И скольких людей они втянули в свою дьявольскую игру!. Сколько людей погубили из‑за них свою бессмертную душу смертными грехами! Да все, если уж быть откровенным, все люди дали втянуть себя в эту дьяволиаду. Исключая лишь самых маленьких и ещё невинных детей.

Но несмотря на все ухищрения этих слуг Дьявола старинные пророчества, записанные в Священной Первой Книге, сбывается.

Уже состоялось Пришествие на землю Сына Бога.

И всё остальное тоже сбывается.

Максим, которого недаром даже тёмные, невежественные люди сразу окрестили Святым, отчаянно сражался со Злом. В том числе и со Злом в лице палачей–монахов. И действительно страдания его неимоверны. Потому что не смотря на все его усилия, Зла меньше так и не стало, люди так и не стали меньше грешить и убивать друг друга…

Все пророчества Первой Книги сбываются. Всё так и происходит, как в Ней написано. Всё, до мелочей. Как я раньше, дурак не замечал этого!

Даже срок Пришествия – семьсот семьдесят семь седмиц после того, как погаснет солнце. Все почему‑то думали, что это событие ещё предстоит когда‑то, да и монахи стращали вовсю людей, проповедуя о том, как разгневанный чем‑то Бог, желая покарать людей, навсегда погасит солнце, лишит людей тепла и света, и они будут медленно и страшно погибать. И все этому, как ни странно верили, и я, дурак, тоже.

Но почему все поверили, что Бог погасит солнце навсегда? Не иначе – по дьявольскому наваждению. Стараниями проповедников Святой Церкви.

В Первой Книге сказано так: “И Бог, опечалившись тем, что люди, созданные Им по Его Образу и Подобию, погрязли в смертных грехах, прикажет Солнцу перестать дарить им Его Божественный Свет и Тепло”.

Здесь нет слова “навсегда”! И его нет здесь вовсе не случайно! Первая Книга написана так, что ни одного слова в ней нельзя изменить, нельзя ничего убавить или прибавить.

Бог совсем ненадолго погасил солнце. Он на самом деле вовсе не так жесток, как врут про него Его Великая Святомудрость и его слуги. Вернее, Он совсем не жесток, и потушил он солнце для того только, чтобы усовестить людей за творимые ими безобразия, а вовсе не для того, чтобы покарать их. Бог вовсе не стремится никого покарать, тем более любимых им собственных детей. Из Любви к ним, для того, чтобы спасти их от их же собственных грехов, он даже послал своего Сына на огромные страдания.

Затмение Солнца – это и было исполнение пророчества из Первой Книги о Солнце, потушенном Богом.

Но этого тогда почти никто не понял. А тех, кто всё‑таки догадался, постарался истребить Его Великая Святомудрость. Именно поэтому он и начал тогда войну с Первой Книгой. Чтобы никто не ждал исполнения следующего Пророчества – Пришествия через семьсот семьдесят семь седмиц Божьего Сына.

И дьявольский старик добился своего! Никто не ждал Святого Пришествия! Все думали, что Оно произойдёт ещё очень нескоро. Никто не был готов помочь Сыну Божьему в его борьбе со Злом…

Лишь мальчишка, маленький слуга, замордованный Арикой, оказался прозорливее всех мудрецов нашего мира. Лишь Святой Леардо сразу догадался, увидев Максима, что это сам Сын Бога.

И об этом тоже написано в Первой Книге.

Всё сходится. Всё, что написано в Ней – Священная правда. И даже то, что немыслимые страдания Сына Бога пробудят совесть людей лишь только тогда, когда он, разуверившись в этом ужасном мире, покинет его. Добровольно покинет.

Вот почему он дал арестовать себя. Он уже тогда разочаровался в этом мире, в котором царит Зло. И сделал первый шаг, чтобы покинуть его.

Он знал, что после ареста его ждёт казнь. Он знал, что умрёт в страшных муках, и сознательно, как об этом и написано в Первой Книге, пошёл на эти муки…

Когда я понял всё это, то просто содрогнулся от внутренней нестерпимой боли. От всего лишь малого отголоска той Боли, которую сознательно взял на себя Спаситель, желая защитить своими страданиями неразумных и жестоких людей, искупить их неисчислимые грехи.

