Страница 27 из 49
– Света, я должен идти, – сказал я.
– Антон! – это не Ольга, это шеф. – Антон…
Он запнулся – он ничего не мог мне приказать, ситуация зашла в этический тупик. Видимо, вампирша стояла на своем, и ни с кем другим вести переговоры не желала.
Приказывая мне остаться, шеф убивал мальчишку-заложника… и потому даже не мог приказать.
Даже просить не мог.
– Мы организуем твой отход…
– Лучше сообщите упырихе, что я еду.
Светлана протянула руку, легонько коснулась моей ладони:
– Ты уходишь насовсем?
– До утра, – сказал я.
– Я не хочу, – просто сказала девушка.
– Знаю.
– Кто ты?
Экспресс-посвящение в тайны мироздания? Дубль два?
– Я расскажу утром. Хорошо?
– Ты сошел с ума, – донесся голос шефа.
– Тебе действительно надо уходить?
– Только этого не говори! – крикнула Ольга. Она почувствовала мои мысли.
Но я сказал:
– Света, когда тебе предложили искалечить себя, но продлить жизнь матери, когда ты отказалась… Это было правильно и разумно, так ведь?
Но сейчас тебе плохо. Так плохо, что лучше было бы поступить неразумно.
– Если ты сейчас не уйдешь, плохо будет тебе?
– Да.
– Тогда иди. Только вернись, Антон.
Я встал из-за стола, оставив остывший чай. Вихрь инферно покачивался над нами.
– Обязательно приду, – сказал я. – И… поверь, еще не все потеряно.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я вышел, начал спускаться по ступенькам, Светлана закрыла за мной дверь.
Какая тишина… мертвая тишина, даже собаки устали скулить в эту ночь.
Неразумно. Я поступаю неразумно. Если нет этически правильного выхода – поступай неразумно. Мне это кто-то говорил? Или вспомнилась строка из старых конспектов, фраза из лекции? Или я подбираю себе оправдания?
– Воронка…
– прошептала Ольга.
Голос был почти незнакомый, севший. Захотелось вжать голову в плечи.
Я толкнул подъездную дверь, выскочил на обледенелый тротуар.
Белая сова комком пуха кружила над головой.
Вихрь инферно уменьшился, присел. Ненамного, по сравнению с общей высотой, но уже заметно для глаз, метра на полтора-два.
– Ты знал, что это произойдет? – спросил шеф.
Покачав головой я смотрел на вихрь. Да в чем же тут дело?
Почему на появление Игната, специалиста по приведению людей в благостное расположение духа, инферно отреагировало усилением, почему мой сумбурный разговор и неожиданный уход снизили воронку?
– Группу аналитиков пора разгонять, – сказал шеф. Я понял, что это уже было сказано всем, не мне одному. – Когда у нас будет рабочая версия происходящего?
Машина вынырнула откуда-то с Зеленого проспекта, обдала меня лучами фар, скрипнула шинами, неуклюже переваливаясь через бугры разбитого асфальта, остановилась у подъезда.
Приземистый спортивный кабриолет теплого оранжевого цвета был нелеп среди унылых панельных многоэтажек, в городе, где лучшим видом транспорта по-прежнему оставался джип.
Семен высунулся с места водителя, кивнул:
– Садись. Приказано доставить тебя с ветерком.
Я оглянулся на Ольгу, и та почувствовала взгляд.
– Моя работа здесь. Езжай.
Оббежав машину я сел на переднее сиденье.
Сзади развалился Илья, видимо, шеф счел нужным усилить пару Тигренок-Медведь.
– Антон, – догнал меня сквозь сумрак голос Ольги.
– Помни… ты сегодня задолжал. Держи это в памяти – каждый миг держи…
Я не сразу понял, о чем она говорит. Ведьмочка из Дневного Дозора? Да при чем тут она?
Машина рванула, задевая днищем ледяные надолбы.
Семен вкусно выругался, крутя руль, с негодующим ревом двигателя машина поползла к проспекту.
– У какого полудурка вы взяли тачку? – спросил я. – В такую погоду на ней…
Илья хихикнул:
– Т-с! Борис Игнатьевич одолжил тебе свой автомобиль.
– Правда, что ли? – только и просил я, оборачиваясь. На работу шефа возил служебный «БМВ». Вот уж не замечал в нем тяги к непрактичной роскоши…
– Правда. Антошка, как ты его? – Илья кивнул в сторону высящегося над домами вихря. – Не замечал у тебя подобных способностей!
