Убийцы смерти

Судя по паутине, здесь уже месяц никого не было. От проходящей над головой печной трубы шел теплый воздух.

Сойдет.

Скинув с плеч рюкзак и сняв теплую одежду, Такер бросил вещи на топчан, где уже устроился Кейн. Несколько минут он рылся на кухне, но не обнаружил ничего, кроме нескольких треснутых тарелок, ящика с ржавым инструментом под мойкой и потемневшей от времени серебряной вилки. В шкафу висело старое пальто, плечи которого были покрыты толстым слоем пыли.

— Похоже, мы наконец нашли дом, а, Кейн?

Овчарка устало повиляла хвостом.

Проголодавшийся Такер быстро приготовил ужин из сухого пайка и кофе, достаточный, чтобы наесться самому и накормить Кейна. Из покрытого слоем грязи окна открывался вид на поселок. Посторонний здесь сразу же привлечет к себе внимание — и вызовет подозрение, особенно если владеет русским кое-как.

Необходимо как-то замаскироваться, изменить свой облик.

Подумав немного, Такер порылся в ящике с инструментом и нашел моток проволоки. Откусив пассатижами четыре маленьких куска, он с помощью изоленты из своего рюкзака соорудил грубое подобие ортодонтических брекетов, какими выправляют прикус подростки. Вставив сооружение между нижней десной и губой, набил туда ваты, после чего взглянул на свое отражение в заляпанном зеркале, ощупывая лицо.

Стороннему наблюдателю покажется, что у гостя, недавно приехавшего в Нерчинск, сломана нижняя челюсть. Это даст ему оправдание молчать.

— Пора договориться насчет прогулки по воздуху, — сказал Такер, проверяя свое приспособление.

У него получилось нечленораздельное бормотание.

Замечательно.

Затем он надел запыленное пальто из шкафа, натянул ушанку, надвинув ее до самых бровей, и приказал Кейну.

— Ты остаешься здесь, — Такер. — Чтобы тебя никто не видел.

Овчарка, сытая и согревшаяся, ничего не имела против.

Спустившись вниз, Уэйн открыл дверь церкви, вышел на улицу и, ссутулившись, шаркающей походкой двинулся по раскисшей дороге в сторону Нерчинска. Ему хотелось верить, что у него сейчас вид человека, который провел всю жизнь в унылых, замерзших просторах Сибири. Погода была ему на руку. К вечеру резко похолодало, дыхание вырывалось в морозный воздух облачками густого пара, замерзшая грязь хрустела под ногами.

К этому времени улицы совсем опустели. Лишь изредка из грязных окон пробивались желтоватые отсветы жизни да кое-где мигали неоновые вывески — и больше ничего. Такер держал направление в ту сторону, где видел курящего солдата. Он шел до тех пор, пока впереди не показалась громада вертолета.

Укрываясь за зданием, Уэйн осторожно осмотрел винтокрылую машину.

Это был штурмовой вертолет «Ми-28» «Ночной охотник». Такер узнал его с первого взгляда. «Ми-28» мог нести на наружной подвеске до пятидесяти ракет и реактивных снарядов и, кроме того, был вооружен 30-мм автоматической пушкой.

Однако на этом «Ночном охотнике» не было ни красных звезд Российских ВВС, ни вообще каких бы то ни было опознавательных знаков. Он был просто раскрашен в серо-черный камуфляж. Такер с такой раскраской еще не встречался. Возможно, вертолет принадлежал ФСБ — в прошлом это ведомство было известно как КГБ. Но что такая могучая боевая машина делает здесь, в этой глуши?

Такер предположил наиболее вероятный ответ.

«Ищет меня».

Из-за хвоста с рулевым винтом показались два человека. Один был в военной форме, другой — в гражданской одежде.

Такер поспешно отступил за угол здания — но только после того, как различил эмблемы на петлицах военного. Красная звездочка на черном щите.

Он ошибался.

Эти люди были не из ФСБ, а из ГРУ, Главного разведывательного управления российского Министерства обороны. Для проведения тайных операций ГРУ привлекало солдат спецназа — элитных бойцов войск специального назначения.

