Точка преломления (ЛП)

— Мы оба знаем, что у тебя его нет, — хладнокровно заметил Чейз.

— Мы ищем женщину, Лори Уиттмен, — сказала я. — Это все. Мы не хотим неприятностей, мы просто хотим с ней поговорить.

— Она здесь, — произнес женский голос. — Я Лори Уиттмен.

У меня скрутило живот. Нет, нет, нет, нет, нет. Это не был голос моей мамы.

— Я выхожу, — объявила я.

Чейз встал у меня на пути. Он включил фонарик и шагнул в коридор, я — сразу за ним. Я заткнула пистолет за пояс юбки за спиной и толкнула Чейза, пытаясь отодвинуть его с дороги, но он был словно кирпичная стена.

— Кто сказал вам мое имя? — поинтересовалась девушка.

— Друг... — Чейз замолчал и напрягся.

— Ты... — ответила девушка. — Ты! — взвизгнула она. Она знала его. А он знал ее.

Мне наконец-то удалось отпихнуть Чейза в сторону.

В комнате передо мной, освещенная лучом фонарика, стояла девушка с непокорной копной рыжих волос, бледными щеками и темными веснушками. Ее тонкие губы растянулись в ухмылке, а зеленые глаза, которые я знала с самого детства, стали жесткими от ярости, а потом моргнули в замешательстве.

— Бет?

— Эмбер?

У меня затряслись коленки. Это неправильно: Бет здесь, в этом заброшенном доме, называется именем моей мамы. Не может быть, чтобы она устроила промежуточный пункт, она всего лишь... Бет. Всего лишь Бет, моя лучшая подруга. Она не знает этого мира. Она знает школу и кто с кем встречается, и какое задание будет на уроке английского. Она знает, какого размера трусы я ношу и что я ненавижу помидоры. Все это неправильно.

Но дальше я не думала, потому что в следующую секунду она обвила руками мою шею и обнимала меня, и я обнимала ее в ответ, а она всхлипывала и ревела. Такой я видела ее только один раз, когда нам было тринадцать и у нее умер кот Марс.

Она пахла, как Бет, и выглядела, как Бет, сплошные твердые углы и длинные тощие руки-ноги. На ней был свитер с высоким горлом, джинсы и симпатичные туфли без задников, и все, о чем я могла думать: в них будет совершенно невозможно бежать.

— Боже мой, я думала, что ты умерла! Что ты здесь делаешь? Во что ты одета? Ты теперь Сестра? А твои волосы... Ты возвращаешься в школу? Подожди, это глупо, сама не знаю, что говорю. Просто я рада, что ты жива!

Она выпалила все это так быстро, что я не могла и слова вставить. Так было лучше. Если бы я открыла рот, то мое разочарование вырвалось бы наружу, а я не могла так поступить, потому что это была Бет, моя лучшая подруга, и мне следовало быть такой же счастливой, как она.

Мгновение спустя она отодвинулась, и я краем глаза увидела невысокого парня. На вид ему было немного меньше тридцати, он носил бородку и круглые очки. Не успела я спросить, кто он такой и что Бет здесь делает, как она отпустила меня и набросилась на Чейза, выставив ногти, словно дикая рыжая кошка.

— Бет!

Я схватила ее за талию и оттащила от него. Подняв руки, Чейз попятился на кухню и уперся в плиту. Та громко лязгнула, заскрипев металлом по металлу. Молниеносным движением он ее остановил.

— Что ты здесь делаешь? — ощерилась на него Бет. У нее всегда был взрывной характер, даже когда мы были детьми.

— Мы слышали, что моя мама здесь, — вмешалась я, не отпуская ее худенькую талию.

— У тебя хватило наглости вернуться сюда, после всего, что ты им сделал!

— Все в порядке, — сказала я ей. — Он помог мне сбежать из исправительного центра! Он не солдат.

— Он выглядит в точности как один из них.

— Он не с ними.

— Он не может отвечать за себя?

— Бет, пожалуйста.

— Я не солдат, — тихо произнес Чейз. У Бет был свой фонарик, и она обвиняюще направила его Чейзу в лицо.

— Тогда где ты достал эту форму, а? И почему ты был вместе с солдатами, когда они забрали мою лучшую подругу?

Я буквально видела, как от нее исходил пар.

— Потише! — сказал парень позади Бет.

— Бет, перестань, — попросила я, внезапно лишившись сил. Куда подевались кухонные стулья? Мне надо присесть. И где, если на то пошло, стол?

