Школа министров

Зажав клещами только что вынутый из печи раскаленный слиток весом тонн в пятнадцать, манипулятор развернулся и положил его на зеркало нижнего бойка молота.

«Ну держись, Петенька! — подумал Алтунин. — Погоняю тебя, чтобы не забывал мою науку...»

И начал в бешеном темпе рвать на себя и отталкивать рычаги, нажимать на кнопки. Все наращивал и наращивал темп, наливаясь злобно веселым азартом. Не запросит ли Петенька пардону?.. Молот бился, как живой, и ритм его биения отзывался во всем теле Алтунина. Он чувствовал, что уже выдыхается. А Скатерщиков внешне казался спокойным. Весь дымился, но был невозмутим. Алтунин восхищался своим учеником: здоров, чертяка!..

Проснувшись, Сергей долго не мог сообразить, где находится: все еще был во власти сна, не мог стряхнуть его. В ушах ревели сирены, а перед глазами светилась янтарная масса слитка.

И в министерство, на заседание коллегии, он отправился совершенно разбитым, с гнетущей тяжестью на душе. Испытывал странную неуверенность в себе, какую-то расслабленность, даже страх. Очень непривычное чувство.

Собственно, бояться коллегии оснований не было. Да и не боялся он в общем-то. У его страха иная природа: так человек страшится войти в холодную воду. Но входить надо.

Вся сложность состояла в том, что он должен вступить в спор с председателем специальной комиссии министерства Лядовым. Не наедине, а на людях. Вряд ли это вызовет одобрение остальных.

А спор будет опять-таки о зонировании машиностроения.

После того памятного разговора с Геннадием Александровичем Сергей крепко задумался. Снова прокрутил фильм Гривцова, и снова горечь залила сердце. Потребовал из министерской библиотеки обширную справочную литературу, необходимые материалы из отделов.

По восемнадцати часов в сутки «вживался» в свою идею. И пришел к окончательному выводу: Лядов прав, совершенно прав, но не по большому счету. Не по государственному, а по ведомственному. То ли не разглядел Геннадий Александрович масштабности проблемы - иногда и ему изменяет глазомер, — то ли не был расположен заниматься этим в данный момент. И Алтунину не посоветовал отвлекаться.

Но разве оттого меняется суть дела? Как бы то ни было, а именно от темпов развития народного хозяйства восточных районов во многом зависит дальнейшее поступательное движение всей экономики страны. Всей! Там основная сырьевая база промышленности. Прежде всего, пожалуй, мощная база для производства цветных, драгоценных и редких металлов. Цветная металлургия Советского Союза в перспективе будет развиваться за счет новостроек восточных районов. Возникнут крупнейшие промышленные комплексы на рудах Удоканского, Горевского, Озерного и других месторождений! А сырье голыми руками не возьмешь. Нужны современные, высокопроизводительные машины. И вовсе не верны подсчеты Лядова. Сергей прикинул поточнее: потребности в машинах, механизмах, оборудовании обеспечиваются собственным производством здесь лишь наполовину. Да, наполовину. По всей видимости, Геннадий Александрович говорил о Западной Сибири, где машиностроение действительно сформировалось. В остальных же районах острый недостаток в самых разнообразных машинах для горнодобывающих отраслей, химической и целлюлозно-бумажной промышленности, для сельского хозяйства.

В восточных районах нужна крупная машиностроительная база! Экономически оправдано существенное развитие здесь тяжелого, энергетического, химического, строительно-дорожного, транспортного машиностроения...

Прозаические эти мысли были музыкой его души. За ними крылась нежная любовь к Сибири. Он накручивал и накручивал на душу, как железные обручи, неопровержимые аргументы. Вооружал себя перед боем. И в конце концов, кажется, нащупал свой козырь, который решит исход спора.

Завидев перед собой здание министерства, Сергей невольно остановился. Взглянул на часы. До начала - минут сорок. И все-таки нужно прийти пораньше. «Адаптироваться». Намекнуть Ступакову о том, что собирается говорить широко. Одобрит ли Анатолий Андреевич?

