Страница 73 из 82
Станислав сообразил, что происходит, лишь когда окровавленного Артема пронесли мимо него в подоспевший милицейский «газик». Он понял и испугался. Потом тихонько завел двигатель, осторожно сдал задом и тихо выкатился со двора, пока парни в камуфляже утрамбовывали в машине бесчувственное тело друга.
Через несколько минут он уже мчался по направлению к Ленинградскому шоссе, чтобы быстрее выбраться из города.
Он не знал, что в это время его уже ищет милиция, чтобы допросить по делу об убийстве его родной сестры Марии Чипановой.
Закрыв лицо руками, Александра отошла от присыпанного снегом тела… Сознание помутилось. Ее тошнило. Она прижалась горячим лбом к холодному автомобильному металлу, и ей стало чуть лучше.
В пучке света от включенных фар бешено вертелись в хороводе снежинки.
«Еще заметят…» — подумала Александра.
Справившись с первым волнением, она села в машину, выключила фары, потом осторожно сдала задним ходом в узкий переулок. Низко опущенные над дорогой ветки яблонь чиркнули по крыше машины, по стеклу. Небольшой сугробик свалился с ветки на капот — Александра вздрогнула.
На всякий случай она заглушила мотор. Сразу стало тихо, как в бункере. На снегу чернели следы от ее острых каблуков.
«Ничего, — подумала она. — Это не страшно. Если что… Такая метель… Все следы мигом занесет…»
Она отерла дрожащими пальцами разгоряченное лицо.
…Это случилось… Да, случилось… Она увидела эти волосы, разметавшиеся по снегу, куртку с пушистым меховым воротником… Она узнала их! Ничего страшного! Ничего… Оказывается, в смерти нет ничего страшного… А она-то думала… Это просто лежащее на обочине дороги тело, которое прямо на глазах заносит косо летящим снегом…
Надо взять себя в руки, успокоиться… Она должна появиться перед всеми как ни в чем не бывало. Спросить равнодушным тоном, где она… Ей в ответ только пожмут плечами. Или, может, лучше удивиться с высокомерной улыбкой на лице? А когда все станет известно — изобразить изумление и горе. Хотя какое у нее может быть горе по этому поводу…
Александра приоткрыла дверцу машины. Сжала между пальцами щепотку снега, приложила ко лбу, к пылающим щекам. Досчитала до пятидесяти… Ну все, хватит! Как бы ее не увидели здесь…
Глухо рыча мотором, машина развернулась, чуть не задев крылом заснеженный забор.
— Черт! Ничего не видно, — сквозь зубы прошептала Александра, но включать фары не стала. Так без света и выехала на дорогу, ведущую к реке.
Перед воротами знакомого дома метались темные тени. Сквозь метель большой переносной фонарь слабо светился желтым, будто тусклая рассветная луна.
Автомобиль затормозил перед распахнутыми настежь воротами.
— Александра! Ты откуда? — К ней бросилась темная фигура с фонарем, в которой она с трудом узнала собственного мужа. В ответ на ее хладнокровный вопрос, в чем дело, муж ответил: — Маша пропала, вот ищем…
В это время вторая фигура в нелепом ватнике с поднятым от ветра воротником приветственно кивнула ей.
Александра смотрела на эту фигуру во все глаза и не верила себе… А когда поверила, со злости стиснула зубы и обессиленно опустила набухшие от недавних слез веки. Она ее узнала!
Но если то была не она… То кто же?
Утро было мрачным и тягостным. В доме царила такая глухая тишина, будто все умерли. Снегопад прекратился, в окне серело низкое тяжелое небо. Выбравшись из кровати, я спустилась вниз. После внушительной дозы транквилизаторов голова гудела, как паровоз, на всех парах летящий к станции. Передо мной всю ночь стояло мертвенно-бледное лицо Маши, заметенное снегом. Оно и теперь витало передо мной в дымке сумрачного утра…
Завтрак стоял на столе, как обычно. Как всегда, йогурт и ореховые коржики из кафе. Я присела на стул. Отломила кусочек, отправила в рот. Сморщилась оттого, что коржик застрял в горле — организм не был настроен принимать витамины, углеводы и калории.
Домработница, аккуратная и сдержанная, как всегда, возникла в дверях, точно безмолвное привидение.
— Виталий Васильевич и Сергей в морге, — доложила она. — Хотите кофе?
