Страница 10 из 71
На седьмом часу вернулись Хьюстон и Линкольн. Они смеялись над безумием всего произошедшего. Возможно, их веселье было немного натянутым, но все же они смеялись.
Никто не произносил имени Кары. Даже Билли, которому было тяжело держать рот на замке.
Радиосообщения начали раздражать меня. Раз за разом они повторяли одно и то же. Снайпер довел свой счет до одиннадцати. Автомагистрали перекрыли, отрезав доступ в Ноксвилл для всех, кто не работал на ФБР. Многое изменилось, это чувствовалось даже внутри гостиницы "Веланд".
За ужином никто не произнес ни слова. Никто даже не пожаловался, что горох из консервов пожелтел.
* * *
Позже я буду вспоминать собрание этого утра и находить дюжину намеков, которые должны были заставить меня ожидать перемен во всем. Билли отказывался встречаться со мной взглядом, а Уоллис задумчиво на меня пялился, а затем огрызнулся на Риггинса, когда тот спросил, не было ли вестей от Кары. Рации, которые всю ночь работали на разных частотах, сейчас молчали.
— Тишина, — сказал Уоллис. Его лицо выражало смесь благоговения и беспокойства, будто он был чем-то удивлен. От этого мой живот непроизвольно сжался. Уоллиса ничем нельзя было удивить.
— Это из-за Кары, — прошептал Линкольн Хьюстону. Его лицо было мертвенно-бледным, отчего веснушки выделялись больше обычного.
— Я потерял ее из виду, — сказал Хьюстон больше самому себе, чем кому-то другому, — еще до того, как началась стрельба. — Он выругался, злясь на себя.
— Она любит так делать, приятель, — сказал кто-то. — Не волнуйся об этом. Кара подчиняется только правилам Кары. Это ничего не значит. Она всегда возвращается.
Я наклонила голову в сторону говорившего. Это был мужчина ненамного выше меня, с лохматой бородой и острым носом. Его называли Сайксом.
Уоллис поднял рацию.
— Около двадцати минут назад запустили новое сообщение, — сказал он. — Рано или поздно вы все его услышите, поэтому давайте лучше разберемся с этим вместе. Как семья.
Он настроил шипящую рацию на нужную частоту.
Тихий холл, где все были охвачены горем по Каре, наполнил знакомый мужской голос диктора новостей:
— ...аналитический отдел ФБР составил список пяти подозреваемых в сотрудничестве со снайпером. Всем базам региона 2-15 приказано разместить фотографии этих лиц в местах общественного пользования и выдавать дополнительные пайки всем, кто предоставит достоверную информацию по поводу их местонахождения. В отношении следующих правонарушителей в силу вступает код-1:
Джон Назер, также известный как Джон Райт, религиозный экстремист, нарушитель Первой статьи. Роберт Фёрт, бывший капитан ФБР, подозреваемый по делу о продаже оружия гражданским. Пател Чо, активист движения в защиту политических прав, сбежавший во время демонстрации Ракет дальнего действия в Красной зоне №1.
Я глянула через коридор на Чейза, лицо которого помрачнело. Я никогда не слышала о Ракетах дальнего действия, но знала, каких разрушений можно было достигнуть при помощи бомб. Еще ребенком я видела последствия в новостях по телевизору.
— Эйден Девитт, бывший врач, виновный в убийстве пятерых офицеров ФБР во время установленной порядком проверки жилища.
Я помнила доктора Девитта. Он был откуда-то из Виргинии, и только о нем и говорили в бесплатной столовой пять лет назад, когда до нас дошли новости о том, как он взбунтовался. Несколько человек начали перешептываться. Очевидно, они тоже об этом слышали.
— Эмбер Миллер, неоднократная нарушительница Статута, около четырех недель назад сбежавшая с базы ФБР в Ноксвилле, инсценировав при этом отработку.
Все подозреваемые предположительно вооружены и очень опасны. Конец сообщения.
В комнате стало так тихо, что можно было услышать, как падает булавка. Диктор ФБР продолжал говорить еще что-то: дорожные патрули все так же располагаются на постах вокруг Ноксвилла, более подробные сведения можно найти в информационной системе, — потом его голос поглотили помехи, и мне захотелось, чтобы меня точно так же поглотил деревянный пол этого дешевого мотеля.
