Страница 13 из 83
На прошлой неделе я столкнулся с явлением, подсказавшим мне способ разделаться с Муром. Торговцы из Уганды привезли с собой одного чернокожего с подозрительной болезнью, природу которой я пока еще не могу определить. Он находится в полусонном состоянии с сильно пониженной температурой, но беспрерывно ворочается в постели, совершая какие-то необычные телодвижения. Другие чернокожие боятся его и утверждают, что он заколдован неким знахарем, но Гобо, наш переводчик, сказал, что его укусило какое-то насекомое. Что это было на самом деле, не могу себе представить, но на руке негра остался небольшой след, как от прокола. Он ярко-красного цвета, с пурпурным кольцом вокруг. Выглядит очень зловеще — неудивительно, что эти парни толкуют о черной магии. Похоже, для них это не новость, притом же они утверждают, что помочь тут ничем нельзя.
Старый Н'Куру из племени галла говорит, что парня укусила дьявольская муха, которая своим ядом день за днем истощает жертву, доводит до смерти, а после завладевает ее душой и личностью, как если бы человек оставался в живых; она летает вокруг, обладая его сознанием, пристрастиями и антипатиями. Легенда более чем странная, но, с другой стороны, я не знаю ни одного насекомого, обладающего свойствами, которые могут достаточно убедительно объяснить настоящий случай. Вколол больному — его зовут Мевана — добрую дозу хинина и взял на пробу кровь, но добился немногого. Вид микроба весьма своеобразен, и я не могу даже отдаленно идентифицировать его. Всего ближе к нему бацилла, которую находят у быков, лошадей и собак, укушенных мухой цеце, но последняя не заражает людей; кроме всего прочего, мы находимся слишком далеко к северу от ареала ее обитания.
Как бы то ни было, главное — отныне я знаю, как покончить с Муром. Если туземцы говорят правду, и в этой глубинной области живут столь опасные насекомые, то уж теперь-то я непременно доживу до той минуты, когда он получит от отправителя, не внушающего ему никаких подозрений, посылку, сопровождаемую массой заверений в полной безвредности содержащегося в ней крылатого груза. Важнее всего убедить Мура отбросить все предосторожности, когда он (а в этом нет сомнений!) захочет изучить неизвестных ему мух — и вот тогда природа сама завершит начатое мной! Думаю, не составит труда наловить насекомых, которых так боятся чернокожие. Сперва посмотрим, что будет с этим Меваной, а там останется только найти посланника смерти.
7 января. Меване не лучше, хотя я вкатил ему все известные мне антитоксины. Он испытывает постоянные приступы озноба, во время которых напыщенно и испуганно твердит о пути, предназначенном его душе, когда он переселится в ужалившую его муху; в промежутках между приступами он находится в полуступоре. Сердце пока работает хорошо, так что спасти его можно. Постараюсь сделать это — возможно, он окажется лучшим проводником в те места, где был укушен.
А пока напишу доктору Линкольну, моему здешнему предшественнику, — Аллен, главный комиссионер фактории, говорит, что он отлично изучил местные болезни. Он должен знать и об этой дьявольской мухе, если, конечно, она вообще известна хоть одному белому человеку. Сейчас доктор живет в Найроби, что, благодаря железной дороге, не так уж и далеко отсюда. Всего лишь через неделю чернокожий курьер должен доставить мне его ответ.
10 января. Положение пациента без перемен, но зато я нашел то, что мне было нужно! Это старый регистрационный журнал с записями о болезнях местных жителей, который, в ожидании ответа от Линкольна, я тщательно изучил. Тридцать лет назад здесь разразилась эпидемия, убившая в Уганде тысячи туземцев, и можно с определенностью сказать, что разносчиком болезни была муха Glossina palpalis, находящаяся в некотором родстве с видом Glossina marsitans, то есть цеце. Муха эта обитает в кустарнике по берегам рек и озер и питается кровью крокодилов, антилоп и других крупных млекопитающих. Насосавшись крови, содержащей в себе микроб трипаносомиасиса, или иначе — сонной болезни, она носит его в своем организме. После инкубационного периода в тридцать один день инфицированное насекомое становится разносчиком этой тяжелой болезни. Укус такой мухи означает верную смерть для всех и вся в течение семидесяти пяти дней.
