Точка преломления (ЛП)

Через секунду до меня дошло, о чем он говорил. Он имел в виду, что Чейз уйдет, а я останусь. С Такером Моррисом.

— Без меня, — сказала я.

— Не глупи, — произнес Риггинс с мрачным видом. — Ты же знаешь, что творится в городе. Тебя разыскивают в связи со снайперскими атаками. — Он казался искренне обеспокоенным.

— Меня разыскивают только потому, что он меня сдал, — ответила я, мотнув головой в сторону Такера.

— Вообще-то, — отметил Такер, — это не правда.

— Так я тебе и поверила!

— Я виновен почти во всем, в чем она меня обвиняет, — сказал Такер, обращаясь ко всем. — Но не в этом. Меня арестовали до того, как я вернулся в свой кабинет. Ты же помнишь Далилу, Эмбер? Должна помнить. Ты связала ее и заперла в камере.

Передо мной возник образ немолодой женщины с седыми волосами и прозрачно-голубыми глазами.

— Её ты тоже убил? — спросила я. — Ты говорил, что сделаешь это, если она кому-нибудь проболтается.

— Я никогда такого не говорил.

Он смотрел себе под ноги. Я не могла не признать, что он выглядел подавленным. Пришлось напомнить себе, что все это — часть задуманной им ловушки.

— Ее обнаружил охранник во время обхода. К счастью для тебя, она отказалась говорить, но, когда я вернулся, меня поджидала целая группа с вопросами. Я сказал, что ты мертва, "отработана", как Дженнигс. — Его лицо потемнело. — Охранник на воротах с этим не согласился.

Охранник, дежуривший у ворот позади комплекса, разрешил мне выйти, чтобы я отвезла тело — тело Чейза — в крематорий, как в предыдущие дни. Он должен был видеть, что Такер вышел следом за мной, а потом вернулся один.

— И тебя решили выгнать, но не объявляли о моём побеге целый месяц? Дай-ка подумать, решили дать мне фору? — сказала я.

Такер презрительно усмехнулся:

— Думаешь, им хотелось, чтобы весь регион узнал, что кто-то — простая девчонка — сбежал из камеры заключения? Как бы они при этом выглядели? По крайней мере сейчас тебя можно представить как соучастницу серийного убийцы.

Я не нашлась с ответом. На самом деле все могло быть так, как сказал Такер. И теперь становилось понятно, почему меня внесли в список вместе с остальными подозреваемыми. В МН желали моей смерти, а моя связь со снайпером делала меня опасной, отчаянной. Способной на побег. Представив меня закоренелой преступницей, было проще признать, что я сумела их перехитрить.

— Но... он же убийца, — пробормотала я.

— Думаешь, он здесь первый, кого так называют? — Уоллис был уже на пределе, его трясло. — Думаешь, я другой?

Все разговоры прекратились. Все взгляды устремились на Уоллиса. Даже мой, оторвавшись от так раздражавшего меня Такера.

Уоллис убивал людей. Возможно, нарушителей Статей. Людей таких же, как моя мама. И остальные: Риггинс, Хьюстон, Линкольн — они тоже могли. Шон не убивал, так сказала Ребекка, но в школе реформации он забирал девочек в барак. Девочек вроде Розы Монтойи, которая ехала рядом со мной в автобусе. Которая превратилась в пустую оболочку после мучений, которым ее подвергли Шон и другие охранники.

Я прожила здесь несколько недель, чувствуя себя в большей безопасности, чем где-либо с момента маминого ареста, и закрывая глаза на очевидный факт: о своем прошлом не рассказывала не только я, но и они тоже.

"Все не так уж плохо", — говорила я себе, несмотря на то что это новое осознание заставляло меня дрожать. Они поступали плохо, но не были плохими людьми. Разве не был и Чейз в дюйме от этой пропасти? Но он вернулся ко мне, он искупил свои поступки. Так же, как и Уоллис, и все остальные тоже.

Но не Такер. Такеру Моррису никогда не стать хорошим.

Сейчас он хмурился, но все это было лишь притворством. Он старался вызвать мое сочувствие своей оборванной уличной одеждой и испачканным лицом. Своим липовым увольнением, которое Билли якобы видел в системе ФБР, и своим гневом, как будто я разрушила его драгоценную карьеру. Я на это не клюну.

