Сила меча

Отчаянные эти мысли молнией сверкнули, пронеслись в моей голове, а я уже делал властный жест рукой, подзывая к себе Ларемиза.

— Что случилось, Ларемиз? – небрежно спросил я.

— Господин… Максим… благородный… рыцарь Лунного Света… — голос обычно хладнокровного и невозмутимого Ларемиза прерывался от волнения.

— Я знаю свои титулы, нет нужды их повторять. Говори, что случилось, — приказал я и поднял руку, требуя тишины. Как я и ожидал, невообразимый рёв мгновенно, как по волшебству, смолк, и в наступившей мёртвой тишине неожиданно громко прозвучали слова нового старосты.

— В лесу нашли колдуна. Убитого. Но перед смертью он успел сотворить чёрное заклинание. Со щенком. При луне. Его потом убили той же дубиной, что и щенка. На теле щенка ясно виден знак. Его зов услышан. Скоро здесь будет Лесной Владыка.

Я хотел было спросить, кто такой этот Лесной Владыка, но вовремя прикусил язык. По враз побелевшим лицам воинов, не очень боявшихся смерти, я догадался, что в этом мире не знать, кто такой Лесной Владыка, просто невозможно.

— Господин Максим, – негромко, но так, что его все слышали, обратился ко мне граф, – надо немедленно уезжать. До наступления сумерек есть время, может быть, ещё успеем скрыться. Вы поедете верхом, или предпочтёте карету?

Говорил он таким тоном, что было ясно, что он и мысли не допускал о том, что я вздумаю возражать. Я и не думал возражать. Кем бы он ни был, этот Лесной Владыка, я не хочу с ним встречаться, не хочу сражаться. И очень хорошо, что от меня этого тоже никто не требует, никто тоже ни хочет, чтобы я с ним сразился. Видно, сражаться с ним просто невозможно никому. Ещё можно успеть скрыться? Очень хорошо! Значит, будем скрываться! Это лучше, чем убивать кого‑то для того, чтобы не убили тебя. Можно предпочесть карету? Очень хорошо! Предпочитаю карету! Поехали! Раина, ты где? Поедешь со мной!..

И вот мы едем в уютно покачивающейся карете, и веки мои мимо воли, вопреки новой грозящей опасности, слипаются, я, делая безнадёжные усилия, пытаюсь открыть глаза пошире, но веки такие тяжёлые… И что из того, если я послушаю рассказ Раины с закрытыми глазами? Ведь я же не сплю, совсем не сплю, я всё слышу, что она мне говорит, вот только смысла слов разобрать почему‑то никак не могу…

Я опять иду по воде, по Лунной дорожке, но теперь я один, без Олега. Вот вода исчезла под ногами, а Дорожка превратилась в острый скалистый гребень, в настоящее горное лезвие, облитое холодным светящимся серебром. Справа и слева от меня склоны обрываются вниз почти отвесно, и снизу, из бездонных пропастей, сквозь марево тумана поднимаются острые каменные зубья. Туман живой, он тоже светится Лунным серебром, переливается, шевелится. А мне чудится, что это какое‑то чудовище скалит каменные клыки.

Но вот горы, горные пропасти, живой туман, всё это тоже исчезло, вокруг меня – чёрная Космическая Пустота, холодная Бездна. А горное лезвие теперь – лезвие Меча. И я иду по этому сверкающему лезвию. И при этом держу этот же Меч в руках, направляю Его туда, куда должен пролечь мой путь.

Слева из Бездны поднимается громадная голова чудовищного крылатого Змея. Змей ухмыляется и держит в зубастой пасти окровавленную мёртвую Раину. Я беззвучно кричу, разрывая лёгкие, тяну к Раине руки. Забыв, что держу в руках Меч, на лезвии которого стою. Меч вздрагивает у меня в руках, и я, сорвавшись, лечу с Его лезвия в пропасть, в бескрайнюю Бездну. В другую Бездну, не в ту, откуда появился Змей. Змея и Раины нет нигде, от ужаса разлуки я пытаюсь кричать, но не могу, в груди больше нет воздуха. И вокруг меня тоже нет воздуха, я задыхаюсь в Космической Пустоте и знаю, что сейчас умру. Перед тем, как умереть… просыпаюсь.

Разбудило меня отчаянное, дикое ржание лошадей, впряжённых в нашу карету. Не просто ржание, какой‑то лошадиный визг, плач в голос, наполненный ужасом и предсмертной тоской.