И я начал действовать.

Я знал, что спасти Сына Бога не в моих силах. Раз написано в Первой Книге, что он, разочарованный, покинет этот мир, испытав перед этим немыслимые страдания, значит так и будет. И я не смогу его спасти. Но это не значит, что я не смогу попытаться его спасти. И никто мне не помешает попытаться сделать это. Тем более, что сам Сын Бога лично поручил мне командование всеми его подданными и другими людьми, вставшими под его знамёна для борьбы за Божественную Справедливость.

Я собрал небольшой отряд и ринулся вслед за королём, в карете которого увезли моего господина. Я хотел перехватить эту процессию и отбить Максима, освободить его из‑под ареста.

Но этого не понадобилось. Процессию уже остановили без моего вмешательства. И Сын Бога убеждал окружившую их толпу не убивать короля и его слуг, подтверждал слова короля о том, что он добровольно согласился быть арестованным. Перетрусивший король блеял что‑то в подтверждении слов Максима (как будто слова Сына Бога нуждаются в подтверждении!) и даже вернул ему Меч. Максим покорно принял его.

Выглядел он бесконечно уставшим. Уставшим от бесконечных страданий, от разочарований, от всего, что творится в нашем мире и чему от так и не смог воспрепятствовать. И он хотел только одного, чтобы ему не мешали.

Я не осмелился начать уговаривать его выйти из‑под ареста. Слишком это было бы жестоко по отношению к нему. Но я твёрдо решил, что не допущу его казни, не дам мучить его на дыбе. Ни за что не дам.

Когда Максима увезли в замок короля, я немедленно потребовал от короля аудиенции. Смертельно перепуганный король тут же принял меня.

И я ему выложил всё, что думаю про сложившуюся ситуацию. Предельно откровенно и без всяких словесных выкрутасов. Сказал, что знаю, кто такой на самом деле Его Великая Святомудрость, и как он управляет королём, знаю, что этот старый упырь уже приказал казнить Сына Божьего. И я поклялся, торжественно поклялся перед королём честью своего древнего рода, в котором не было ни одного клятвопреступника, поклялся, что если Максима тронут в замке короля хотя бы пальцем, то сам, лично подвешу короля на дыбу и буду медленно вытягивать из него кишки.

Я ещё кое‑что сказал ему, сказал про то, что Максим – Сын самого Бога. Но трусливого короля это интересовало мало. Гораздо больше его занимала угроза смерти на дыбе. Тем более, что, как я понял, точно такая же участь ожидала его и в том случае, если он не казнит Максима, не выполнит приказ Его Великой Святомудрости. Я уверил короля, что пока я жив, Его Великая Святомудрость ничем не сможет повредить королю. И что вообще королю ничего не угрожает, пока я жив и жив мой господин Максим.

И я действительно делал всё для того, чтобы оградить короля от опасностей и угроз. По моему приказу перехватывались все, пытавшиеся выйти из замка или, наоборот, проникнуть внутрь. Перехватывались и немедленно доставлялись ко мне, а я с помощью палачей узнавал, что им поручено было передать, кому и от кого.

Ничего неожиданного я для себя не узнал. Его Великая Святомудрость требовал от короля, угрожая ему казнью ещё более ужасной, чем я, немедленно умертвить, как он говорил, Посланника Дьявола. Точно такие же требования с подобными угрозами шли и от Сына Чёрного Дракона. Шли, но не доходили до адресата. А король через своих посланников жаловался на меня, осмелившегося угрожать ему, и спрашивал, что ему делать.

Пришлось мне на всякий случай ещё раз встретиться с ним и сообщить, что знаю обо всех его посланиях.

Король побелел так, что я даже испугался, не умер бы он от страха. Он явно решил, что дыба его ждёт немедленно. Возможно, именно так мне и надо было бы поступить с ним, но после некоторых колебаний я решил оставить малодушному негодяю жизнь. Если убить его, неизвестно ещё, кто окажется на его месте, и чего можно будет ожидать от нового короля. От этого же мальчишки, запуганного мной до потери рассудка и тщательно огороженного ото всех, кто мог бы запугать его ещё сильнее, неожиданностей не предвиделось.