«Если они охотятся за мной…»

Такер поспешил обратно, понимая, что ему необходимо как можно быстрее убраться отсюда — и что он должен срочно связаться с Рут Харпер.

19 часов 55 минут

Такер бродил по улицам, пока не нашел оживленную пивную. Неоновая вывеска над дверью была на русском языке, но раскатистый смех и запах пива сами по себе служили отличной рекламой заведению.

Почему бы не начать здесь?

Убедившись в том, что протез во рту на месте, Такер собрался с духом и толкнул дверь.

Стена душного воздуха, насыщенного табачным дымом и человеческим по́том, ударила его в лицо подобно кулаку. Чужая непонятная речь была обильно приправлена громкими смешками и — явно — крепкими ругательствами. Никто не обратил на вошедшего никакого внимания.

Ссутулившись, Такер начал пробираться сквозь толпу к стойке. Обильно жестикулируя и время от времени невнятно мыча сквозь протез, он наконец оказался перед длинным столом из сучковатых сосновых досок.

Словно по волшебству, бармен тотчас же заметил нового посетителя и поспешил к нему. Он рявкнул что-то — как предположил Такер, попросил его сделать заказ.

В ответ Уэйн пробормотал что-то неразборчивое.

— А?

Откашлявшись, Такер забормотал снова.

Перегнувшись через стойку, бармен приложил руку к уху.

Уэйн приоткрыл рот чуть шире, показывая самодельные «брекеты», затем изобразил удар кулаком в подбородок и закончил все усталым пожатием плечами.

Бармен понимающе кивнул.

Такер ткнул большим пальцем в кружку пива в руке соседа. Через мгновение перед ним самим с грохотом опустилась такая же, с поднимающейся через край пенной шапкой. Протянув несколько мятых рублей, Такер убрал сдачу в карман.

Его захлестнула волна облегчения. Если никто не будет стремиться к более близкому общению с ним, возможно, его уловка увенчается успехом.

Неловко потягивая пиво «разбитым» ртом, Такер осмотрел зал, ища военных. Здесь их было человек десять, но, судя по состоянию формы, все они уже давно уволились в запас. В России многие бывшие военные после ухода со службы продолжают носить форму, — отчасти по необходимости, отчасти для придания себе большего социального статуса. Простые люди нередко вручают ветерану монету или угощают его выпивкой. И дело не только в сострадании, но и в чувстве самосохранения. По возможности лучше избегать голодающих, нищенствующих профессиональных убийц, разгуливающих по улицам.

Удовлетворившись тем, что в пивной нет сотрудников ГРУ, Такер вернулся к своей главной задаче: выбраться отсюда и попасть в Пермь. Он искал тех, кто мог иметь какое-то отношение к местной авиабазе. Но в открытую ему в глаза ничего не бросилось. Возможно, проблему придется решать иным способом…

— Красивая у вас собака, — вдруг произнес по-английски у него за спиной хриплый голос.

Обернувшись, Такер увидел коренастого мужчину лет шестидесяти, с длинными седыми волосами и всклокоченной бородой. Его голубые глаза горели проницательным огнем. По-английски он говорил сносно, но с сильным акцентом.

— Э? — пробормотал Такер.

— А, вижу, — продолжал незнакомец. — Так, дайте-ка предположить, вы странствующий профессиональный боксер.

С гулко колотящимся сердцем Такер оглянулся вокруг. Похоже, никто из присутствующих не обращал на них внимание.

Неизвестный поманил Такера, и тот склонился к нему.

— Я сразу понял, что вы не русский, друг мой. Я слышал, как вы в церкви разговаривали со своей собакой. Вам лучше пройти со мной.

Развернувшись, пожилой мужчина направился в дальний конец зала. Толпа расступалась перед ним, многие почтительно ему кивали.

У Такера не было выбора. Полный тревоги, он тем не менее последовал за незнакомцем. Тот устроился в углу, у каменной печи.

Когда они оказались за столиком вдвоем, старик, прищурившись, смерил Такера взглядом.

— Хороший маскарад, честное слово. Вы мастерски изобразили коренного сибиряка — понимаете, сутулая спина, поникшие плечи, опущенный подбородок. Здешние морозы перемалывают, ломают человека. Так что для тех, кто пожил здесь долго, такая осанка становится обычной.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.