Страница 15 из 21
Открывается дверь, входит Яшка. Он не видит присутствующих: они сидят к нему спиной.
Яшка (чувствуя, что помешал). Я это… Клей водичкой разбавить. Можно?
Тоня. Наливай, наливай, чего стесняешься…
Яшка наливает в баночку воду, уходит.
Хорошо, документы останутся пока у меня. Зайдите завтра.
Романовский. Мы вам очень благодарны. Если бы мы могли вам чем-нибудь помочь?
Тоня. Помочь?
Романовский. А почему бы и нет? Я могу рассказать вашей ячейке о живописи. Мне часто приходилось бывать за границей… Я расскажу вам о древней Элладе, об Акрополе, о сынах Великого Рима — Юлии Цезаре, Цицероне — и о гуннах, которые пришли и за короткое время разрушили то, что создавалось человечеством веками… И расскажу вам о варварах, которые захватили страну и возомнили себя владыками…
Малинин. Евгений Михайлович, нам пора идти.
Романовский. А они были проклятьем, обрушившимся на человечество.
Тоня. А где это было?
Романовский. В Римской империи.
Каминская. Вам это, Тонечка, конечно, сразу трудно понять, но…
Тоня. Трудно. В университетах не обучалась — ваше белье стирала… Идите. А вас, доктор, я попрошу задержаться.
Малинин. А собственно говоря, в чем дело? У меня документы в порядке.
Тоня. Что вы заволновались? Просто я хочу задать вам несколько вопросов. Вы же врач?
Малинин. У меня нет секретов от моих друзей. Так чем обязан? Я очень спешу.
Тоня. Парнишка тут у нас один заболел. Кашляет очень. С легкими плохо. Чем его лечить надо, а? Скажите, пожалуйста.
Малинин. Собственно говоря, мне очень трудно говорить заочно… Вообще питать надо, питать… Да, да. Извините, но очень спешу. До свидания.
Тоня. Первый раз такого врача вижу. Или вы, как рабочего лечить, все свои знания забыли? Ладно, идите.
Каминская, Романовский и Малинин уходят. Тоня читает газету.
«Пускай империалисты всех стран и континентов проклинают нас, называют гуннами и варварами, мы не боимся проклятий». Понятно… (Подходит к винтовкам, проверяет их.)
Открывается дверь, входит Сеня.
Сеня. Кто это вышел отсюда вместе с Каминской?
Тоня. Жильцы ее новые. По мандату к ней вселяются…
Сеня. Странно… Очень знакомый голос. А где Вася с Петькой?
Тоня. Плакаты вешают…
Сеня. Не пойму, что со мной происходит. Как свободная минута, так про ребятишек думаю. Вроде как бы отец я им.
Тоня. Похож. Только бороды не хватает.
Сеня. Эх, черт, у меня долго расти будет, года три.
Тоня. Ладно уж, и так хорош… Лучше скажи, у врача был?
Сеня. А я там ничего не забывал.
Тоня. Не до шуток! Я ведь вижу, ты на глазах таешь. Отец называется! А что случится, на кого ребят оставишь?
Сеня. На жену.
Тоня (испуганно). На какую жену?
Сеня. Высокая, голубоглазая, красивая-красивая и… курносая!
Тоня. Сам ты курносый! Тебя вот в ячейке за это пропесочат!
Сеня. Ничего не будет! Выйду на середину и скажу: так, мол, и так, ребята, хотим на идейной основе к коммуне вместе шагать. Разрешат.
Тоня. С тобой дойдешь! Кашляешь, лица нет, одни глаза горят.
Сеня. Ничего, годок-другой я продержусь… В конце концов, дело же не в том, сколько проживешь, а в том, сколько хорошего сделаешь…
Тоня. Революции ты живой нужен! И мне! И не на годок-другой… (Заплакала.)
Голос Пети. Хлеб! Хлеб!
Открывается дверь. Вбегает избитый Петя, за ним ребята.
Петя. Хлеб! Хлеб!
Все. Петька, что с тобой? Какой хлеб? Где?
Вася. Кто тебя?
