Герой поневоле

Очень трудно было идти так, чтобы не наступать на собственный луч света, но ей все-таки удалось приспособиться. Она старалась держать голову под таким углом, чтобы видеть уступы, за которые можно было ухватиться. Вот она прошла мимо сложной коммуникационной антенны и вспомнила, что та находится всего в нескольких метрах от воздушного шлюза. Но в какую сторону? И сколько точно метров? Она остановилась, обернула свой ремень вокруг основания антенны (интересно, почему антенна не сложилась, когда они входили в коридор?).

— Мы уже рядом, — сказала она остальным, когда они подошли и соприкоснулись шлемами. — Подождите… я посмотрю. — Пауза. — …Посветите во всех направлениях. Может, поможет.

Поможет наверняка. Она заметила, как по обе стороны от нее изогнулись два луча света. Она вытравила пять или шесть метров троса, дошла до конца и пошла по кругу.

Когда она наконец нашла воздушный шлюз, оказалось, что рядом со щитом управления есть еще и смотровое окно. Эсмей ухватилась за рейку, специально для этого предназначенную, и заглянула внутрь, но увидела лишь такую же темноту, как и снаружи. Она не хотела включать внутреннее освещение. Зачем сообщать о своем местонахождении командос Кровавой Орды?

Она дернула ремень, подав таким образом сигнал остальным, и в ожидании их попробовала разобраться со щитом управления. Почти невозможно удерживать луч света на ручках щита, если пытаешься одновременно повернуть их. Наконец ей удалось сдвинуть верхнюю защитную панель. Она принялась читать указания на крышке. Шлюз предназначался для аварийного выхода, не входа, поэтому инструкции для входа содержали много мер предосторожности, словно писались для какого-то идиота, который при входе может взорвать парочку ближайших отсеков.

Она нажала на кнопки, но ничего не произошло. Она снова посмотрела на инструкции. Сначала заприте внутренний люк, кнопка с надписью: «Внутренний люк», потом выключатель «Закр». Проверьте герметизацию, кнопка «Проверка давления». Она дочитала все до конца и четко повторила все операции. Но лампочки не загорелись зеленым светом, и шлюз не открылся.

— …Вручную не получилось? — раздался голос Сески. Она даже не заметила, как он подошел и дотронулся до ее шлема своим.

— Я не нашла… попробовала дважды автоматическое открытие. — Она отошла в сторону.

Фриз обнаружил ручку за отдельной защитной панелью. Там были и свои инструкции. Требовалось механическое усилие по часовой стрелке, в результате открывался ряд вращающихся цифровых барабанов. Надо было выставить цифровую последовательность, записанную на внутренней стороне крышки. Сеска и Фриз навалились на рычаг. Можно представить, что они там про себя бормочут. И кислорода насколько больше расходуется.

Эсмей смотрела на инструкции по автоматическому открытию шлюза и думала, почему же ничего не получилось. Заприте внутренний люк, проверьте герметизацию, введите цифру, обозначающую количество входящих, откройте внешний замок. Она все сделала правильно. Дальше следовало предупреждение, в каких случаях шлюз открывать нельзя, в самом низу еще что-то приписано совсем мелким шрифтом:

«Внимание: внешние воздушные шлюзы не могут быть использованы во время скоростных прыжков».

И дальше, еще мельче:

«Данное предупреждение не распространяется на экипаж корабля, так как экипаж корабля не может быть задействован в открытом космосе во время скоростных прыжков».

Она нагнулась вперед и прикоснулась своим шлемом к шлему Сески.

— Какой-то дурак слишком старательно закрасил люк, он слипся от краски, — сказал тот.

— Нет, — ответила Эсмей. — Он не откроется при скоростном прыжке. Это написано вот тут, внизу.

Все остановились.

— Действительно, — подтвердил, наклоняясь к ней, Фриз. — И на этой панели то же самое. Говорится, что нас это не касается, потому что при скоростном прыжке нас тут нет. Вот какие мы несносные, все делаем наоборот.

— Хорошо бы, чтобы нас и вправду тут не было, — сказал Баури. — Ну ладно, Суиза… Что теперь?

