Живодерня

– Что это за тип? – подходя, спросил Илья девочку.

– А ты что за тип? – поинтересовалась девочка с серьезным лицом, при каждом слове "фонтанчик" волос на ее голове вздрагивал. Илья, не зная, что ответить, не стал продолжать эту тему.

Девочка смотрела на него молча и мрачно. Что-то легко коснулось его плеча. Илья оглянулся. Сзади стоял мужчина.

– Без рук, без ног, а ходит, – бесстрастно сказал мужчина Илье.

– Извините, не понял. – Илья повернулся к нему всем телом.

Человек был ростика небольшого. Хотя щеки и подбородок его покрывала щетина, но лицо выглядело женским. Он был одет в черную футболку и брюки, но на голове имел странный высокий убор восточного образца.

– Чего не понял-то? – с вызовом переспросил он. – Без рук, без ног, а ходит.

– А! – догадался Илья. – Вы у девочки спрашиваете! – Илья оглянулся. Но девочка куда-то запропастилась, он оглядел весь садик, но так и не увидел ее.

– Последний раз тебя спрашиваю, – устало вздохнул низкорослый человек. – Без рук, без ног, а ходит. Если не отгадаешь, – он погрозил пальцем, – плюну, – и зашмыркал носом, набирая побольше слюны во рту.

Илье шутка не нравилась. А ну как вправду плюнет.

– Ну, часы…

Человек удовлетворенно вздохнул и, довольный тем, что не пришлось тратить на Илью драгоценную слюну, повернулся и пошел к парадной. Илья облегченно вздохнул, решив идти в булочную. Когда он выходил со двора, мимо с душераздирающим воем промчалась машина "скорой помощи".

Илья вышел на улицу, осмотрелся. В памяти ничто не шелохнулось – он совсем не помнил этой улицы, домов… "Галерная улица" – гласила надпись на табличке. Улица была неширокой, на другой ее стороне стоял нежилой дом, его Илья уже видел из комнаты Егора Петровича. Стекла в доме остались не везде, и выглядел он уныло. Тогда возле ворот стоял милицейский автомобиль, сейчас же машин не было. Только одна иномарка с затемненными стеклами одиноко стояла у обочины, и как будто в ней кто-то сидел… Железные, черного цвета ворота были приотворены. Илья с другой стороны улицы смотрел на щель в воротах. Ему хотелось, нестерпимо хотелось войти во двор. Что-то подобное у него случалось и раньше. Он любил живописные следы разрушения прошлого, которое жило когда-то в этом месте; живет и сейчас, но измененное временем до неузнаваемости, умирающее. Оттого еще он любил смотреть в лица стариков и старух, у которых тоже есть прошлое…

Но сейчас это желание было резче и отчетливее.

Илья перешел на другую сторону улицы и оглянулся – нечастым прохожим не было до него дела. Илья сначала осторожно, словно нечаянно, заглянул в щель ворот, а потом проник весь.

В подворотне стоял сырой полумрак, пахло грибами, мусора почти не было. Илья прошел во двор. В центре двора-колодца по горам хлама лазал бесстрашный рыжий кот с черным пятном на спине. Он посмотрел на пришельца и стал копать в песке ямку.

Илья с интересом озирался кругом, ему отчего-то казался этот дворик знакомым, словно бывал он здесь много лет назад, когда в нем жили люди. Вот здесь, в углу, стоял помойный контейнер. Илья посмотрел в ту сторону, ища глазами помойку, но увидел лишь пустое место, будто контейнер действительно стоял здесь и увезен совсем недавно. Рыжий с черным пятном кот, закопав ямку, крадучись уходил из туалета. Следя за животным, Илья натолкнулся глазами на старый зонтик, слегка присыпанный мусором.

– Странно… – Присматриваясь, Илья сделал несколько шагов к горе мусора, перешагнул через скелет стула и поднял зонтик. – Странно… Это же мой зонтик, который я с собой в сумке привез. – Он повертел его в руке.-Да вот же, и спица сломана…

Илья посмотрел на гору мусора: обломки кирпичей, дверцу от холодильника, детскую коляску, металлический щиток с надписью "Красная улица"… Невдалеке лежал носок, очень похожий на тот, в котором он приехал в Петербург. Он высоко поднял ногу и сделал еще один осторожный шаг через завал, не теряя носка из виду…

Скрип ворот заставил Илью вздрогнуть. Он обернулся. К нему неторопливо шел мужчина. Илья замер в неудобной позе, глядя на человека. Когда тот вышел из полумрака подворотни, Илья разобрал, что это милиционер.

