Маг

На самом верху пролета седьмого этажа стоял дородного вида смертоносец, осанистость и естественная величавость которого напоминали чем-то Дравига. Он посторонился, пропуская Найла, и застыл в церемонном поклоне. Когда обменялись формальными приветствиями, Найл понял, что уже встречал начальника воздушной разведки. Асмак присутствовал на недавнем суде над сообщниками Скорбо. Напрямую они тогда не контактировали, но так как Найл разделял совокупное сознание пауков в зале, то сознавал и каждого из них в отдельности. Сейчас впечатление было такое, будто он повстречал старого знакомого.

Управившись с формальностями, паук почтительно дожидался, когда заговорит Найл.

– Советник Дравиг рекомендовал мне свидеться с тобой и поговорить.

– Весьма польщен. Чем могу служить?

– Как начальник воздушной разведки, ты, должно быть, знаком с землями к северу?

– Я пролетал через них множество раз.

– Дравиг полагает, что именно из тех северных земель явились убийцы Скорбо.

– Не исключено. Но они с равным успехом могли явиться также с юга, востока или запада.

– А как ты считаешь, откуда они могли прийти? Паук сделал жест, в человечьем понимании равносильный покачиванию головой.

– О том же самом меня спрашивал Дравиг. И честно сказать, я не нашелся, что ответить.

– Дравиг рассказывал, что ходит какая-то легенда о подземном городе. У тебя нет никаких соображений насчет того, где такой город мог бы находиться?

– Никаких. Если что-нибудь такое и есть, то укрыто оно так хорошо, что наши дозоры даже никогда и не подозревали о его существовании.

Найлу вспомнился подземный город Дира, и ясно представилось, каких трудов стоило воздушному дозору его рассекретить.

– Ваши дозоры летают близко от земли?

– Иногда. Но это может быть опасно, особенно в горах. Именно там упал Скорбо.

– Скорбо упал? Не подскажешь, где?

– Могу.

Найла разобрало волнение.

– Ты мог бы меня туда захватить?

– Разумеется.

– Это очень далеко?

– При попутном ветре всего несколько часов.

– Ах, да. – Найл совсем забыл о ветре. Паучий шар, в общем-то, может летать и против ветра: паук, используя силу воли, создает противодействие, и шар тогда скользит по тропке меж двух векторов. Найл успел уже прочувствовать такой эффект при обратном перелете из Дельты. Но все равно это утомительная работа, все равно что править лодку против течения.

– Но, разумеется, вовсе необязательно дожидаться, пока переменится ветер.

– Не обязательно? – Найл переставал его понимать.

– Я знаком с тем районом, – сказал Асмак, – и могу его наглядно описать.

– Тогда, пожалуйста, сделай милость, – попросил Найл вежливо.

– Не соблаговолит ли господин пройти за мной?

С этими словами Асмак повернулся и пошел по лестнице. Найл, озадаченный и заинтригованный, следом. Дверь наверху выводила на плоскую крышу, отороченную зубчатым парапетом. Синева неба, сгустившись, углубилась, над восточным горизонтом проплавились первые звезды. На западе же пейзаж купался в багровом закатном свете. В задувающем с гор ветре чувствовался запах снега.

Асмак подвел его к северному краю крыши. Призрачные голубые силуэты гор были едва различимы, лишь западные склоны отражали садящееся солнце. Найл оперся локтями о парапет, сунув ногу в небольшое углубление. Асмак, подняв переднюю лапу, указал в сторону гор (жест, заимствованный пауками у людей-слуг).

– Все эти земли, что видны глазу – владения Смертоносца-Повелителя. – У Найла при этом захватило дух: тело вдруг сделалось легким словно перышко, и взмыло в воздух – все это настолько неожиданно, что он, струхнув, вцепился в парапет обеими руками. Ощутив холодный камень, с облегчением понял, что все так же надежно стоит на крыше.