— Или он, или мы. Мы оба, Уоллис. Выбирайте, — твердо произнесла я, хотя мысленно умоляла его быть благоразумным, поверить нашим словам о Такере и начать полную эвакуацию.

— Я лучше пойду, — сказал Такер. — Пойду... Не знаю. Куда-нибудь.

— Ты остаешься, — ответил ему Уоллис.

В первый раз я почувствовала, как мои колени задрожали.

Уоллис сделал выбор. "Ради сопротивления, — уговаривала я себя, — ничего личного". Но воспринималось это как личное. Тот разговор про семью, он меня зацепил, и я, как дурочка, купилась. Как будто он мог заполнить эту пустоту внутри. Мне пришлось три раза приказать себе идти, прежде чем я наконец сдвинулась с места.

— Могу я забрать наши вещи?

Уоллис скривился:

— Кто-нибудь, принесите их сумку. Только то, с чем они пришли.

Он отвернулся и скрылся в кладовой.

Через минуту пришел Билли с нашим рюкзаком в руке. Он не смотрел мне в глаза. Так было лучше. Ненавижу терять друзей.

Шон не переставал ругаться, но он не мог уйти, пока на кону была информация о Ребекке. Риггинс попытался переубедить Уоллиса. В конце концов Линкольн и Хьюстон проводили нас вниз по лестнице и через заполненное дымом фойе. Мимо Джона, который, не имея понятия о случившемся наверху, напомнил нам принести блок сигарет. А потом мы оказались на улице, в неприветливом утреннем свете, на виду у любого, кто пожелает бросить нам вызов, лишенные единственного места, которое впервые за долгое время было домом.

Глава 8

Незадолго до полудня мы с Чейзом добрались до лагеря Красного Креста. У нас не было выбора. Находиться в толпе безопаснее всего. Самая большая толпа собралась на Площади, но мы не были готовы рискнуть и пойти туда еще раз.

Мы пересекли Камберленд-авеню и вышли к высоким кованым воротам парка Всемирной выставки, в котором и располагался лагерь. Над круглым белым шатром с заплатами из синего брезента возвышался огромный медный шар — Солнечная сфера, которая, по рассказам Билли, была построена в начале 1980-х для Всемирной выставки. Теперь половина пластин отсутствовала, и сооружение служило знаком, что под ним вас ожидало кратковременное утешение — Сестры спасения, потому что настоящий Красный Крест исчез во время Войны.

Чейз вел меня сквозь длинную очередь, и я послушно шла за ним, все еще потрясенная и взвинченная недавним столкновением с убийцей моей мамы. И тем, что снова позволила ему уйти.

Какую ложь он скормил Шону? Такер рассказал только то, что Ребекка недолго пробыла в изоляторе, прежде чем ее перевели в Чикаго. Но что, если он ее видел? Что бы он сделал с ней?

И как Уоллис мог быть настолько глупым? Он всегда первым делом заботился о своем доме, о своей семье... и вот позволил самому опасному человеку, которого я знаю, проникнуть внутрь.

Я велела себе не думать об этом. Он вышвырнул нас, вот и все. Привыкай. Двигайся дальше. Забудь. Мы в любом случае не собирались оставаться здесь навсегда. Нам надо найти способ встретиться с Шоном и выяснить, что за коварный план задумал Такер.

Неожиданно Чейз остановился. Он схватил меня за локоть и толкнул в толпу людей, ожидавших открытия медицинского пункта.

— Что такое? — спросила я.

— Солдаты.

Мои мысли тут же метнулись к Такеру, но нет, Такера здесь не было. Такер был в сопротивлении.

Чейз двигался прочь, не слишком грубо, чтобы не спровоцировать драку, но достаточно целеустремленно. Я не отрывала глаз от его пяток и шла наполовину вприпрыжку, чтобы не наступить на них. Когда я рискнула оглянуться через плечо, то увидела, что толпу прочесывали солдаты.

На другой стороне улицы, где мы стояли пять минут назад, еще одна патрульная команда рассредоточилась среди сбившихся в группки бродяг. Один офицер с планшеткой показывал хилому старику, прислонившемуся к полуразрушенной автобусной остановке, фотографии. Сверху на каждой крыше прохаживался солдат с автоматом.

В каком-нибудь темном переулке мы были бы в большей безопасности.