Торговцы плотью

— Вон из моей конторы! — гневно воскликнул Сол.

Я шел по Пятой авеню и улыбался: меня вовсе не расстроила такая его реакция. Позже, подумав на досуге, он наверняка увидит в моем предложении смысл. Ну, а если нет, то на Соле свет клином не сошелся, есть масса других театральных агентов, менее щепетильных. Так или иначе я сумею решить проблему «новых талантов». Для Марты Тумбли и для себя.

Утром шел дождь, но сейчас небо очистилось и ярко сияло апрельское солнышко. Улицы казались чистыми, свежий весенний воздух вселял оптимизм.

Я шагал уверенно и легко: у меня была работа, и за нее прекрасно платили. Будущее мое, если и не такое уж блистательное, все же казалось надежным. Наконец-то я обрел свое место в этом жестоком и прекрасном мире.

Повинуясь настроению, я зашел в деликатесный магазин, который прежде обходил стороной, и купил баночку белужьей икры, трюфелей и гусиного паштета. Вылилась эта покупка в довольно кругленькую сумму, но разве можно экономить на радости?

Домой я отправился на такси.

Возле нашего дома стояла полицейская машина. На тротуаре толпились соседи и просто зеваки, смотритель — его звали Сэмми — стоял, привалившись к полицейскому автомобилю.

— Что случилось? — спросил я.

— Старую миссис Фульц ограбили.

— Господи Иисусе! И каков ущерб?

— Да небольшой. Слава Богу, ее в это время дома не было. Вы же знаете, в полдень она обычно отправляется по магазинам, в это время к ней и залезли воры. Взломали дверь и не столько разграбили, сколько сокрушили все вокруг. Разбили посуду, вспороли кушетку и кресла и даже матрас исполосовали ножом. Наверное, искали деньги.

— Вполне возможно. А что украли? Она говорила?

— Какие-то старые побрякушки, радиоприемник… Они, наверное, обозлились, что ничего ценного не нашли, и наложили кучу прямо ей на коврик. Старая леди в истерике.

Я прошел, бросив на ходу взгляд в открытую дверь квартиры миссис Фульц. Мне было не по себе. И все же я аккуратно сложил деликатесы в холодильник.

Глава 35

Мы прогуливались по Центральному парку — пальто нараспашку, физиономии подставлены лучам весеннего солнышка.

— Упрямая старая стерва, — пожаловался я. — И не думает переезжать. Врезала новые замки.

— Терпение, терпение! — Детектив Люк Футтер демонстрировал образцовое спокойствие. — И Рим не один день строился.

— А теперь она еще и собаку завела, мерзкого маленького фокстерьера. Все время тявкает.

— Да? Ну тогда нам стоит попытаться еще разок.

— И вы думаете, это сработает?

Детектив ухмыльнулся:

— Всегда срабатывает.

Так оно и случилось. Ровно через неделю после первого ограбления квартира миссис Фульц снова подверглась налету. На этот раз ничего не украли и не сломали, но в кухне на полу лежал маленький фокстерьер с перерезанным горлом.

Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения миссис Фульц. Рыдая, она объявила соседям, что немедленно перебирается к дочке с зятем в Бенсонхерст.

Услыхав об этом, я сразу же кинулся к смотрителю Сэмми: мрачная физиономия Эндерса, которая вечно маячила у меня перед глазами, выражала немой укор, и я подумал, что наконец появилась возможность нам расстаться.

— Сэмми, — сказал я, — мы с Артуром решили разъехаться, что, если он займет квартиру миссис Фульц?

— Не знаю… — потупился Сэмми. — Кое-кто попросил меня найти квартиру, пообещав за это полсотни.

— Обещания надо выполнять, — сказал я, вынимая из кармана бумажник. — Вот тебе пятьдесят долларов наличными — просто в знак внимания. И пятьдесят, если ты сдашь квартиру нам.

Мы получили квартиру. Артур перетащил свои пожитки, и мы договорились, что время от времени я смогу использовать его площадь для «сцен» — естественно, заранее предупредив. За каждую «сцену» Артур будет получать по десятке.

О том, что у нас появилась третья точка, я не поставил в известность Люка Футтера.