— Нет, — сказала я. — А где…
Я замолкла на полуслове.
— Александра Леонидовна? В спальне, отдыхает. Она всю ночь не спала, плакала. Кто бы мог подумать, что она так любит Машу…
— Любила, — поправила я.
— Да, любила…
Мы помолчали. Наталья Ивановна стояла возле холодильника, скрестив руки на груди. Я тщательно пережевывала коржик, надеясь, что рано или поздно у меня найдутся силы протолкнуть его в пищевод.
— Кстати, вашу одежду обещали доставить из морга не раньше обеда, — произнесла домработница металлическим тоном. — Ее должны еще обработать эксперты-криминалисты.
Я поежилась.
— Ничего страшного, я надену что-нибудь другое. — Невозможно было даже помыслить, что придется надеть куртку, которая была в тот вечер на убитой.
Домработница не уходила.
— А Стас не появлялся? — спросила я — молчать было неудобно.
— Нет! И вряд ли он скоро здесь покажется… Я имею в виду, его вновь ищет милиция…
— Неужели его опять хотят обвинить в случившемся?
— Кого же, как не его! — Тон ее ответа был странным.
— Похоже, вы его в чем-то обвиняете?
— Как хорошо, что его мать умерла и не дожила до этого ужасного дня! — вздохнула Наталья Ивановна и лицемерно воздела глаза к небу.
— Если бы он был вашим сыном, вы бы так не думали… Вы бы до последнего верили в него!
— Слава Богу, мой сын далеко, и он не дает мне поводов для беспокойства… Кстати, я хотела сегодня навестить его, но боюсь, придется отложить поездку, вдруг я понадоблюсь здесь.
— Вряд ли… — сказала я. — Обязательно поезжайте. В этом доме так тяжело находиться… Думаю, вас сможет полностью заменить Александра Леонидовна.
Честно говоря, я надеялась, если домработница уедет, у меня будет больше возможностей для маневра.
После завтрака я позвонила Ненашеву. Он был в конторе. Его голос был свеж и удовлетворенно журчал в трубке — очевидно, он был доволен и своей жизнью, и собой, и людьми.
— У меня хорошая новость! — сказал он. — Отгадай с трех раз какая!
— А у меня плохая новость, отгадай с трех раз какая… — мрачно ответила я.
— О плохом позже… Сначала о хорошем. Твои сведения о продаже наркотиков взяли в разработку. За этим черным типом уже давно охотятся, только материала на него мало. Если все получится, то скоро твой драгоценный Тхан Мгомбо Свидлер сядет на скамью подсудимых…
— Слишком поздно, — вздохнула я. — Слишком поздно…
В двух словах я рассказала, что случилось.
Мишка удивленно присвистнул.
— Насколько я понимаю, — произнес он серьезным тоном, — нам в это дело мешаться не стоит. Не наш профиль!
— Угу, — согласилась я.
— Принеси наши соболезнования хозяину и езжай домой. Тебе там больше делать нечего, не стоит понапрасну людям глаза мозолить.
— Угу.
— Хоть подозревают кого? — спросил Михаил. — Что слышно?
— Наверное, опять Стасика. — Я пожала плечами. — Его до сих пор нет. Всю ночь где-то пропадал.
— А ты что думаешь?
— Кажется, я сегодня потеряла способность думать. Может быть, даже надолго… Но вот о чем я тебя попрошу… Попробуй узнать, где был Свидлер вчера в районе от десяти тридцати до одиннадцати тридцати. Сможешь?
— Попробую! — Мишка согласился подозрительно легко. Через секунду он добавил: — Ты что же, думаешь, что это он? Поперся в такую даль, чтобы припугнуть бедную наркоманку, которая задолжала ему денег?
— Во-первых, наркоманка не бедная, во-вторых, сумма денег очень крупная, в-третьих, он мне сам сказал, что найдет ее…
И, как видно, он сдержал свое слово!
Ненашев был прав — здесь мне больше нечего делать, пора уезжать. Надо попрощаться со всеми и собрать вещи.
Вещей было немного. Я свернула клубком свитер, бросила его в сумку. Взяла в ванной зубную щетку, расческу. Окинула взглядом комнату. На письменном столе высилась стопка книг. Ах да… Если вечером уезжать, то сейчас самое время рассчитаться с долгами.