План Б. Дерзаю

Когда он присоединился к ней за столом, она уже закрыла его журнал и отодвинула его в сторону, освободив место для рюмок и вина.

— Но я не полностью невооруженная, — тихо сказала она, когда он оказался с ней рядом. — И вы тоже небезоружны. — Она бросила на него смеющийся взгляд. — Даже в присутствии друзей мы сохраняем бдительность. Право, это прискорбно.

— Вот мы и скорбим, — согласился он.

Тем временем Натеза сняла с пояса нож со штопором и занялась пробкой.

— Мне непонятно, почему вы здесь, — сказал он, глядя, как ее тонкие ловкие пальцы управляются с пробкой. — Поймите меня правильно: я рад выпить с вами вина! Просто мне показалось, что вы предназначили этот вечер для удовольствий, предоставляемых домом.

— А! Да. — Черные глаза мимолетно блеснули, а потом она извлекла пробку и поставила вино подышать. — Это вы плохо сделали.

— Правда? — спросил он, что было чистым идиотизмом. Лучше было бы отрицать какие бы то ни было действия. Гораздо лучше было бы ее не понять.

— Да, — подтвердила она. — Плохо.

Она потянулась за рюмкой, и ее рукав скользнул по его рукаву — едва заметное прикосновение ткани к ткани. Совершенно непонятно, почему по его нервам пробежала столь яркая вспышка.

Вино было разлито, аккуратно и без труда. Натеза вручила ему рюмку. Она сама взяла вторую, но пить пока не стала — только стояла и очень серьезно смотрела на него.

— Вы ведь отказали себе в удовольствиях дома, не так ли?

Он наклонил голову, позволив себе легкую улыбку.

— Конечно. Я — босс, и меня всегда ждет работа.

— Да, конечно.

Она подняла рюмку — земной тост, — и он последовал ее примеру.

— За наш успех завтра.

— За наш успех завтра, — повторил он, и они выпили.

— У вас есть сомнения в завтрашнем результате? — спросил он у нее, после того как они сделали еще по глотку, наслаждаясь букетом: это оказалось настоящим вином, совершенно не похожим на ошибочно названное, хотя и приятное. Осеннее вино.

Она тихо засмеялась и села на единственный стул в комнате — воплощенное изящество и элегантность. Пат Рин присел на край стола и посмотрел в ее лицо сверху вниз. У него пальцы зудели от желания погладить ее нежную щеку, что было бы уже не просто идиотизмом, а настоящим безумием. Он отпил еще немного вина, пытаясь собрать остатки здравого смысла.

— Успех никогда не обеспечен, — ответила Натеза совершенно серьезно, несмотря на внешнюю веселость. — И завтра мы выступаем против противника, который непредсказуем и необучен, что прибавляет опасности.

— Мы знали об этом, — напомнил он ей, — и составили планы в соответствии с этим. Мы не идем к боссу Айвернету безоружными, и поблизости будут силы поддержки.

— Все это верно, однако нам не следует быть легкомысленными. По правде говоря, не знай я заранее вашего ответа, я попросила бы вас передумать и остаться тут отдыхать, пока мы с мистером Мак-Фарландом с небольшим отрядом не пойдем и не расчистим вам путь.

Он ответил не сразу, потому что задумчиво разглядывал ее лицо. Она ответила на его взгляд, чуть расширив глаза. Губы ее изогнулись в легкой и явно манящей улыбке.

Тут Пат Рин понял, что Натеза намерена наказать его за то, что он осмелился предложить ей удовольствия этого дома. Он сделал медленный вдох, направленный на то, чтобы охладить температуру своей разогревшейся крови. Она была вправе сводить счеты, раз она сочла, что он перешел границы. Однако сведение счетов не требовало от него, чтобы он вел себя как дурак.

Итак, к делу.

— Мы уже это обсуждали. Я намерен предлагать сделку каждому боссу. Чрезвычайные меры предназначены для тех, кто отказывается с применением насилия. Мы не можем просто убить человека за его репутацию. Возможно, его… неправильно поняли, хотя я готов согласиться, что это выглядит маловероятным. Однако мы не можем решительно заявить, что это абсолютно невероятно. Следует ли нам пересчитать тех, кто теперь думает, что Джонни был моим родным сыном, а его погибшая мать — моей женой, с которой меня надолго разлучил злой рок?

Она кивнула.