Глава 36

Марта Тумбли одобрила мое решение, но слегка посетовала по поводу дополнительных трат:

— Тебе не кажется, что ты слишком уж размахнулся?

В очередной четверг состоялась наша обычная деловая встреча. Мы сидели рядышком за письменным столом с кожаным покрытием, просматривая записи расходов и попивая кофе. За нами внимательно наблюдали ее слоны.

Я согласился, что «производственные затраты» несколько превышают запланированные, но как только мы развернемся на полную мощность…

— Послушай, — подсчитывал я. — Сейчас мы проводим в среднем двадцать пять «сцен» в неделю, то есть как минимум сотню в месяц. Выручка составляет десять тысяч, откинь половину на жалованье и издержки производства, таким образом, нам с тобой остается пять тысяч, то есть по две с половиной на каждого.

— Это-то понятно, — согласилась она. — Но все-таки мы слишком много тратим. Две сотни в месяц Футтеру, плата за квартиру на Шестьдесят восьмой улице, по десятке Эндерсу за использование его апартаментов, чаевые смотрителю и все такое. Слава Богу, нам хоть еще остается по четыреста в неделю, не считая твоих личных заработков. Может, урезать плату парням?

— Ни в коем случае! — Я гневно швырнул карандаш. — Марта, это развивающийся бизнес, и мы должны привлекать только первоклассные силы. Единственный способ увеличить прибыли — это повышение производительности.

Мы попивали кофе, продолжая обсуждать текущие проблемы.

На ней были черные шелковые шаровары и просторная мужская рубашка с закатанными рукавами. На сей раз она была без макияжа, и, как ни странно, ее лицо казалось мягче, спокойнее и даже моложе.

— Повышение производительности означает привлечение новых «кадров», — напомнила она.

Я рассказал ей о своих беседах с театральным агентом — не назвав при этом имени Сола.

— Думаю, он поразмышляет и в конце концов согласится, — сказал я. — Ну, а если с ним ничего не получится, я найду другого театрального агента. Таким образом мы получим надежный источник новой «рабочей силы». А сможешь ли ты обеспечить новых клиенток?

— Тут проблем не предвидится. Между прочим, семьдесят процентов клиенток в прошлом месяце обращались к нам повторно.

— Значит, мы на верном пути.

— Все так, но я хотела бы повысить процент первичных обращений. Они рассказывают подружкам, подружки — своим подружкам, и так далее. Единственный способ рекламы нашего бизнеса — изустный. И еще одно: большинство наших клиенток на лето уедут из города, значит, и приток новеньких уменьшится.

— Да… Это проблема. Слушай, а есть какой-нибудь способ привлечь туристок, приезжающих в Нью-Йорк летом?

Марта молчала.

— Ну, что еще?

— Понимаешь, большинство моих приятельниц живут в Ист-Сайде, и они не слишком охотно едут в Вест-Сайд. То ли боятся уличного разбоя, то ли просто из-за элементарного снобизма… Я считаю, что нам следует подумать об открытии точки в Ист-Сайде.

— Мудрая мысль, — согласился я. — Но для этого нужны большие деньги. Поэтому давай пока сосредоточимся на расширении клиентуры.

— А это автоматически влечет за собой вербовку новых парней.

— Ну, это мы как-нибудь устроим. Мне уйти?

— У меня никаких планов на вечер, — протянула она. — Сбрасывай ботинки, давай выпьем бренди.

Мы перебрались на обитую черной кожей кушетку. Она свернулась калачиком, я обнял ее за плечи, и эта поза казалась нам обоим совершенно естественной.

— У тебя есть постоянный мужик? — спросил я.

— Периодический, скажем так. Мы с ним встречаемся, когда он может это себе позволить.

— Он женат?

— Еще бы! И у него двое детей. Большая шишка — политика, бизнес, благотворительность, вся эта лабуда. Так что мы видимся нечасто.

— А он знает, чем мы с тобой занимаемся?

— Нет.

— А если узнает? Бросит тебя?

Она глянула на меня.

— Не сможет. Я знаю, как его завести. А жена не знает.

— Ого! — восхитился я. — Звучит серьезно.