Страница 3 из 4
– Вот, я тебе говорила, – заметила Кощаку подошедшая Акюдаг. – Я эту лошадь тоже приметила.
– Да что вы всё лошадь да лошадь! – возмутился хан. – Надоело даже! При чём тут лошадь! Кто в такую темень за лошадью побежит! Хватит про лошадь. Ты, давай, это, говори, с чем пришёл. Всё выполнил?
– Всё, ёлки-моталки, как приказывали! – немного успокоился Фролка.
– Подложное письмо богатырю Даниле отдал? – подозрительно спросила Акюдаг.
– Прямо в руки ему отдал, ёлки-моталки…
Фролка хотел сказать что-то ещё, но Кощак нетерпеливо перебил его:
– А он что?
– А чего он, – осклабился Фролка, – ничего. Знамо дело, ёлки-моталки…
– Ты вот что, – разозлился хан, – эти свои ёлки-моталки брось! Дело говори.
– Я – чё? – пожал плечами Фролка. – Я ничё. Я ж говорю, ёлки-моталки…
– Опять! – вскипел хан и молниеносно выхватил саблю. – Сейчас секир-башка делать будем!
– Эй, мы так не договаривались, ёлки-моталки! – заорал насмерть перепуганный Фролка.
– Ах так! – побагровел Кощак. – Ты нарочно! Шутить вздумал! Я тебе покажу «не договаривались»!
И он со свистом завертел саблей вокруг головы.
– Да успокойтесь вы! – сердито проскрипела колдунья. – Ишь, петухи! Дело-то сурьёзное! А ты, голубчик, эти свои ёлки-моталки и вправду брось. Кто-нибудь услышит, неровён час, потом тебя по этим ёлкам-моталкам и признает.
– Да кто ж услышит-то? – оглядываясь по сторонам, забормотал Фролка. – Нет же никого, да и темно кругом. Я не буду больше, вот те крест!
– Вот и ладно, – хихикнула колдунья. – Сообразительный мальчик. Ну, дальше рассказывай.
– В общем я и говорю, ёлки… То есть письмо Даниле Славному отдал, чтобы, значится, на подмогу Святогорску…
– Да не тяни ты! – Кощак сунул ему саблю прямо под нос. – Говори быстрее! Душу рвёшь!
– Отдал, значится… – затрясся Фролка.
– Дальше-то что? Дальше! – заорал Кощак.
– Саблю-то убери, – заметила ему старуха. – А то он от страха говорить не может.
Кощак послушался, сунул саблю за пояс.
У Фролки отлегло от сердца. Он перевёл дух и продолжил:
– А что дальше-то? А ничего. Созвал Данила Славный всех богатырей, собрались они и уехали.
– Все? – уточнила Акюдаг.
– Ага, – закивал Фролка, – все. Одни старые да малые остались.
Кощак высунул язык от удовольствия, подёргал себя за бородку.
– Теперь-то я Светозерск голыми руками возьму! – хвастливо заявил он.
– Не спеши радоваться, – остудила его Акюдаг. – Ты хоть помнишь, что я тебе про детей говорила?
– Что ж я, с детишками не справлюсь? – помрачнел Кощак.
– Не врут старые книги! – зловеще прокаркала старуха. – Ох, не врут!
– Что же делать-то будем? Говори, старая, чего надумала!
– А вот чего!
Акюдаг подошла совсем близко к Фролке, в упор уставилась на него своими колючими глазками:
– Отвечай как на духу. Много ли детей в городе?
– Да есть, – снова затрясся Фролка.
– А самых шустрых да сильных знаешь?
– Как не знать! Алёна – кузнецова дочка – страсть какая шустрая да вумная, а Федька, сын Ивана-богатыря, – пожалуй, из наших ребят самый сильный будет.
– Алёна, говоришь? – задумчиво проговорила колдунья. – И Федька. Вот ты его и изведи! – приказала она. – Девчонку покаместь не трогай, а Федьку этого изведи!
– То есть как это «изведи»? – помертвев от ужаса, прошептал Фролка.
– А уж это, голубчик, как знаешь, – злобно усмехнулась старуха, – а только, чтобы его завтра на свете не было. Если, конечно, сам жить хочешь.
– Значится, ёлки-моталки, убить, что ли?
Несчастный Фролка пытался тянуть время в поисках выхода.
– Догадливый! – хихикнул Кощак.
– Не, я этого делать не стану! – решился Фролка. – Не умею я.
