Страница 30 из 49
И все же я вырвал из-за спины пистолет, и рванул спуск – зная, что пуля будет двигаться лениво и медленно, «рапидной» съемкой из дешевого боевика, оставляя вампирше шанс увернуться и шанс убить…
Семен распластался в воздухе – будто налетев на стеклянную стену, сполз по невидимой преграде, одновременно переходя в сумрак.
Медведя отшвырнуло – он был куда массивнее. Пуля, с грацией стрекозы ползущая к вампирше, полыхнула лепестком пламени и исчезла.
Если бы не глаза упырихи – медленно расширяющиеся, недоуменные, то я бы решил, что защитный колпак опустила она сама.
Хоть это и является привилегией лишь высших магов…
– Они под моей охраной… – раздалось из-за спины.
Я обернулся – и встретил взгляд Завулона.
Удивительно, что вампирша не впала в панику.
Удивительно, что не убила Егора. Неудачная атака и появление темного мага стали для нее куда большей неожиданностью, чем для нас, потому что я ждал… ждал чего-то подобного, едва снял амулет.
Меня не удивляло, что он прибыл так быстро. У темных – свои дороги. Вот только почему Завулон, наблюдатель от Темных, предпочел эту маленькую разборку пребыванию в нашем штабе? Утратил интерес к Светлане, и нависшему над ней вихрю? Понял что-то, до чего мы никак не можем дойти?
Проклятая привычка просчитывать! Оперативники ее лишены, по самой сути своей работы. Их стихия – немедленная реакция на опасность, схватка, победа или поражение.
Илья уже достал магический жезл. Его бледно-сиреневое свечение было слишком ярким для мага третьей ступени, и слишком уж ровным, чтобы поверить в неожиданный всплеск сил. Скорее всего, жезл заряжал сам шеф.
Значит, предполагал?
Значит, ждал появления кого-то, по силе соизмеримого с ним?
Ни Тигренок, ни Медведь менять облик не стали. Их магия не нуждалась в приспособлениях, и уж тем более – в человеческих телах.
Медведь по-прежнему смотрел на вампиршу, начисто игнорируя Завулона, Тигренок встала рядом со мной. Семен, потирая поясницу, медленно обходил вампиршу, демонстративно показываясь ей на глаза. Темного мага он тоже предоставлял нам.
– Они? – прорычала Тигренок.
Я даже не сразу понял, что ее смутило.
– Они под моей охраной, – повторил Завулон. Он кутался в бесформенное черное пальто, голову покрывал мятый берет из темного меха.
Руки маг прятал в карманы, но я был почему-то уверен – нет там ничего, ни амулетов, ни пистолетов.
– Кто ты? – закричала вампирша. – Кто ты?
– Твой защитник и покровитель, – смотрел Завулон на меня, даже не на меня – немножко вскользь, мимо. – Твой хозяин.
Он что, с ума сошел? Вампирша ничего толком не понимает в расстановке сил. Она на взводе. Она собралась умереть… прекратить существование. Сейчас у нее появился шанс уцелеть – но такой тон…
– У меня нет хозяев!
– девушка, чья жизнь стала чужой смертью, засмеялась. – Кто бы ты ни был – из Света, из Тьмы, запомни! У меня нет и не будет хозяев!
Она начала отступать к краю крыши, волоча за собой Егора. По-прежнему – одной рукой придерживая, другую держа у горла. Заложник… хороший ход против сил Света.
А может быть, и против сил Тьмы?
– Завулон, мы согласны, – сказал я. Опустил руку на напрягшуюся спину Тигренка. – Она твоя. Забирай ее – до суда. Мы чтим Договор.
– Я забираю их… – Завулон слепо смотрел вперед. Ветер хлестал его в лицо, но немигающие глаза мага были широко раскрыты, будто их отлили из стекла. – Женщина и мальчик наши.
– Нет. Только вампирша.
Он наконец-то удостоил меня взгляда:
– Адепт Света, я беру лишь свое. Я чту Великий Договор.
Женщина и мальчик – наши.
– Ты сильнее любого из нас, – сказал я. – Но ты один, Завулон.
Темный маг покачал головой, и улыбнулся – печально, сочувственно.
– Нет, Антон Городецкий.
Они вышли из-за лифтовой шахты, юноша и девушка. Знакомые мне.
Увы, знакомые.
Алиса и Петр. Ведьма и ведьмак из Дневного Дозора.