— Это так. Однако я не хочу, чтобы вы подвергали себя ненужной опасности. Если босс Айвернет безвреден и оболган, тогда ему не повредит то, что вы сначала отправите к нему посольство. Если же он такой, как сообщалось, то отправка передового отряда означает, что ваша жизнь будет сохранена.

Она допила вино и встала. Бережно поставив рюмку на стол, она повернулась к нему с решимостью в глазах.

Пат Рин тоже поставил рюмку, вставая со стола, — но опоздал. Она сделала один шаг и была совсем рядом. Ее бедро прикоснулось к его боку, рука медленно и уверенно двигалась у него на глазах к его щеке.

«Конец сведению счетов, — подумал он. — Конец чести и правильным поступкам». Желание наэлектризовало его кровь. Он заглянул в ее глаза и понял, что пропал. И что не имеет права пропасть.

— Инас, — прошептал он. — Инас, не надо.

Ее рука приостановилась.

— Почему?

— Потому что… потому что я владею вашей клятвой, — сумел выговорить он, хотя его голос постыдно дрожал. — Я не хочу вас бесчестить.

Что-то шевельнулось в ее глазах. К своему крайнему огорчению, он не смог понять, что именно.

— А! — тихо произнесла она, и ее теплое дыхание коснулось его щеки. — Понимаю.

Ее рука пришла в движение. Палец легко коснулся камня у него в мочке уха, а потом она отступила, поклонившись ему поземному, без всяких нюансов.

— Пат Рин, доброй ночи. Спите спокойно. Хороших вам снов.

— Хорошего вам сна, Инас, — отозвался он и проводил взглядом ее легко удаляющуюся фигурку.

День 346-й

1392 год по Стандартному календарю

Деловая улица

Пустошь

Гвинс подвела машину к тому, что можно было счесть обочиной, поставила ее на тормоз и подняла голову. В зеркале заднего вида Пат Рин увидел, как она обеспокоенно нахмурилась.

— Босс, мне эта улица не очень-то нравится.

Что, по мнению Пат Рина, только доказывало, что она — женщина здравомыслящая. Во время своих последних путешествий ему пришлось видеть плохие улицы. И даже очень плохие улицы.

А эта улица… оскорбление приличия, бельмо на глазу, боль души.

Выгоревшие здания стояли по обеим сторонам разбитой дороги. Щербатые окна походили на клыкастые отверстия черных и бездонных глоток. Здесь не было ни деревьев, ни цветов, которые он видел на некоторых улицах под покровительством Пенна Калхуна. Не было на улице ни людей, ни машин — за исключением их собственной.

На всей этой печальной улице только один дом оставался несожженным и неразоренным: мрачная серая громада, защищенная ржавой решеткой, украшенной сверкающей сетью металлических шипов.

— Хорошо, — проговорил он, собираясь с духом.

Повернувшись, он встретился взглядом с Натезой. Она наклонила голову, как новичок, адресующийся мастеру, без видимой иронии.

— Гвинс, свяжитесь, пожалуйста, с мистером Мак-Фарландом и попросите его подвести свой отряд ближе. Мы с Натезой посмотрим, дома ли босс Айвернет.

Гвинс прикусила губу.

— Босс, разумно было бы подождать, пока мистер Мак-Фарланд не подойдет.

— Вызови его прямо сейчас, — ответил он, сохраняя терпение ввиду ее тревоги. — Они ведь не станут открывать огонь, не выяснив сначала, кто мы.

Он ошибся.

Он успел сделать ровно пятнадцать шагов по разбитому тротуару в направлении к дому в сопровождении Натезы, когда первая пуля прорычала мимо его уха. Он нашел цель, выстрелил и отпрыгнул в то же мгновение, тяжело упав на плечо за кучей бетонных осколков, которые раньше могли составлять часть стены.

Воздух был полон пуль, которые рычали и ныли, и звонко отскакивали от его ненадежного укрытия. Пат Рин на секунду высунулся из-за него, нашел цель, выстрелил и нырнул обратно с запорошенным цементной пылью лицом.

Он высунулся снова — и замер.

Натеза лежала, открытая и неподвижная, на дорожке, ведущей к дому. Он еще смотрел на нее, не веря своим глазам, когда пуля отколола кусок камня у ее головы. Он не мог определить, жива ли она… Нет, ее рука! Определенно ее пальцы дернулись в сторону выпавшего пистолета!