Страница 12 из 13
Мужчина долго смотрел вслед машине, потом встал из-за стола, перекинул один конец своего красного шарфа через плечо и, держа в руке розу, тоже подошел к зеркалу. Подойдя, стал с интересом глядеть в него, словно там осталось изображение только что отвергнувшей его женщины.
Потом оглянулся. Еще раз посмотрел в окно, на столик, на розу в руках и тихо прошептал:
– Жаль. Очень жаль. Из нее получилась бы очень хорошая Львица.
Поднес цветок к зеркалу и переломил его стебель пополам.
Ввоздухе что-то сверкнуло, хлопнуло, раздался оглушительный рев, и… и мужчина исчез.
Только на полу у зеркала осталась лежать переломаная пополам роза.
Официант, видевший эту фантастическую сцену, от неожиданности и страха закрыл глаза. Затем открыл, протер их и, осторожно подойдя к зеркалу, поднял розу. Нервно огляделся вокруг, но, увидя на столике исчезнувшего мужчины деньги, успокоился и повертел розу туда-сюда.
Понюхал. И, не унюхав ничего необычного, выбросил ее в урну.
12. Киллер
Темно-серая «Волга» спустилась с трассы на проселочную дорогу и, по – газовав на мокрых крутых поворотах, выехала к озеру.
У самого его края на одинокой скамейке сидел лицом к воде человек в брезентовом дождевике и ковырял землю прутиком.
Машина остановилась метрах в пяти.
Из нее вышел мужчина в дорогом шерстяном плаще, с перчатками и зонтом.
Зонт он тут же раскрыл и подошел к скамейке.
Поздоровался с сидящим и присел, прежде осторожно отерев скамейку перчаткой.
Кругом было пусто и уныло.
Мелкий холодный дождь.
Ни птиц, ни людей.
Осень.
То и дело порывами налетал ветер.
Эти двое сидели рядом долго.
Ветер несколько раз задирал зонт, колючие дождевые капли несло то справа, то слева.
Наконец разговор закончился.
Тот, что был с зонтом, встал, принял из рук второго большой пластмассовый кейс черного цвета и без рукопожатия попрощался.
Обошел скамейку, сложил зонт и быстро прошел к машине.
Там он открыл багажник, положил в него «дипломат», сел в машину, осторожно развернулся и тихо, почти беззвучно, поехал от места встречи.
Человек в брезентовом дождевике даже не обернулся, он по-прежнему ковырял прутиком землю.
Наконец он сломал прутик, отбросил его и грузно поднялся.
Брезентовый дождевик заскрипел. На нем образовались длинные глубокие складки, по которым скопившаяся влага ручейками побежала вниз.
Темно-серая «Волга» взбрыкнула багажником на очередной кочке и скрылась за невысокими мокрыми кустами.
Встреча закончилась.
Заказ был серьезный.
Заплатили много.
Даже больше, чем нужно.
Дома он открыл дипломат, полученный при встрече.
Там лежали деньги, несколько фотографий заказанной жертвы, адрес, место работы. В отдельных конвертах – фотографии телохранителей, время их работы, адреса посещений и график передвижений за последний месяц, характеристики зданий, машин, людей, местности, видеокассеты.
А еще – разобранная винтовка иностранного образца, оптика и патроны.
Все как всегда.
Кроме одного: с фотографии на него смотрела женщина.
Вечером он долго сидел, изучая материалы.
Старался понять свою жертву, влезть в ее шкуру.
Так он делал всегда.
И приступал к работе, только полностью поняв и прочувствовав повседневную жизнь того, кого ему определили на казнь.
Судя по характеристике, его подопечная была дамой сильной и деятельной.
Болела редко. Патологий не было.
Следовало понять, где ее можно взять.
Помощников у него не было.
Работал всегда один.
И жил один.
Два раза в неделю приходила убраться и постирать его дальняя родственница, пожилая и тоже одинокая; он платил ей немного и отдавал что-нибудь ненужное из продуктов и одежды.
Друзей у него не было.
А женщин и знакомых он домой не приводил.
