Волки Кальи

— Расскажи мне, о чем там шла речь.

Эдди прикусил губу. Он не испытывал такого страха, как в тот раз, когда вырезал ключ, позволивший им спасти Джейка и перетащить в этот мир, но страх тем не менее присутствовал. Потому что, как и ключ, дело было важным. Если б что-то забыл, могло случиться непоправимое.

— Слушай, я не могу все запомнить, слово в слово…

Роланд нетерпеливо махнул рукой.

— Если возникнет такая необходимость, я тебя загипнотизирую, и ты все повторишь, слово в слово…

— Думаешь, это так важно? — спросила Сюзанна.

— Думаю, тут все важно, — ответил Роланд.

— А если со мной гипноз не сработает? — спросил Эдди. — Что, если я гипнозу не поддаюсь?

— Оставь это мне, — ответил Роланд.

— Девятнадцать, — воскликнул Джейк. Все повернулись к нему. Он смотрел на буквы, написанные им и Эдди в пыли у потухшего костра. — Клаудия-и-Инесс Бахман. Девятнадцать букв.

Роланд на мгновение задумался, потом решил не развивать тему. Если число девятнадцать играло во всем этом какую-то роль, со временем его скрытый смысл обязательно откроется. А пока были дела поважнее.

— Документ, — повторил он. — Давай не отвлекаться. Расскажи мне все, что можешь вспомнить.

— Ну, это юридический документ, заверенный печатью и подписями… — Эдди замолчал, потому что решил задать один важный вопрос. Роланд, возможно, все это знал, потому что в свое время служил закону, но Эдди счел необходимым в этом убедиться. — Тебе известно, кто такие адвокаты, да?

Роланд ответил очень сухо:

— Ты забываешь, что я родом из Гилеада, Эдди. Самого внутреннего из Внутренних феодов. Конечно, купцов, фермеров и мастеровых у нас было больше, чем адвокатов, но ненамного.

Сюзанна рассмеялась.

— Твои слова напомнили мне сцену из Шекспира. Два персонажа, кажется Фальстаф и принц Джон, точно не помню, рассуждают, чем они займутся после того, как выиграют войну и возьмут власть. Так один из них говорит: «Прежде всего перебьем всех адвокатов».

— Между прочим, не самое плохое начало. — Эдди нашел, что от этого рассудительного тона веет арктическим холодом. А стрелок вновь повернулся к нему. — Продолжай. Если ты сможешь что-то добавить, Джейк, не стесняйся. И пожалуйста, это я вам обоим, расслабьтесь, ради ваших отцов. Сейчас документ интересует меня только в общих чертах. Хочу знать, о чем в нем идет речь.

Собственно, Эдди и сам полагал, что другого от него не потребуется, однако после слов Роланда заметно взбодрился.

— Хорошо. Назывался документ «Соглашение». Большими буквами, по самому верху. Внизу под словом «Согласовано» стояли две подписи. Одна — Келвина Тауэра. Вторая — какого-то Ричарда. Ты не помнишь, Джейк?

— Ричарда Патрика Смейерса, — ответил Джейк, помолчал, шевеля губами, кивнул. — Девятнадцать букв.

— И о чем говорилось в этом «Соглашении»? — спросил Роланд.

— На мой взгляд, если хочешь знать правду, ни о чем. Во всяком случае, мне так показалось. Практически речь шла о том, что Тауэру принадлежит пустырь на углу Сорок шестой улицы и Второй авеню…

— Не просто пустырь, — прервал его Джейк. — Пустырь с розой.

— Да, с розой. Короче, Тауэр подписал соглашение 15 июля 1976 г. «Сомбра корпорейшн» заплатила ему сто «штук». Он же, насколько я понял, пообещал целый год никому не продавать пустырь, заботиться о своей недвижимости, то есть платить налоги и тому подобное, а потом дать возможность «Сомбре» первой купить у него этот пустырь, при условии, что он не продаст им его раньше. Когда мы там были, он пустырь еще не продал, но и срок действия соглашения истекал через полтора месяца.

— Мистер Тауэр сказал, что сто тысяч потрачены, — добавил Джейк.

— А в соглашении что-то говорилось о том, что «Сомбра корпорейшн» имеет исключительные права на покупку? — спросила Сюзанна.

Эдди и Джейк задумались, переглянулись, покачали головами.

— Вы уверены? — напирала Сюзанна.

— Скорее да, чем нет, — ответил Эдди. — Думаешь, это важно?