— Офигеть! — услышала я возглас Шона.
— Никаких резких движений. Это понятно? — Несколько человек утвердительно проворчали. — Дженингс. Миллер, — обратился к нам Уоллис. — Вы оба не выходите из гостиницы до дальнейших распоряжений. Это приказ.
Не обращая внимания на Уоллиса, Чейз подошел ко мне. Ему не нужно было ничего говорить. Я точно знала, о чем он думал. Такер Моррис — его бывший напарник, солдат, который убил мою маму, — нарушил слово и выдал меня. Это было единственным объяснением. Сейчас мне казалось загадкой, как я могла поверить, что он не сдаст нас первым же делом, даже если это угрожало его драгоценной карьере.
Из моих легких вылетел короткий панический вздох. Я моргнула, и вспышкой передо мной пронеслось его лицо — эти жестокие зеленые глаза и идеально зачесанные золотистые волосы. Сломанная Чейзом рука в гипсе и царапины на шее от моих ногтей. У меня был шанс убить его, обеспечить нам безопасное бегство, отомстить за маму. И я этого не сделала.
Эхо слов в моем сознании. Слов вроде "трусиха".
— Не волнуйся, — сказал Билли, стараясь, чтобы его голос звучал так, будто он знал, о чем говорит. — Никто не поверит, что в этом замешана девочка.
Его слова ударили меня, будто пощечиной, и он отпрянул под моим яростным взглядом. В первый раз за это утро я заметила Риггинса, который стоял позади Уоллиса на пороге наблюдательной комнаты. Его бритая налысо голова была слегка наклонена на бок, но, когда наши глаза встретились, он отвел взгляд.
— Сюда, — сказал Чейз, оттягивая меня за локоть в убежище кладовой. Он хотел, чтобы я присела, но я не могла. Я пробралась мимо коробок с краденными формой и едой и стала ходить туда-сюда у окна. Возле выхода, пусть даже такого, я чувствовала себя в большей безопасности.
— Это безумие, не правда ли? — произнес Хьюстон, который зашел в комнату сразу за Чейзом.
— Ведь ты рассказала бы нам, если бы на самом деле прикончила всех тех солдат, — закончил Линкольн. Билли проскользнул на склад следом за ним, притворяясь, будто ищет полотенце.
— Я просидела здесь целый месяц! — взорвалась я. — Каким вообще образом я могла...
— Выметайтесь, — сказал Чейз вошедшим.
— Чего? Я же не говорю, что... — Линкольн переступил с ноги на ногу.
— Выметайтесь. Отсюда. И ты, Билли.
— А я что сделал? — взвыл Билли, когда Чейз вытолкнул его в коридор.
Когда мы оказались наедине, в комнате стало слишком тихо. Слишком спокойно. Это так противоречило моему внутреннему желанию бежать, сражаться, делать хоть что-то. Лоб покрылся испариной. Казалось, на меня внезапно направили мощный луч прожектора. Скоро сюда прибудет каждый солдат в городе.
Чейз настороженно за мной наблюдал, будто я была шариком с водой, натянутым слишком сильно. Меня всегда ужасало то, как мое безумие отражалось в его осмотрительной позе.
— Что такое код-1? — Мой голос прозвучал низко и показался незнакомым. Чейз медлил, и я добавила: — Ты обещал, что будешь рассказывать мне все. Никаких секретов.
Я осознала, что это была палка о двух концах. Я-то не рассказала Чейзу обо всем, что произошло на базе между мной и Такером, но мне было все равно. Так долго хранимая им тайна об убийстве мамы была куда более разрушительной.
— Код-1 означает смертельный исход. Стрелять разрешается по первому подозрению. Допросов не требуется. Тебя не нужно будет даже привозить на базу для суда.
Мое сердце ушло в пятки, будто на него давила огромная гравитационная сила.
— Что, если за меня примут кого-то другого? — в ужасе прошептала я.
Чейз сморщился, его медного цвета кожа побледнела.
— Это плохо.
Я почувствовала, как мои глаза расширились. Я едва могла дышать. Чейз хотел прикоснуться ко мне, но я отпрянула.
— Уоллис прав. Мы должны оставаться здесь, — произнес Чейз сквозь зубы.