– Умоляю меня простить, – виновато сказал Асмак. – Мне надо было предупредить…

Одолев первоначальное замешательство, Найл понял, что иллюзия создается силой внушения паука. Едва расслабившись, он опять почувствовал, как плавно снимается с крыши и взлетает над городом. На какую-то секунду ум словно разделился на две части, одна из которых все еще сознавала тело. Вскоре, зачарованный плывущей внизу панорамой, Найл окончательно забыл о своей бренной оболочке и весь ушел в созерцание полета через пространство.

По существу, паук описывал обычный разведывательный полет точно так, как человек живописал бы его словесно. Но он использовал образы и ощущения, поэтому «речь» воспринималась серией живых картин. Найл впервые столь явственно ощущал единение с чужим умом – такого не было даже во время суда над сообщниками Скорбо, когда Найлу дали почетное право войти в коллективное сознание пауков. Оттого-то так легко дался теперь контакт с умом Асмака.

Купающийся в багровом солнце город виднелся так же ясно, будто Найл и впрямь летел на паучьем шаре. Зрительная память у Асмака была необычайна. Он знал окрестности так хорошо, что воссоздавал их с точностью видеокамеры; лишь чуть заметная рябь у горизонта выдавала, что все это умозрительная картина. Панорама гор в отдалении смотрелась точно так, как с крыши дворца. За цепью невысоких северо-западных холмов виднелся город жуков-бомбардиров с искривленными красными шпилями домов-шишек из пчелиного воска. Когда проплывали над рекой, текущей через город с востока на запад, Найл с любопытством поглядел на восток – места, где раньше никогда не бывал. Видно было, как река, петляя, теряется среди невысоких лесистых холмов. На вершине одного из холмов, среди зубчиков древесных макушек проглядывало – вот диво! – здание, напоминающее полуразрушенный замок. Найл указал в ту сторону:

– Что это там?

– Руины. Эта земля полна руин.

Паук произнес это совершенно равнодушно, а на Найла почему-то накатила грусть, стоило представить, как выглядела эта земля в далеком прошлом, когда человек безоговорочно считал себя хозяином планеты.

Теперь они пролетали над кварталом рабов. Летели сравнительно невысоко, можно было видеть снующих по улицам людей. Показалось странным, что все рабы смотрятся совершенно на одно лицо, как оловянные солдатики. И тут дошло, почему: паукам все люди кажутся одинаковыми.

За кварталом шли пустующие коттеджи, – когда-то престижный пригород, место обитания среднего класса. Рабы в таких домах не селились: буйная зелень разросшихся садов, вероятно давала приют опасным хищникам, так что эта часть города лежала в запустении.

Вскоре пролетели над северной окраиной, где главная дорога поворачивала в сторону города жуков. Другая, явно отданная на «порчу» ветру, уходила, петляя, к горам и там терялась среди разросшегося бурого вереска, покрывающего склоны невысоких соседних холмов. По другую их сторону шел лес погуще, а из-за плотно растущих деревьев почти не видно было земли. Среди верхушек, что справа, Найл уловил проблеск воды, отражающей небесную синеву.

– Что там?

– Заброшенная каменоломня.

– Может, посмотрим?

Паук, как бы закладывая в воздухе вираж, послушно сдал вправо. Через секунду они уже зависали над затопленной каменоломней, шириной по меньшей мере в милю. Она чем-то напоминала отработанный мраморный карьер, который по праздникам использовали для фейерверков жуки-бомбардиры. Большое стоячее озеро – сколько ни смотри, не видно ни речушки, ни впадающего ручейка. С севера из темной воды стеной всходил отвесный берег. К югу он постепенно сглаживался, один из участков был и вовсе плоским. Глядя вниз, Найл увидел то, от чего сердце гулко стукнуло: на всем протяжении пятидесятиметровой отмели нежно колыхались заросли бурой озерной травы – судя по виду, точь в точь как та из которой сплетены были циновки, обнаруженные в прибежище. Найл попытался вглядеться пристальнее, но тут изображение стало давать сбой: все, у паука предел восприятия.

– Ты когда-нибудь приземлялся возле озера?

– Нет. У нас нет причины там садиться.

Ах да, ведь смертоносцы сторонятся воды. Асмак даже пролетать избегал над темной гладью, предпочитая давать крюк вдоль кромки берега.