— Не знаю. — Сюзанна задумалась. — Соглашение, о котором вы говорите… ну, без пункта об исключительном праве на покупку, не имеет смысла. Если отжать воду, что останется в сухом остатке? «Я, Келвин Тауэр, соглашаюсь подумать о продаже вам моего пустыря. Вы платите мне сто тысяч долларов, а я буду думать об этом целый год. В свободное от работы и игры с друзьями в шахматы время. А по прошествии года я, возможно, продам пустырь вам, возможно, оставлю себе или, возможно, выставлю на аукцион и продам тому, кто даст самую высокую цену. А если вам это не нравится, сладенькие, можете катиться ко всем чертям».

— Ты кое-что забываешь, — мягко заметил Роланд.

— Что? — спросила Сюзанна.

— «Сомбра» — не обычная законопослушная корпорация. Подумай, стала бы обычная законопослушная корпорация нанимать такого, как Балазар, для ведения переговоров?

— Ты попал в точку, — кивнул Эдди. — Их приезд сильно напугал Тауэра.

— В любом случае письмо кое-что проясняет, — вмешался Джейк. — К примеру, щит, который я видел на пустыре. Эта «Сомбра корпорейшн» за свои сто тысяч получила права «рекламировать свои будущие проекты». Ты видел эту часть соглашения, Эдди?

— Кажется, да, она шла после абзаца о том, что Тауэр учитывает и защищает заявленные интересы «Сомбра корпорейшн» в приобретении вышеозначенной собственности, не отдает ее в залог и не допускает никаких посягательств на нее третьих лиц.

— Точно. Щит, который я видел на пустыре… — Он замолчал, задумавшись, поднял руки, уставился между ними, словно читал текст, видеть который мог только он. — «ТОВАРИЩЕСТВО СТРОИТЕЛЬНОЙ КОМПАНИИ МИЛЛЗА И РИЭЛТОРСКОЙ КОНТОРЫ СОМБРА ПРОДОЛЖАЕТ РАБОТЫ. МЫ ИЗМЕНИМ ЛИЦО МАНХЭТТЕНА». А потом: «СКОРО ЗДЕСЬ БУДЕТ РОСКОШНЫЙ КОНДОМИНИУМ «БУХТА БОЛЬШОЙ ЧЕРЕПАХИ».

— Так вот для чего им понадобился пустырь, — протянул Эдди. — Кондо. Но…

— Что такое кондоминиум? — спросила Сюзанна. — Впервые слышу это слово.

— По существу, многоквартирный кооперативный дом, — ответил Эдди. — Они наверняка были и в твое время, только назывались по-другому.

— Да. — Сюзанна усмехнулась. — Так и назывались, кооперативными домами.

— Это не имеет значения, потому что речь идет не о кондо, — воскликнул Джейк. — Никто не собирался строить там дом. Все это… вы знаете… черт, забыл слово…

— Маскировка, — предложил Роланд.

Джейк улыбнулся.

— Точно, маскировка. Дело в розе, а не в доме! Они не могут добраться до нее, пока не приобретут землю, на которой она растет. Я в этом уверен.

— Ты, возможно, прав, что дом ничего не значит, — кивнула Сюзанна, — но Бухта Черепахи вызывает определенные ассоциации, не так ли? — Она посмотрела на стрелка. — Эта часть Манхэттена называется Бухта Черепахи, Роланд.

Он кивнул, нисколько не удивившись. Черепаха была одним из двенадцати Хранителей и всегда стояла на дальнем конце Луча, по которому они шли.

— Люди из «Строительной компании Миллза», возможно, ничего не слыхали о розе, — продолжил Джейк, — но готов спорить: в «Сомбра корпорейшн» о ней знают. — Его рука нырнула в густой мех на шее Ыша. — Я думаю, где-то в Нью-Йорке, в каком-нибудь административном здании, может, в Бухте Черепахи, может, в Ист-Сайде, есть дверь со скромной табличкой «СОМБРА КОРПОРЕЙШН». А за этой дверью — другая дверь. Из тех, что приводит сюда.

С минуту они сидели, думая о мирах, вращающихся вокруг единой оси в умирающей гармонии, и никто ничего не говорил.

— Вот что, по моему разумению, происходит, — первым заговорил Эдди. — Сюзи, Джейк, не стесняйтесь поправить меня, если вам покажется, что я ошибаюсь. Этот тип, Кел Тауэр, в каком-то смысле хранитель розы. Возможно, на уровне сознания он сам этого не знает, но точно хранитель. Он и, должно быть, вся его семья. Отсюда и фамилия.

— Только он — последний, — вставил Джейк.

— Ты этого знать не можешь, сладенький, — улыбнулась ему Сюзанна.