Когда поднялся в конференц-зал, там в полном сборе уже были директора заводов и объединений. От них отделился неприступно-величественный Скатерщиков. Не спеша направился к Алтунину, спросил с натянутой улыбкой:

- Как спалось?

Сергей сдвинул брови.

- Тебя видел во сне. Все никак не пойму: к добру снишься или к худу?

- Для кого как. Да и добро и худо мы с тобой понимаем по-разному. Не оставил свою химеру?

- Из моих химер, Петр Федорович, всегда вырастают чайные розы. Для тебя. О себе я мало забочусь. Все о тебе и о тебе.

- У твоих роз слишком острые шипы.

- Стерпишь. Я ведь не с тобой спорить собираюсь. С тобой спор кончился. Для меня в данном случае ваше объединение - всего лишь зернышко.

Губы Скатерщикова скривились.

- Эк тебя вознесло, Сергей Павлович! Отдохнуть бы пора. Приезжай к нам. Сходим в тайгу на медведя.

- Приеду. После того как перейдете на изготовление машин в «северном» исполнении. После этого и на медведя можно.

- Значит, никогда. Жаль...

За длинным полированным столом деловито рассаживались члены коллегии - пятнадцать человек, в руках которых сосредоточена стратегия управления всей отраслью. Сергей всякий раз с любопытством вглядывался в их лица. Заместители министра, начальники отраслевых и функциональных управлений, ведущие экономисты, ученые из научно-технического совета. Совещательный орган при министре-единоначальнике.

Алтунину сегодня придется выступать перед этими весьма компетентными людьми, доказывать свою правду. Нелегко, нелегко. В самом деле, не зарвался ли ты, Алтунин: ученых людей задумал поучить! Не совестно?..

Хотел подойти к Лядову, но тот, безразлично взглянув на него, отвернулся, заговорил со Ступаковым. О чем? Анатолий Андреевич тоже не подозвал Алтунина. Он был хмур и сосредоточен, смотрел исподлобья. Тут крылась какая-то загадка: оба были вроде бы чем-то недовольны. Возможно, их беспокоил предстоящий доклад Алтунина? Так почему не сказать прямо?

Сергей вновь почувствовал неуверенность в себе, по телу прошла зябкость. Неуютно, холодно.

Ну и ладно: пусть будет что будет. Уселся в уголок, подальше от начальства. Задвигал непроизвольно бровями, от нервного напряжения, что ли? А чего нервничает? Чего опасается? Ведь не враги же собственному делу все те, кто отвечает за стратегию отрасли.

Подошел Замков, помощник Лядова. Осведомился:

- К выступлению подготовились?

- Готов.

Окинув взглядом внушительную, осанистую фигуру Замкова, Сергей подумал, что нет в министерстве личности загадочней, чем эта. Кто он, в сущности? А по виду сторонние люди за министра принимают. Всегда задумчивые, чуть навыкате глаза. Улыбнется, будто рублем подарит - вокруг расцветают ответные улыбки. Все же знают: путь к Лядову лежит через Замкова. Из-за расположения к вам Замков может ваши документы представить заместителю министра в первую очередь. Но если вы проявите непочтение к помощнику, то уж наберитесь терпения: можете сколько угодно яриться, понукать его, Замков ваше дело отложит. Потому-то директора заводов и даже генеральные директора объединений заискивают перед ним.

К Сергею Замков относится почти дружески. Знает: заместитель министра благоволит к Алтунину. Земляки. Однажды на важном приеме, выпив рюмку коньяка, Замков подмигнул Сергею и изрек:

- Миром в общем-то правят помощники и заместители. Начальству некогда.

Это, разумеется, была шутка, но как показалось Сергею, она в какой-то степени выражала истинное мнение Замкова. Наверное, в самом деле убежден, что от продвижения бумаг зависит состояние дел в министерстве да и во всей отрасли.

Говорят, в начале шестидесятых Замков был директором одного из московских заводов, и дела у него шли неплохо. Потом кто-то из друзей или покровителей перетащил его в министерство. Помощник заместителя министра! Звучит, конечно, громко. Но Сергей поражался: неужели ему не скучно подавать все эти папочки? Неужто не тянет обратно на завод?..