Страница 2 из 12
– Меня зовут Салли Хардинг.
– Ах да.
«Ах да, – продолжил Салли его невысказанную мысль, – тот самый, что не был на похоронах своей жены, потому что угодил в тюрьму». Салли теперь частенько договаривал в мыслях чужие оборванные фразы. По его мнению, слова, которые люди не произносили, звучали громче, нежели высказанные вслух.
– Жизель Хардинг была моей женой.
– Примите соболезнования по поводу вашей утраты.
– Благодарю.
– Прощальная церемония получилась просто великолепная… Полагаю, семья вам рассказала.
– Семья – это я.
– Конечно.
Оба замолчали.
– Ее прах у вас? – наконец спросил Салливан.
– Да. В нашей колумбарной. Сейчас схожу за ключом.
Директор ушел в своей кабинет. Салли взял со стола буклет и раскрыл на том месте, где рассказывалось о кремации.
ПРАХ ПОКОЙНОГО МОЖНО РАЗВЕЯТЬ НАД МОРЕМ, ПОМЕСТИТЬ НА ВОЗДУШНЫЙ ШАР, НАПОЛНЕННЫЙ ГЕЛИЕМ, ИЛИ РАССЫПАТЬ С САМОЛЕТА…
Салли швырнул буклет обратно. «Рассыпать с самолета». Даже Бог не смог бы додуматься до такого.
Через двадцать минут он покинул похоронное бюро, унося прах жены в урне в виде фигурки ангела. Салли пытался нести ее в одной руке, но это показалось ему недостаточно уважительным, тогда он взял урну обеими руками. Это ему тоже не понравилось: со стороны могло показаться, что он идет совершать приношение. Наконец Салли прижал урну к груди, как дети иногда носят школьные ранцы. Шлепая по лужам, с полмили он прошел под дождем. Добравшись до здания почты, Салли опустился на скамейку, а урну осторожно поставил рядом.
Дождь закончился. Звонили церковные колокола. Салли закрыл глаза и представил притулившуюся к нему Жизель. Представил ее глаза цвета морской волны, волосы цвета лакрицы, худенькую узкоплечую фигуру. Казалось, что Жизель прислонилась к нему и шептала: «Защити меня».
В действительности он этого не сделал. Не защитил ее, и теперь случившееся не переиграешь. Салли долго сидел на скамейке. Печаль, захлестнувшая его, не давала встать и пойти дальше. Павший человек и фарфоровый ангел. Со стороны могло показаться, что они ждут автобус.
Телефон позволяет узнать, что, где и с кем случилось. У кого-то родился ребенок, кто-то объявил о помолвке, с кем-то произошла беда на ночной дороге. В современном мире о большинстве радостных и трагических событий люди узнают по телефону.
Тесс сидела на полу кухни и ждала, когда телефон зазвонит снова. В течение этих двух недель он стал для нее источником ошеломляющих новостей. Оказывается, ее мать не исчезла бесследно, а продолжала существовать неведомо где и неведомо каким образом. Тесс уже в сотый раз прослушивала запись последнего звонка от матери.
– Тесс, дорогая… не надо плакать.
– Я не верю, что это ты.
– Я, дорогая… Я здесь, целая и невредимая.
Эту фразу мать произносила всегда, откуда бы ни звонила: из отеля, спа-салона. Даже навещая родственников, живших в получасе езды, она звонила и сообщала дочери: «Я здесь, целая и невредимая». Тесс не приходилось даже спрашивать; мать всегда произносила эту фразу сама.
– Но это же невозможно, – возразила Тесс.
– Все возможно, дорогая… Я с Господом… Хочу рассказать тебе о…
– О чем, мама? О чем?
– О небесах…
Телефон умолк. Тесс взирала на трубку так, словно у нее в руках была человеческая кость. Звонки матери полностью противоречили логике. Тесс это знала. Но то был голос ее матери, знакомый ей во всех оттенках: от шепота до крика. Сомнений не оставалось: ей действительно звонила мать.
Тесс подтянула колени к груди. Со времени первого звонка она безвылазно сидела дома, питаясь лишь крекерами, сухими завтраками, яйцами вкрутую и другими припасами. Она перестала ходить на работу и за покупками, даже не вынимала почту из ящика.