Петя. Я хлеб вам достал. А большие парни отнять хотели, вот и досталось. Но я не отдал… Вот он… (Вытаскивает из-за пазухи торбу с хлебом.)
Яшка. Пацаны! Хлебушка! Горячий еще!
Тоня. Петя, откуда у тебя столько хлеба?
Петя. На площади телега ехала, а на ней ящик с красным крестом. Как все на него набросились, сломали и стали хлеб хватать. Один много схватил, а две буханки у него упали. Я их взял! А там стрелять начали. (Борису, который кладет хлеб на стол.) Ты чего? Бери, еще много есть… Всем хватит… Берите, я же для вас…
Наступает мучительная пауза.
И горячий еще… Тоня, попробуй, ты же голодная…
Тоня (качая головой). Нет, это не мой хлеб и не твой.
Женя. Это грязный хлеб.
Петя (обрадованно). Нет, нет, он чистый… Я его, когда с земли поднял, вытер. Он совсем чистый…
Степан. Да не об этом тебе, Петух, говорят. В госпитале больные и раненые хлеб ждут, а мы его здесь жрать будем, да?
Вася. Он не крал, он подобрал только.
Женя. У нас Союз рабочей молодежи, а не союз паразитов. И вообще кто хочет — может есть… (Взмахнула рукой.) Но я его, честное слово, ударю.
Петя. Так ведь другого хлеба нет. Мы же не купим, денег тоже нет!
Тоня. Зато другое есть. Знаешь, как всем хлеба хочется? А не берем и никогда не возьмем!
Петя. Я же не для себя, а для других! Так товарищ Ленин нам сказал.
Сеня. У раненых взял, чтобы другим дать? Так Владимир Ильич не говорил.
Петя. А как?
Сеня. Когда свой кусок отдашь — вот это и будет для других.
Петя. Я хотел как лучше… (Тоне.) Я твой хлеб тогда съел… А когда бежал, ни одного кусочка не попробовал, хотел со всеми вместе.
Тоня. Мы этот хлеб в приют отнесем. Вот так и будет лучше.
Степан. Кажись, кто-то в цехе ходит.
Все выходят, кроме Жени и Яшки.
Яшка (Жене). Если уж решили кому в лоб дать, то кулаками не махай, а бей. Умеешь?
Женя. Не пробовала.
Яшка. Давай научу. Сожми кулак… Да кто же так сжимает? Вот как надо — смотри… Так, так… Вот этот палец сюда… А потом отводишь руку и прямо бьешь. Ну, давай бей!
Женя. Да ну, не стоит… Что ты на меня так смотришь?
Яшка. На сестру мою смахиваешь. Ох и красавица была! Ты тоже мировая девчонка, смелая. Женя, что с тобой?
Женя. Голова закружилась… Убрать этот хлеб надо…
Яшка (осененный внезапной идеей). А знаешь что? Возьми кусок хлеба, никто не узнает… От одного куска не убудет, а тебе все легче станет… Держи… (Протягивает хлеб.) А я не хочу, я и десять дней могу без хлеба.
В ответ Женя, старательно сложив пальцы в кулак, как учил ее Яшка, бьет его в лицо. Яшка садится в кресло. Возвращаются ребята.
Вася. Ты чего это?
Яшка. Женю драться учу. Здорово бьет. Только целится плохо. В губу попала, разбила. Теперь петь не смогу…
Женя (тихо). А такие петь не должны!
Борис. Сеня, а почему ты все время молчишь?
Сеня. Вспомнил кое-что. (Притягивает к себе Петю.) Ты вот говоришь: «хотел как лучше». Хитрая это штука «хотел как лучше». Думаешь, иногда «лучше», а выходит так плохо, что… Мы сегодня в продовольственных складах Казанского вокзала взрывчатку нашли… (Посмотрел на часы.) Через час все бы взлетело на воздух… Эсеровская работа… Но не в этом дело. Взрывчатку и капсюли им пацан помогал носить… такой же, как наши Петька с Васькой… Тоже, наверное, за хлеб…
Степан. А почему охрана его не задержала?
Сеня. Внимания не обращали: мальчишка как мальчишка. Они на это и били. Через первый караул он свободно проходил…
Борис. Но там же забор?