– Я его не трогал. Только с девушкой говорил.
– Говорил? А трахнуть – трахнул?
Это была обычная манера общения Ильи, когда он от чего-то напрягался. А уж поводов для волнения у нас сейчас было хоть отбавляй.
И все же я поморщился. То ли нарочитость какую-то поймал в словах… то ли просто резануло.
– Нет. Илья, не надо так.
– Извини, – легко согласился он. – Так что ты сделал?
– Просто поговорил.
Машина наконец-то вырвалась на проспект.
– Держитесь, – коротко велел Семен. Меня вжало в кресло.
Илья сзади возился, доставая и раскуривая сигарету.
Секунд через двадцать я понял, что предыдущая поездка была неторопливой увеселительной прогулкой.
– Семен, вероятность аварии убрана? – крикнул я. Машина неслась через ночь, будто пыталась обогнать свет своих фар.
– Я семьдесят лет за рулем, – презрительно бросил Семен.
– Я по Дороге Жизни грузовики в Ленинград водил!
Сомневаться в его словах не приходилось, и все же я подумал, что те поездки были менее опасными. Скорости не те, предугадать падение бомбы для Иного – не проблема.
Машины сейчас попадались пусть нечасто, но попадались, дорога была, мягко говоря, отвратительной, наш спортивный автомобиль для подобных условий никак не предназначался…
– Илья, что там произошло? – пытаясь оторвать взгляд от увиливающего с нашего пути грузовика, спросил я. – Ты в курсе?
– С вампиршей и пацаном, что ли?
– Да.
– Глупость наша, вот что произошло, – Илья ругнулся.
– Хотя и глупость относительная… Все было нормально сделано. Тигренок и Медведь представились родителям мальчишки дальними, но любимыми родственниками.
– «Мы с Урала»? – спросил я, вспомнив курс по общению с людьми и варианты знакомства.
– Да.
Все шло нормально.
Застолье, пьянка, поедание уральских деликатесов… из ближайшего супермаркета…
Я вспомнил увесистую сумку Медведя.
– В общем, время они проводили хорошо, – в голосе Ильи была не зависть, а, скорее, полное одобрение товарищей. – Светло, тепло, и мухи не кусают. Пацан то с ними сидел, то в своей комнате…
Откуда было знать, что он уже способен входить в сумрак?
Меня обдало холодом.
И впрямь – откуда?
Я же не сказал. Ни им, ни шефу.
Никому.
Удовлетворился тем, что вытащил мальчишку из сумрака, пожертвовав толикой крови.
Герой.
Один в поле воин.
Илья продолжал, ни о чем не подозревая:
– Вампирша зацепила его Зовом.
Очень прицельно, ребята не почувствовали. И крепко… пацан даже не пикнул. Вошел в сумрак и выбрался на крышу.
– Как?
– По балконам, до крыши было всего три этажа. Вампирша уже ждала там. Причем знала, что парень с охраной, едва схватила – сразу же раскрылась. Теперь родители спят крепким здоровым сном, вампирша стоит с мальчишкой в обнимку, Тигренок и Медведь рядом с ума сходят.
Я молчал. Нечего тут было говорить.
– Глупость наша, – все-таки заключил Илья.
– И роковое стечение обстоятельств. Мальчишку ведь даже никто не инициировал… кто знал, что он может войти в сумрак?
– Я знал.
Может быть это были воспоминания. Может быть страх перед бешенной гонкой автомобиля по трассе. Но я посмотрел в сумрак.
Как хорошо людям, они не видят этого – никогда! Как им плохо – им не дано увидеть!
Глубокое серое небо, в котором нет и не было звезд, небо вязкое как кисель, светящееся тусклым, мертвенным светом.
Все силуэты смягчились, растаяли – и дома, по стенам которых растекся ковер синего мха, и деревья, ветви которые в сумраке колышутся совсем не по воле ветра, и уличные фонари, над которыми кружат, едва шевеля короткими крыльями, сумеречные птицы. Едут навстречу машины – медленно-медленно, шагают люди – едва переставляя ноги. Все сквозь серый светофильтр, все сквозь ватные пробки в ушах. Немое черно-белое кино, изыск пресыщенного режиссера.