Почему спрашивают именно ее? Они все старше по званию, это они должны принимать решения. Но она ничего не сказала и задумалась. Кислород заканчивается, они даже не знают точно, сколько у них его осталось. Время идет…. Идет, по крайней мере, на борту корабля. Смогут ли они добраться до первоначальной цели? И если да, смогут ли проникнуть внутрь? Может, все шлюзы не работают при скоростных прыжках. Но тогда можно воспользоваться воздушными выходными трубами в ремонтных доках… Если они работают.

Вдруг ее осенило: у этого шлюза тоже может быть внешнее выходное отверстие для воздуха. Иногда подобные трубы делались на тот случай, если собиралось много народу в ожидании, когда освободится шлюз. Она обернулась к щиту управления. Вот, зеленый наконечник с резьбой, правда всего один. Сработает или он тоже автоматически перекрывается, потому что считается, что никто не будет им пользоваться во время скоростного прыжка?

— Кислородная выходная труба, — сказала она и похлопала по плечу Баури, стоявшего рядом. Тот поднял глаза, кивнул и повернулся в другую сторону. Она нашла на спине его скафандра шланг для перезарядки и открепила его.

Когда он подключил свой шланг, лампочка расходомера кислорода загорелась. Значит, кислород идет.

— Сигнальные приборы так и не работают, — сказал Баури. Сложно будет определить, когда полностью заполнятся баллоны. — Я считаю пульс, — продолжал он. — Не мешайте.

Эсмей подумала, что ее собственный пульс в данный момент далек от нормы, да к тому же откуда ей знать, сколько нужно кислорода, чтобы заполнить баллон. Они долго сидели молча, пока наконец Баури не сказал:

— Ну вот. Похоже, все. — Он отсоединил свой шланг и произнес: — Ваша очередь. Отсчитайте три минуты. Хотите, я могу сосчитать за вас.

— Пусть другие идут вперед, — ответила Эсмей. — Они вымотались с рычагом.

— Не играйте в благородство, лейтенант. Мы можем решить, что вы хотите зарекомендовать себя перед начальством. — Сеска подошел к наконечнику и подключил свой шланг, потом Фриз и после всех Эсмей.

— Почему три минуты? — спросил Фриз, пока Эсмей еще не заполнила баллон.

— Потому что… я провел небольшой эксперимент, который совершенно не связан с внутренними часами скафандра. Нам нужно будет больше кислорода, но я подсчитал, что три минуты заправки дадут нам для начала кислорода на пятнадцать минут. Контрольные приборы в моем скафандре остановились в час пятьдесят восемь и три десятых минуты. У вас так же?

Действительно, все совпадало. Эсмей считала секунды, не пульс, и вдруг Баури очень довольным голосом воскликнул: «Ага!»

— Все правильно?

— Да. Было бы лучше, если бы нам удалось подключиться всем одновременно, потому что очень сложно высчитывать дифференциалы времени ожидания.

— Дайте нам общую оценку, иначе будет очень долго…

— Хорошо, Суиза, вы все еще подключены, вам понадобится больше всех, потом снова пойдет на убыль. Я посчитаю за вас.

Эсмей никак не могла понять, что за измерительный прибор придумал Баури и сколько еще времени ей надо заправляться, но не хотела прерывать его. Глупо как-то так вот висеть в темноте и тишине и ждать, когда тебе скажут, что можно отсоединить кислородный шланг. Но все же лучше, чем умирать от нехватки кислорода. Наконец, она бы ни за что не смогла сказать, сколько прошло времени, Баури сказал:

— Все. Следующий.

Когда, по оценке Баури, все заполнили баллоны до отказа, они так и не решили еще, что делать дальше. Сеска выступил вперед:

— Суиза, вы знаете все воздушные шлюзы?

— Я изучала схему корабля, чтобы сдать экзамен майору Питак, когда только что прибыла на борт, но не уверена… кое-какие помню точно. На каждой палубе между секторами Т-3 и Т-4, например. Если мы окажемся на Т-3, там сразу будут воздушные шлюзы внутри ремонтного дока и открывающиеся наружу на Т-4.

— Можем спокойно оставаться здесь, — заметил Фриз. — Здесь мы знаем, где есть кислород.

— Если бы мы знали, сколько времени займет прыжок… А вдруг он будет длиться больше суток?.. Не надо забывать и про остальные системы жизнеобеспечения скафандра и их ограничения.