С женщинами особых проблем не было, точнее сказать, они никогда не становились главным в его жизни.
Знакомился он с ними легко. Был всегда вежлив и аккуратен. Но романы заводил, лишь закончив работу, где-нибудь на отдыхе.
А отдых почти всегда бывал долгим и насыщенным. На него он тратил почти весь гонорар за очередную жертву.
Работу свою он считал вполне обычной, не лучше и не хуже любой другой, и не менее необходимой обществу-
В бога он не верил, но полагал, что там, в космосе, есть какая-то сила, определяющая все, что творилось и будет твориться на нашей земле. Зная о религии лишь понаслышке, он, как и многие сомневающиеся атеисты, представлял Добро и Зло по-своему.
Вот поэтому он недолго думал, когда ему почти сразу после армии предложили эту работу.
Раз уж все решено заранее, его согласие или отказ вряд ли изменят высшее предначертание.
С тех пор прошло почти пятнадцать лет.
Сейчас он уже плохо понимал, для кого и во имя чего выполняет эту свою работу, хотя хозяева остались прежние.
Но порой приходилось убивать таких людей, которых ранее охраняли и оберегали очень тщательно.
Но он никогда, никого и ни о чем не спрашивал.
Просто начал после каждого выполненного задания заходить в православный храм. Там он неумело крестился, поспешно ставил две свечи – одну за упокой души убитого, другую за свое здравие – и незаметно уходил.
Но приходил туда снова и снова, видимо, повинуясь генетическому зову предков, столетиями обретавших душевный покой среди икон и молитв.
Хотя в церкви он чувствовал себя всегда неуютно и скованно, старался не смотреть в глаза ликам на иконах.
Ему казалось, что святые осуждают его за то, что он делает.
Но он гнал эти мысли от себя и считал, что его работа была серьезной и нужной и не терпела ни малейшего дилетантства.
Тем более в нынешнее смутное время, когда спрос на услуги такого рода сильно вырос и в это серьезное дело валом повалили случайные люди.
Ему уже приходилось убирать таких ребят; они работали из рук вон плохо.
Он прекрасно понимал, что когда-нибудь придет и его время, рано или поздно кто-то даст команду убрать и его.
Но к этому он был готов и верил, что опыт и интуиция вовремя подскажут, что началась охота уже на него, и он успеет уйти.
Еще лет пять назад он подготовил себе тщательно залегендированную жизнь: в другом городе, с квартирой, женой, детьми и незаметной профессией агента по продаже мебели, с новыми именем, фамилией и возрастом.
Только бы не пересидеть.
Можно было бы уйти и сейчас, но держала его профессия. В случае ухода пришлось бы забыть все, что до сих пор было смыслом его жизни, отбросить целый мир, привычный и по-своему уютный.
Так что пока он работал.
Работал так, чтобы, убив, не быть убитым.
Он рассортировал то, что было в дипломате.
С фотографии на него смотрела полноватая женщина лет сорока, темненькая, не красавица, но приятная, взгляд глубокий, глаза карие.
Одевается дорого и со вкусом.
Много драгоценностей, в основном бриллианты и золото.
Машины две, обе «Мерседес-600».
Охрана профессиональная.
Живет за городом в коттедже, больше похожим на дворец для приемов, чем на дом для жилья.
Двое детей, сын и дочь. Учатся в Швейцарии.
Не замужем. Развелась давно. С мужем не встречается.
Есть влиятельный друг, известный политик, намного старше ее.
Ведет активную сексуальную жизнь.
На данный момент влюблена в молодого певца из модного ансамбля.
Дважды ездила с ним на Канары.
Алкоголь употребляет мало и редко.
Подруг нет, родителей тоже.
Возглавляет крупную промышленнофинансовую группу.
Ей же принадлежит контрольный пакет.
Знает, что на нее открыта охота – видимо, много взяла и не поделилась.
Поэтому ведет себя очень осторожно.
Изучил охрану.
Ребята серьезные.
Маршруты ограничены.
Теперь стало понятно, почему заплатили так много и срок исполнения увеличили вдвое против обычного.