Сомнения нет, это та самая «дьявольская муха», о которой судачат негры. Теперь знаю, на что держать курс. Мевана, надеюсь, выживет. Через пяток дней должна прийти весточка от Линкольна — у него великолепная репутация врача-практика. Само трудное для меня — доставить мух в дом Мура, да так хитро, чтобы он не опознал их породу. А при его несчастной дотошности ученого можно не сомневаться, что ему тут же приспичит изучить все особенности неизвестных насекомых, коль скоро они попали ему в руки.
15 января. Только что принесли письмо от Линкольна. Он подтверждает все, что говорят записи о Glossina palpalis в регистрационном журнале. У него есть средство от сонной болезни, которое во многих случаях дает прекрасные результаты — если, конечно, не применять его слишком поздно. Мевана был ужален около двух месяцев назад, и я не знаю, как оно подействует на него. Линкольн, однако, уверяет, что в ряде случаев наблюдались просрочки до восемнадцати месяцев, так что, возможно, я не слишком сильно опоздал. Линкольн прислал мне немного своих лекарств, и я только что влепил Меване препорядочную дозу. Сейчас он в ступоре. Из деревни привели его старшую жену, но он даже не узнал ее. Если ему суждено выздороветь, он наверняка покажет мне, где обитают эти мухи. Говорят, он непревзойденный охотник за крокодилами и знает Уганду как свои пять пальцев. Завтра сделаю ему еще одну инъекцию.
16 января. Сегодня Мевана, кажется, чувствует себя немного бодрей, но сердечная деятельность все еще снижена. Буду продолжать инъекции, не выходя, однако, из допустимых пределов.
17 января. Наконец обозначилось настоящее выздоровление. Мевана открыл глаза и проявил признаки ясного сознания, хотя последовавший за тем укол вновь оглушил его. Надеюсь, Мур не знает о трипарсамиде. Скорее всего, нет, ибо он никогда особенно не интересовался медициной. Язык Меваны как бы парализован, но, думаю, это пройдет, если только удастся вывести его из спячки. Я бы и сам не возражал против нескольких часов глубокого сна, только не такого рода!
25 января. Мевана почти здоров! На следующей неделе я смогу позволить ему повести меня в джунгли. Впервые придя в себя, он испугался, ибо полагал, что умер и теперь его душой владеет муха, но потом, когда я сказал ему, что дело идет на поправку, изрядно повеселел. Его жена, Угова, хорошо заботится о нем, и теперь я могу немного отдохнуть. А потом — в путь, за посланниками смерти!
3 февраля. Мевана чувствует себя хорошо, и я заговорил с ним о поимке мух. Он боится приблизиться к месту, где они атаковали его, но я играю на его чувстве благодарности. Кроме того, он думает, что я сумею так же успешно предотвратить болезнь, как и лечить ее. Отвагой своей он смог бы посрамить белого человека — уже нет сомнения, что он пойдет со мной. Нашему главному комиссионеру я скажу, что экспедиция предпринимается в интересах местного здравоохранения.
12 марта. Наконец-то я в Уганде! Кроме Меваны со мной еще пятеро парней, но все они из племени галла. Нанять местных чернокожих после толков о случившемся с Меваной было невозможно. Этот лес — вредоносное место, оно выделяет миазматические испарения. Все озера, похоже, непроточные. В одном месте мы наткнулись на руины циклопических сооружений, при виде которых даже люди из племени галла кинулись врассыпную. Они утверждают, что эти мегалиты древнее самых древних людей и что некогда здесь был притон или застава Охотников из Внешнего Мира (интересно, что они под этим имеют в виду?) и злых богов Тсадогва и Клулу, которым и до сего времени приписываются зловещее влияние на людей и какая-то связь с «дьявольскими мухами».