— Она ждала тебя целую вечность, ты это знаешь? — продолжала Бет, отпуская на волю сдерживаемую целый год обиду за лучшую подругу. — Твой отъезд убил ее. Я никогда в жизни не видела ее такой грустной.

Меня волной накрыло чувство вины, а следом за ним — неловкости. Я не хотела, чтобы она заставляла Чейза испытывать муки совести из-за случившегося. Он и так считал себя достаточно виноватым.

— Я серьезно, что это за парень, который даже не напишет письма, чтобы сказать, что у него все в порядке?

— Не слишком хороший, — признал Чейз.

— А потом ты возвращаешься и арестовываешь их?

Я уперлась спиной в стену.

— Бет, пожалуйста.

— Ну, должен же ему кто-то сказать, — заносчиво произнесла Бет.

— Где стулья? — спросила я.

Она посветила фонариком мне в лицо.

— О Боже, ты выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет. Тебя же не вырвет? Стивен, принеси мусорку!

— Здесь нет ни одной, — сказал парень позади.

— А, черт! МН забрала все ваши вещи, Эмбер. Они вас обчистили. Я схватила пару вещей, до того как они закончили, но мебель и остальное — все забрали.

Я сползла по стене на пол. Мгновение спустя Чейз подскочил ко мне и помог усесться на пыльный линолеум. Затем он быстро отстранился и отступил в строну. Я не хотела, чтобы он отходил. Он был нужен мне рядом. Бет бросила на него неодобрительный взгляд и опустилась возле меня на колени.

— Ты же не собираешься блевать?

Вчера во время пожара в "Веланде" я как раз это и сделала, и никто не ругался на меня, как Бет сейчас.

Я покачала головой.

— Бет, что ты делаешь? — спросила я.

— Что ты имеешь в виду?

— Это, — ответила я, обводя руками вокруг. — Мой дом. Имя моей мамы. Посреди ночи!

— Потише! — снова попросил Стивен.

Бет коротко вдохнула.

— Ладно. Это довольно сложно, поэтому наберись терпения. Есть такое место, которое называется убежищем. — Она произнесла определение медленно, будто я никогда раньше его не слышала. — И люди, у которых проблемы, уезжают туда, но им приходится дожидаться в более отдаленных местах, на промежуточных пунктах, пока...

— Я знаю, что такое промежуточный пункт! — прокричала я.

— Ну давай, подними на ноги всю округу. — По полу простучали ботинки Стивена, который удалился в соседнюю комнату. Я проследила за ним взглядом, гадая, кем этот незнакомец считал себя в моем доме.

— Правда? — Бет заправила за ухо прядь волос. — Тебя научили этому в сестринской школе? — Она указала на мою блузу.

— Я не Сестра, — ответила я, опуская лицо в ладони. — Это прикрытие, как и форма Чейза.

Она пожевала губу.

— Может, мне тоже пригодится прикрытие.

Я застонала.

— Это не шутка!

— Разумеется нет. — Она выглядела уязвленной. — Я помогаю здесь людям. Я помогла миссис Кроули с противоположной стороны улицы. За ней послали МН, а я сказала ей спрятаться здесь, и после нее здесь укрывались еще четыре человека. Люди, которых мы знаем, Эмбер. И теперь они не попадут в тюрьму. — Она слабо всхлипнула и вытерла глаза.

Я чувствовала себя так, будто меня только что ударили в живот.

Бет затихла, ожидая, пока я отвечу. Я произнесла единственную фразу, которую только могла:

— Бет, мамы больше нет.

Я закрыла глаза, не помня больше, что мы в моем доме или что по улице ездят патрульные автомобили, а крики Бет, возможно, известили о моем присутствии полгорода. Я так устала от этого, от всего. Бегства, укрытий, жестоких игр, в которые играет мир.

— Так же сказал брат Хармони. Я... — Она всхлипнула. — Я очень сильно надеялась, что это не правда. — Ее глаза переметнулись на Чейза. — Он знал?

Он сидел на корточках у моих ног, наблюдая за мной, ни на мгновение не отводя взгляда. Его глаза блестели в бледном свете.

— Он знает, — слабо ответила я. — Как тебе сказал это брат Хармони? — Я с трудом вспомнила саму Хармони, нашу школьную подругу. Длинные темные волосы, миндалевидные глаза. "Интересно, она все еще встречается с Маркусом Вудфордом?" — рассеянно подумала я.