Страница 29 из 33
Внезапно наступила полная тишина. Майкл очень медленно поднялся с дивана. Он уже возвышался над Кэрри словно башня, и, казалось, нет такого места, где можно было бы укрыться от гнева, который исказил его лицо. Кэрри быстро попятилась, но очень скоро наткнулась на дверь. Ноги окончательно подвели ее, и она беспомощно сползла на пол.
Закрыв глаза, обхватив руками голову, она раскачивалась из стороны в сторону, со стоном повторяя только одно:
— Прости, прости, прости…
Майкл выругался, грязно и обидно, прежде чем поднять жену на ноги. Когда Кэрри покачнулась, он грубо встряхнул ее, а затем взял на руки и мгновение держал неподвижно. Его лицо в свете лампы выглядело изможденным. Кэрри попыталась было возразить, но Майкл прервал ее беспомощный лепет.
— Хватит. Ты сказала уже больше чем достаточно.
Он отнес ее наверх и уложил в огромную кровать под балдахином. В страхе, что Майкл заставит ее отвечать за свои слова, Кэрри судорожно отползла, пока не уперлась в резной шкафчик в головах.
— Ты не должна была этого делать.
Кэрри сглотнула. «Я ничего не планировала, я ничего не разыгрывала, я просто не смогла справиться с собой», — хотела она сказать, но не сумела вымолвить ни слова.
— Майкл… — И Кэрри, измученная, запутавшаяся, прикрыла лицо руками, не в силах более выносить его осуждающий взгляд.
Он вытянулся на кровати рядом и отвел ее руки.
— Ты так его любишь? — спросил Майкл. — Так, что готова на все, даже выйти за меня, лишь бы не позволить ему сломать себе жизнь?
Он все неправильно понял! Абсолютно неправильно. Но что бы она ни сказала, ей не удастся убедить его в этом.
— А я думала, причиной безумию последних дней — Лесли. Не пора ли признаться, почему она так важна для тебя, Майкл? — Он не ответил. — Ты влюблен в нее?
Майкл оттолкнул руки Кэрри и, отвернувшись, запустил пальцы в свою густую шевелюру.
— Господи, какая неразбериха! — воскликнул он, глядя вниз, на ковер.
Он просто хочет уйти от ответа, решила Кэрри. Но у нее еще осталась гордость!
— Ладно! Не имеет значения, Майкл. Мне все равно. Ты не должен чувствовать… ответственность. — Кэрри запнулась, когда он развернулся и пронзил ее взглядом.
— А если ты беременна?
Об этом она не задумывалась. Да и какой смысл: беременна или нет — что это изменит?
— Мои проблемы тебя не коснутся, Майкл. Я обещаю.
— Тебе не дано освободить меня от ответственности, Кэролайн, — сказал он спокойно, но в его словах чувствовалась бездонная глубина и сила. Затем добавил более мягко: — Боюсь, мне и в голову не пришло, что ты можешь оставить этот фланг открытым.
— Извини…
— Не смей! — Она вздрогнула от суровости его тона. — Я не желаю слушать, как ты сожалеешь об этом!
— Майкл… — Кэрри замолчала. Что ни скажи, положения не улучшить. Возможно, лучше и не пытаться.
Он встал.
— Постарайся заснуть, Кэролайн. Ты ужасно выглядишь.
Эти слова — пустяк по сравнению с той мукой, которую она испытывала, тем не менее больно ранили ее.
— До чего ты доброжелателен!
— Я не ощущаю… доброты.
— Я бы решила, что тебе неизвестно это чувство, если бы не видела тебя с Лесли. Ты относишься к ней, как к драгоценной чаше из хрупкого фарфора, смотришь так, словно она принцесса. Не знаю, что связывает вас…
— Замолчи! — Майкл прикрыл ее рот рукой. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Он покачал головой и выпрямился. — Постарайся заснуть. Я больше не побеспокою тебя. Обещаю.
Поздно! Кэрри уже была обеспокоена. Глубоко, мучительно обеспокоена.
Она проснулась очень рано и, приоткрыв сонные глаза, уставилась на неясный узор, который вскоре превратился в вышитые на наволочке цветы и птиц. Едва заметное движение рядом предупредило, что, хотя Майкл так и не пришел разделить с ней долгие ночные часы, проведенные в бесплодных попытках забыть о своих несчастьях, она уже больше не одна.