– Раз предавши – предатель до гроба! – проскрипела Акюдаг. Колдунья по-прежнему буравила его своими глазками. – Ты что же думал, предашь разочек, и всё на этом? Нет, голубчик, так не бывает. Теперь ты всё делать будешь, что я скажу – и убивать, и обманывать. А уж прямо людям в глаза смотреть – и думать забудь!
– Я же один разок только! – захныкал Фролка. – Очень деньги нужны были. Отпустите меня. Пожалуйста. – Он всхлипнул пару раз, потом взял себя в руки. – Нет, братцы, вы – как хотите, а я пошёл.
– Куда же ты пойдёшь? – недобро улыбнулась Акюдаг.
– Домой пойду… – жалобно пролепетал Фролка. – Пожалуйста…
– Нет у тебя теперь дома! – жёстко проговорила колдунья. – Теперь хан Кощак – и отец и мать твоя. Он ниточку держит, на которой твоя поганая жизнь висит. И в любой момент – чик! – и нет тебя. Понял?
– Секир-башка! – с удовольствием подтвердил Кощак.
– Вот именно. – Акюдаг погладила Фролку по склонённой голове. – А в городе тебя ж свои и прихлопнут, как только всё про тебя узнают. Стоит им шепнуть только. А ведь шепнуть нетрудно. – Она прыснула, помолчала. – Ладно, голубчик, не боись. Держись за нас, всё хорошо будет. Ну так что, берёшься?
Фролка по-прежнему мялся, шмыгал носом.
– Что ж, мне теперь и деваться некуда?
– Некуда, некуда! – снова радостно захихикал Кощак. – Хи-хи-хи! Решайся, давай!
Фролка неожиданно выпрямился. Перестал канючить. Решительно махнул рукой.
– А, ладно! Где наша не пропадала! Авось пронесёт! Берусь!
– Вот и умница, – проскрипела Акюдаг. – Правильно рассудил. Только, чтобы всё шито-крыто было. Смотри, чтобы на тебя никто не подумал!
– Не маленький, – приосанясь, солидно ответил Фролка.
– И вот ещё что… – задумалась колдунья. – Сейчас слушай как следует. Вызовет хан Кощак на поединок вашего богатыря…
– Так я же говорю, нет никого, ушли все богатыри, – удивился Фролка.
– Ушли не ушли, твоё дело слушать. Мало ли, вернутся они или вдруг ещё какой богатырь сыщется. Короче, если всё же такой богатырь объявится, то ты ему перед поединком меч подменишь, понял?
– Как это я сделаю? – опешил Фролка. – Я – несогласный.
– А никто твоего согласия и не спрашивает! – усмехнулась Акюдаг.
При этом монисто из маленьких зеркал недобро зазвенело у неё на груди.
Глава пятая
Колдовство
Федька и Алёна в очередной раз в ужасе переглянулись. Оба и так были ни живы ни мертвы. А когда услыхали свои имена, так уже просто боялись шелохнуться, чтобы не привлечь к себе внимания.
Затаив дыхание, они продолжали напряжённо прислушиваться к тому, что происходило на полянке.
А происходило там следующее.
Колдунья достала замотанный в какие-то грязные тряпки меч, развернула его и, воткнув в землю, стала кружиться вокруг. Кощак и Фролка, отойдя чуть подальше, с опаской следили за нею.
Да и было чего опасаться. Ночной ветер раздувал седые старушечьи космы, маленькие чёрные глазки пылали злобным огнём.
– Картан-мартан! – колдовала Акюдаг. – Артуман-бартуман! Шайтан! Шайтан! Шайтан! Отзовись-откликнись! Моё колдовство – твоё естество! Шайтан! Шайтан!
В это время сверкнула молния, прогремел гром, и откуда-то сверху раздался замогильный голос, заставивший всех присутствующих, включая притаившихся Федьку с Алёной, побледнеть от страха.
– Говори, я тебя слушаю! Зачем вызывала? Чего ты хочешь? – спросил страшный голос.
– Сделай так, чтобы тот, кто этим мечом взмахнёт, сам же замертво и упал! – каркающим пронзительным голосом завопила Акюдаг.
– Твоя просьба будет выполнена, колдунья! – раздалось с небес.
И тотчас же ветер утих, и на поляне словно посветлело.
– Ну вот, – радостно потирая руки, захихикала старуха. – Дело сделано! Меч заколдован! На, держи!
Она схватила меч и протянула его дрожащему Фролке.
– Нет, – замахал он руками. – Пожалуйста, не надо. Я не хочу!
– Да не трясись ты! – презрительно скривилась колдунья. – Ничего с тобой не случится. Главное, мечом не маши, вот и всё. Ты хорошо понял?