Она провела рукой по своим светлым, давно не мытым волосам. Затворница наедине с чудом. Тесс смотрела на молчавший телефон. Что скажут о ней соседи и знакомые? Ее это не волновало. Несколько слов с небес сделали все земные слова чепухой.
Полиция Колдуотера занимала старое кирпичное здание, которое строилось совсем для других целей и было переоборудовано для нужд служителей закона. Джек Селлерс сидел за письменным столом. Сослуживцам могло показаться, что он занят составлением отчетов, но на самом деле он ждал звонка.
Прошедшая неделя была ни на что не похожа. Такого с ним еще не случалось. Два звонка от мертвого сына. Два разговора с его мальчиком, чей голос он и не надеялся когда-либо услышать. Джек до сих пор не рассказал о них Дорин – бывшей жене и матери Робби. После гибели сына она впала в депрессию. Да и что он ей скажет? Что их единственный сын, погибший в ходе боевых действий, на самом деле жив и находится непонятно где? Что телефон превратился в портал, ведущий прямо на небеса? Такое сказать невозможно. Но что тогда?
Джек не представлял, как ему быть дальше. Однако стоило телефону зазвонить, как он хватал трубку, словно гангстер пистолет.
Второй звонок, как и первый, раздался в пятницу, ближе к вечеру. В трубке слышалось потрескивание, шум ветра, то нараставший, то спадавший.
– Пап, это я.
– Робби, – прошептал Джек.
– Пап, со мной все в порядке. Здесь не бывает плохих дней.
– Где ты?
– Ты сам знаешь, где я… Папа, это потрясающе…
Послышался щелчок.
– Алло! Алло! – закричал Джек.
Заметив, что сослуживцы смотрят в его сторону, он закрыл дверь. Через минуту телефон зазвонил опять. Джек посмотрел на строку определителя номера. Как и в прошлый раз, там была надпись: «Номер неизвестен».
– Алло, – теперь уже прошептал Джек.
– Передай маме, чтобы не плакала… Если бы мы знали, чтó нас ждет, мы бы никогда не тревожились.
Если у тебя есть сестра, она никогда не станет бывшей, даже если ты ее больше не видишь и не можешь к ней прикоснуться.
Кэтрин Йеллин лежала на кровати, разметав по подушке рыжие волосы. Скрещенные руки сжимали мобильный телефон-раскладушку нежно-розового цвета. Когда-то этот самсунговский мобильник принадлежал Дайане. На задней стенке и сейчас красовался блестящий стикер с изображением женской туфли на высоком каблуке.
– Кэт, это превзошло все наши мечтания.
Так сказала Дайана, позвонив сестре во второй раз. Ее звонок, как и все остальные звонки с небес, тоже был в пятницу. «Превзошло все наши мечтания». Больше всего Кэтрин понравилось слово «наши».
Сестер Йеллин связывали особые узы – это не редкость между братьями и сестрами, растущими в маленьких городах. Дайана была старше на два года. Она каждый день водила младшую сестру в школу. Она первой вступила в гёрл-скауты. Кэтрин шла следом. Когда Кэтрин поставили брекеты, Дайана уже сняла свои. На вечеринках в старших классах Дайана никогда не шла танцевать, не убедившись, что у сестры тоже есть партнер. Обе девушки были крепкого сложения: длинные ноги, сильные плечи. Летом спокойно могли проплыть в озере целую милю. Когда Дайана выходила замуж, подружкой невесты была Кэтрин. Через три года они поменялись ролями. Кстати, свадьба младшей сестры тоже состоялась в июне. У каждой родилось двое детей: у Дайаны две девочки, у Кэтрин – два мальчика. Их дома разделяла всего одна миля. Даже развелись они в один день, но с разницей в год. Вот только судьба дала им не одинаковое здоровье. Дайана страдала мигренями, аритмией и гипертонией. Внезапный аневризм сердца погубил ее, когда она была еще совсем не старой – в сорок шесть лет. Что же касается Кэтрин, та вообще ни разу в жизни не болела. Собственное здоровье часто вызывало у нее чувство вины. Но после звонка сестры Кэтрин поняла: Дайана – ее прекрасная, хрупкая Дайана – позвонила не просто так. Господь избрал ее, дабы показать: верующих в Него ожидает вечность.