— Сиди и не высовывайся! – приказал я, открывая дверцу. Перед тем, как выскочить из кареты, оглянулся. Раина, побелевшая как смерть, кивала головой, но видно было, что смысл моих слов до неё не дошёл. Я хотел было более жёстко повторить приказ, но мне стало жаль девчонку, и без того перепуганную почти до обморока. А успокаивать, уговаривать – было некогда. Я успокоительно улыбнулся ей и торопливо выскочил наружу..

И сразу увидел Лесного Владыку.

Это был не человек. Вернее – не совсем человек. И не только человек.

Дорогу перегородил огромный ящер. Больше всего похожий на тиранозавра, но только не на такого, каким тиранозавра рисуют в книжках. Это чудовище стояло не во весь свой огромный рост, а сильно наклонившись вперёд. Голова его была совсем близко от нашей кареты. И по размерам не намного ей уступала. Ящер равнодушно смотрел сквозь нас бессмысленным и пустым взглядом. Из приоткрытой пасти доносилось зловоние, такое, что у меня сразу спазмом перехватило горло и закружилась голова.

Ящер напоминал гигантскую курицу, наклонившуюся, чтобы поклевать червячков. Этими червячками, очевидно, должны были стать мы. Спина ящера была вытянута почти параллельно земле, и на этой спине было какое‑то сооружение, что‑то вроде большого гнезда. Или избушки, полуразвалившейся или, наоборот, крайне небрежно построенной. “Избушка на курьих ножках”. Ноги у ящера и правда напоминали куриные, только невообразимых размеров.

На пороге этой избушки сидел сам Лесной Владыка. Это был древний согнутый старик (а может быть – и старуха) в каких‑то невероятных лохмотьях. Лицо его было морщинистым и обвислым, крючковатый нос загибался почти до самого рта, изо рта высовывались жёлтые длинные клыки. Взгляд Лесного Владыки был пронзителен и цепок, от этого взгляда нападало оцепенение, замирало сердце.

Вокруг летало множество жалолётов – крупных стрекоз с длинными скорпионьими жалами. Жилище этих летающих скорпионов находилось тоже на спине тиранозавра, за избушкой Лесного Владыки, и было похоже на огромное осиное гнездо.

— Звали? – вкрадчиво поинтересовался старик. Голос его был скрипучим и хриплым, но неожиданно сильным, совсем не старческим. Да и сам старик не смотря на свой наверняка очень древний возраст, явно не походил на умирающего от старости. В его искореженной фигуре чувствовалась сила, нечеловеческая сила. Страшная, безжалостная сила была и в его взгляде. И в мыслях. Дед был очень мощным телепатом, легко читал мысли замерших от ужаса людей. И диктовал им свои мысли. И были эти мысли просто чудовищными.

Ему никто не ответил. Да он и не ждал ответа на свой вопрос. Он знал, что его звали. Иначе он просто не смог бы появиться в этом мире.

Пока я не заснул в карете, Раина успела рассказать мне, что Лесной Владыка появляется только тогда, когда его кто‑то позовёт. Позвать может колдун, посвящённый в таинства ритуала чёрного заклинания с жертвоприношением щенка. Скорее всего, колдуна этого наняли, чтобы уничтожить герцога и, возможно, всё его войско. Кто нанял колдуна, было неясно, но подозрения легли на соседнего феодала, проигравшего сражение, с которого и возвращалось войско Арики.

Последний раз Лесной Владыка появлялся именно в этом соседнем герцогстве восемь лет назад. Он уничтожил тогда за одну ночь несколько сотен людей, без счёта – скот, разрушил несколько деревень и замок герцога. А на рассвете, как это всегда бывало с ним – исчез неведомо куда, бесследно, как будто провалился в преисподнюю. Тогда колдуна, позвавшего Лесного Владыку, и того, кто нанял этого колдуна, найти не смогли, но подозрения упали на Арику. Возможно, сосед, чудом оставшийся живым в тот раз, решил отомстить. И за тот случай, и за нынешний военный разгром.

Что же делать‑то теперь? Ведь эта громадина в секунды от всех нас одни кровавые ошмётки оставит. Вернее, объедки… Как это Лесной Владыка ящером управляет? Тоже через вживлённые пластинки? Нет, не похоже. Скорее – напрямую, телепатией, гипнозом. А если убить этого деда? Из арбалета или из лука ведь его запросто пристрелить можно. А потом…

Додумать мне не дали. Лесной Владыка мгновенно уловил, что я вовсю строю планы его убийства.