Кэрри села, бросив тревожный взгляд на кровать. Майкл лежал к ней спиной и дышал глубоко, олицетворяя сон, спокойный и безмятежный. Она с облегчением выдохнула и, подавив зевок, осторожно опустилась на подушку. Похоже, в ближайшие полчаса ее не побеспокоят: можно и подремать — она так устала!
Но идея оказалась неудачной. Кэрри, разумеется, не смогла бы заснуть. Она скользила взглядом по спавшему рядом с ней мужчине, по ровной линии густых темных волос на шее, сильной мускулистой спине, руке, заброшенной поперек подушки, и глубокой впадине вдоль позвоночника, скрывавшейся под простыней.
Ей так хотелось протянуть руку и прикоснуться к Майклу, ощутить тепло гладкой загорелой кожи, стянуть простыню и беспрепятственно любоваться красотой его тела. Словно в ответ на эти чувственные грезы ее соски напряглись, а низ живота охватил неудержимый трепет.
Кэрри вытянула было руку, но тут же отдернула ее. Она сбросила простыню и побежала в ванную, где заставила себя встать под отрезвляюще ледяной душ. Через несколько минут, чувствуя заметное облегчение, Кэрри уже заворачивалась в толстый махровый халат.
Она сидела в гардеробной перед зеркалом и расчесывала волосы, когда вдруг ощутила, что рядом кто-то есть. Обернувшись, Кэрри увидела Майкла, стоявшего на пороге и наблюдавшего за ней.
— Привет, — сказал он.
Кэрри не ответила, вернувшись к своему занятию. Приблизившись, Майкл заполнил собой все зеркало.
— Ты хорошо спала? — Он потянулся за расческой и, прикоснувшись к ее руке, воскликнул: — Господи, да ты ледяная!
Он положил расческу на место и, присев перед Кэрри на корточки, взял ее руки в свои, согревая, а затем энергично растер через ткань халата ее предплечья.
— Не надо, — тихо взмолилась Кэрри. — Пожалуйста, не надо!
Майкл немедленно встал, но ее мучения на этом не кончились.
— Давай-ка вернемся в кровать.
— Нет, я… — Слова превратились в тихий вскрик, когда он поднял ее на руки и понес обратно в спальню.
Опустив Кэрри на ложе, он протянул ей шелковую ночную рубашку, которую она намеренно не надела вчера, предпочтя свою привычную полосатую пижаму.
— Вот, возьми, она согреет тебя.
— Это глупо, Майкл! Я как раз собиралась одеваться.
Он пожал плечами и развязал пояс ее халата.
— Хорошо, — прошептала Кэрри и скользнула под простыню.
Лежа под ней, она высвободилась из халата и протянула руку за ночной рубашкой. Но Майкл, отбросив халат на кресло, держал воздушный невесомый наряд на расстоянии.
— Я дам тебе сорочку при одном условии, — тихо сказал он.
— Каком условии?
— В следующий раз, когда ты почувствуешь необходимость в холодном душе, Кэролайн О’Берри, возьми меня с собой. Я хочу насладиться видом твоих мучений.
— Будь ты проклят, Майкл! Дай мне эту…
Он прижал палец к ее губам.
— Не похоже на поведение новобрачной в первое утро замужней жизни…
— Не я выбрала для себя замужнюю жизнь.
— Разве? Помнится, прошлой ночью мы в конце концов согласились, что выбрала ее именно ты.
Кэрри свирепо посмотрела на мужа.
— Но… это не имеет никакого значения.
— Думаешь, не имеет? — Он сел на кровати и швырнул ночную рубашку на пол. — Но, похоже, не потому, что ты находишь меня… отталкивающим… — Майкл провел пальцами по впадинке над ее ключицей и улыбнулся, когда она поежилась. — Я не верю, что ты способна притворяться так убедительно.
Кэрри отодвинулась в ужасе оттого, что он мог бы продемонстрировать ей, как в действительности обстоят дела.
— Майкл, пожалуйста! — отчаянно взмолилась она.
Он улыбнулся, но это едва заметное движение уголков его губ привело ее в смятение.
— Пожалуйста, — мягко повторил он, передразнивая ее жалобную интонацию. — Мне это нравится! Пожалуйста, что?
— Не надо… играть со мной в эти игры.
Майкл задумчиво посмотрел на Кэрри.
— Должны же мы чем-то заполнить будни нашей супружеской жизни. А потом, я люблю… игры. Ты знаешь о том, что у тебя великолепная шея?