– Егор! – негромко позвал Завулон. – Ты понял различие между нами? Чья сторона представляется тебе более предпочтительной?
Мальчик молчал. Но, может быть, лишь потому, что когти вампирши лежали на его горле.
– У нас проблема? – мурлычущим голосом спросила Тигренок.
– Ага, – подтвердил я.
– Ваше решение? – спросил Завулон.
Его дозорные пока молчали, не вмешивались в происходящее.
– Мне не нравится, – сказала Тигренок. Она чуть подалась к Завулону, и хвост нещадно стегал меня по колену.
– Мне очень не нравится точка зрения Дневного Дозора… на происходящее…
Это, очевидно, было их общее с Медведем мнение – когда они работали в паре, то высказывался кто-то один. Я глянул на Илью – тот крутил жезл в пальцах и улыбался: нехорошо, мечтательно.
Как ребенок, который вместо пластмассового автомата притащил в компанию заряженный «узи».
Семену, явно, было все равно. Чихал он на мелочи.
Он семьдесят лет занимается бегом по крышам…
– Завулон, ты говоришь от Дневного Дозора? – спросил я.
И секундная тень колебания мелькнула в глазах темного мага.
Что же происходит… Почему Завулон покинул наш штаб, пренебрегая возможностью выследить и привлечь к Дневному Дозору неизвестного мага чудовищной силы? Такой возможностью не пренебрегают – даже ради вампирши и паренька с потенциально большими способностями.
Почему Завулон идет на конфликт?
И почему, почему он не хочет – я ведь вижу это, тут нет сомнений!
– выступать от имени всего Дневного Дозора?
– Я говорю как частное лицо, – сказал Завулон.
– Тогда у нас небольшое личное разногласие, – ответил я.
– Да.
Он не хочет вмешивать Дозоры.
Сейчас мы – просто Иные, пусть и состоящие на службе, пусть и занятые на заданиях. Но Завулон предпочитает не доводить конфликт до официального противостояния. Почему? Так верит в свои силы, или так боится появления шефа?
Ничего не понимаю…
А самое главное, почему он бросил штаб и охоту за чародеем, наложившим проклятие на Светлану? Темные добивались того, чтобы чародея отдали им. А теперь с легкостью отказываются?
Что известно Завулону? Что неизвестно нам?
– Ваши жалкие… – начал темный маг. Он не успел закончить – свой ход совершила жертва.
Я услышал рык Медведя – недоуменный, растерянный рык, и обернулся.
Егор, вот уже полчаса пребывающий в роли заложника, прижатый к вампирше, растворялся, исчезал.
Мальчишка уходил глубже в сумрак.
Вампирша сжала руки – пытаясь не то удержать его, не то убить.
Взмах когтистой лапы был стремителен – но уже не встретил живой плоти.
Вампирша ударила сама себя – под левую грудь, в сердце.
Как жаль, что она неживая!
Медведь прыгнул. Ожившим сугробом пронесся сквозь пустоту, где только что стоял Егор, и повалил вампиршу.
Под его тушей дергающееся тело скрылось полностью – лишь высовывалась, судорожно колотя по мохнатому боку, когтистая рука.
В тот же самый миг Илья вскинул жезл. Сиреневый свет чуть потускнел, прежде чем жезл взорвался, превращаясь в колонну белого пламени. Казалось, что в руках оперативника – оторванный от маяка луч прожектора, ослепительный и почти ощутимо плотный. С видимым усилием Илья взмахнул руками, чиркнул по серому небу лучом, невиданным в Москве со времен войны – и обрушил исполинскую дубину на Завулона.
Темный маг закричал.
Его повалило, прижало к крыше, а световой столб вырвался из рук Ильи, обретая подвижность и самостоятельность.
Уже не луч света, не столб пламени – белая змея, крутящаяся, обрастающая серебристыми чешуйками. Конец исполинского тела расплющился, превращаясь в капюшон, из-под него высунулась тупая морда с немигающими глазами – размером с колесо от грузовика. Сверкнул язык – тонкий, раздвоенный, пылающий как газовая горелка.
Я отпрыгнул – меня чуть не задело хвостом. Огненная кобра свивалась в клубок, наваливалась на Завулона, рывками втискивала голову в петли собственного тела. А за пылающими кольцами молотили друг друга три тени, размазанные движением в мутные полосы. Прыжка Тигренка, нацелившейся на ведьму и ведьмака из Дневного Дозора, я просто не заметил.