– Так. Значит, все, что плохо лежит, тащи домой. Так, надо полагать.

– Да нет, – растерялся Илья, перебираясь обратно.

– Вещичку себе присмотрели?

Илья взглянул на неновый зонтик и отбросил его в сторону.

– А известно ли вам, что здесь ходить запрещается? Что это территория музея? А следовательно, все, что здесь лежит, надо полагать, принадлежит государству: и зонтик старый, может быть, не зонтик, а экспонат, и… О! – Милиционер нагнулся и поднял с земли сумку. – Совсем хорошая!

"Это же моя сумка", – подумал Илья.

– Я и говорю – принадлежит государству. Я лицо, надо полагать, государственное, – продолжал свою незатейливую мысль сержант. – Ладно, пойдемте.

Илья с сержантом вышли на улицу. Сержант затворил ворота, сковав две их половинки цепью, и повесил огромный замок. Но, не имея ключа, не закрыл, оставив его для красоты.

– Сейчас идите домой, – сказал он, повернувшись к Илье. – У меня времени нет с вами возиться. А в другой раз я вас в отделение непременно отведу. Эх, знали бы вы, какое здесь злодейство вчера совершилось, не ползали бы, надо полагать. Или случайно потянуло?..

– Во-во, потянуло, – вдруг виновато заулыбался Илья.

Сержант посмотрел на него внимательно:

– Значит, потянуло? А знаете ли вы, что убийцу на место преступления всегда тянет? И если психологию там всякую подключить, то, надо полагать, вас нужно арестовать. Потому как в этом доме и есть место преступления, куда вас, как вы изволили заметить, тянет… А что это вы так побледнели?

– Да совсем я и не побледнел.

Илья глубоко вздохнул, смутившись под пристальным взглядом.

– Нет, побледнели, – настаивал сержант.

– Да не побледнел я, – продолжал отнекиваться Илья.

– Я же вижу, что побледнели, – упорствовал наблюдательный сержант. – Что же вы спорите?..

– Скажите, а что за преступление? Что тут случилось?

– Лучше вы мне скажите, – пристально вглядываясь в лицо Ильи, вдруг сказал сержант. – Где вы предыдущую ночь провели, а? Кто свидетели? Или таких нет?

– Да почему, есть… Я тут в доме напротив у Егора Петровича остановился, а сам я из Новгорода,-растерянно оправдывался Илья.

– А в какой квартире? – каверзно продолжал задавать вопросы сержант. – А у вас, надо полагать, и фамилия с именем-отчеством есть? А надолго вы в Питер?

На все вопросы Илья отвечал без запинки.

– Ну ладно, Илья Николаевич, можете идти, пожалуй. Хотя, если по психологии…

– А что там за преступление совершено? – спросил Илья.

– Ведется следствие – до окончания следствия говорить нельзя. Дело ведет следователь Свинцов. Если вы понадобитесь – а вы непременно понадобитесь,-вас вызовут, – сухо сказал сержант и, словно давая понять, что разговор окончен, уселся на каменный столбик у ворот и углубился в разглядывание сумки, которую ему повезло найти в мусоре.

Илья неторопливо двинулся в сторону площади Труда. Сержант поглядел ему вслед, достал блокнот и стал что-то в него записывать.

Илья был озадачен. Он и вправду испугался, когда милиционер вдруг сказал о преступлении. И всплыл перед глазами Ильи липкий от крови нож, виденный им в ночном кошмаре. Почему именно сейчас всплыл?.. Илье сделалось даже дурно. Но ведь действительно потянуло Илью во двор… Почему?!

Купив буханку хлеба и батон, Илья не сразу пошел обратно. Он прогулялся к Неве. Невский простор ему не понравился – слишком ветрено, хотя и была в нем непонятная прелесть. Небо было облачным, Нева текла в одну сторону, облака мчались в другую… Илье нравились города поменьше, поуютнее. Видел он на другой стороне Невы двух огромных сфинксов и дошел до памятника Петру Первому; постоял возле него, подумав, что змея под копытами больше напоминает земляного червя; полюбовался на глыбу Исаакиевского собора, дивясь, что этакая помпезная махина от тяжести до сих пор под почву не ушла; дальше идти не захотел, а повернул назад. Все это время в голове Ильи происходила бесполезная изнурительная работа – он пытался вспомнить хоть что-нибудь из того, что приключилось с ним. Но тщетно. Ни до чего определенного додуматься он не смог.