Страница 15 из 21
Джонатан, авантюрист
Кей Бартольди
«Дикие Пальмы»
Фекамп
22 августа 1998.
Намек поняла, оставляю Вас в покое.
Вы мечтаете о больших просторах, а я, знай себе, занудствую.
Прилагаю чек на двести шестьдесят три франка. Это все, что осталось на Вашем счету.
Посылаю Вам «Дневник» Делакруа и прекрасную книгу об Эжене Будене, провинциальном, с Вашей точки зрения, художнике!
Прощайте, Джонатан!
Кей Бартольди
Джонатан Шилдс
Отель «Голубятня»
Экс-ан-Прованс
28 августа 1998.
Милая Кей!
Как Вы поживаете?
Как магазин?
У Вас все так же жарко?
И все так же пурпурно-красен солнечный диск на закате?
Как там сыры мадам Мари? Пирожки мсье Ленэ? Все такие же аппетитные?
Встречается ли Вам по утрам пожилой господин с собачкой или он умер от холода, наблюдая Ваши заплывы?
Долой приличия!
На войне как на войне!
Я узнал про Вас много интересного…
Ах, бедная девушка скрывается в провинции! Ах, она решила всецело посвятить себя книготорговле! Ах, этакая библиотечная мышь, ходячая энциклопедия! Ах, о любви мы говорим так отрешенно-искушенно, будто ничто в этой жизни не может нас потрясти, истинное наслаждение и страдание мы уже познали.
Непонятно одно…
Что, позвольте спросить, Вы делали в «моем» отеле с прекрасным, импозантным молодым человеком? По словам владельца, Ваш спутник был незаурядной личностью, устремленной к славе и успеху, гигантом, призванным всего в этой жизни достичь, игроком, романтиком, соблазнителем, при одном взгляде которого во всякой встречной женщине просыпалось неистовое желание.
Так чем же, дорогая Кей, занимались Вы в провансальских гостиницах, с кем в уютных мягких постелях делили свою раннюю юность?
На окружающих Вы взирали так сурово! Всех держали на расстоянии! Вы были тихой, почти бессловесной, в Вашем вечно настороженном взгляде угадывалась редкая чувственность и жажда наслаждения. Вы были подобны гибкой дикой кошке, и только он один, этот загадочный юноша старше на десять лет мог эту кошку укротить и повсюду возил за собою Вас с братом…
Вы никогда не выпускали Его руку…
Вы следовали за Ним неотступно, как тень…
Вы ловили Его улыбку.
Владелец гостиницы рассказал мне вашу историю.
Недаром у него такой приличный архив…
Вам еще не было двадцати, Кей. Вам было всего шестнадцать… Вы меня обманули. Должно быть, перепутали от волнения…
Он выдавал себя за вашего отца.
По легенде вы с Марко были его детьми.
Он заполнял формуляры. Дэвид Бойл, Койл, Ройл…
Вся эта версия с отцовством звучала совершенно неправдоподобно, но мой трактирщик сделал вид, что поверил.
Он сказал, что вы были прекрасны, все трое. Вы были так хороши, что дух захватывало. При виде такой красоты самый бездарный художник из тех, что сотнями приезжают сюда малевать, стал бы писать шедевры! Так сказал владелец гостиницы. Девочка с черными, как пылающий уголь, волосами, мальчик, чьи золотистые локоны были подобны спелой пшенице, и их покровитель, великолепный, царственный, столь уверенный в своей неотразимости, что никто не смел ему перечить.
Вы поселились в огромном номере: спальня для братика с сестренкой, спальня для взрослого господина. Одна постель в вашей спальне всегда оставалась неразобранной…
И даже за обедом вы не разнимали рук.
И старались друг на друга не смотреть, боялись не совладать с собой…
И лицо Ваше наливалось краской, стоило другой женщине хоть на самую малость приблизиться к нему, поэтому ваш столик непременно обслуживали мужчины…
Вы всегда сидели в одном и том же месте, чуть поодаль, под самыми платанами, и шум фонтана заглушал ваш разговор. Впрочем, Вы все больше молчали! Зато он говорил непрестанно, говорил гордо, надменно, с чувством собственного превосходства.
А брат сидел и слушал, и вид у него было потерянный. В этом страстном романе он был доверенным лицом, приживалой, живым канделябром… Он был так поглощен вашими отношениями, что перестал смотреть на женщин! А ведь ему было восемнадцать лет, в этом возрасте все только и делают, что увлекаются и рвутся в бой!
Вы пробыли в моей гостинице две с половиной недели.
«Покровитель» показал вам все достопримечательности. Гору Святой Виктории вы изучили досконально. Иногда Вы даже ссорились с братом, Вам так хотелось бы понежиться у бассейна, но стоило Ему подать Вам знак, и Вы послушно вставали, недовольно, но послушно, а брат следовал за Вами, будто некая таинственная сила не позволяла ему держаться на расстоянии.
Вечером, изголодавшись друг по другу, Вы с возлюбленным устремлялись в спальню, а брат шлялся по холлу, смотрел телевизор, причем все подряд, не выбирая. Он поглядывал на часы, а глаза были пустыми.
Потом вы втроем отбыли в Париж. У «покровителя» был огромный автомобиль, такие приводят девушек в особый трепет. Он оставил свой парижский адрес: 19-й округ, улица Сантье-Мари, дом 20.
Вы ведь тоже там жили, Кей?
Я поискал в Интернете. Я знаю, что Вы ненавидите все эти кабели и шнуры, телевидение и всемирную паутину, а я нахожу их полезными.
Так, например, по адресу улица Сантье-Мари, дом 20 отыскалась «Пиццерия Бартольди», точнее, «Пиццерия Джузеппе Бартольди». Владелец сменился четыре года назад, но название осталось прежним, благо заведение пользовалось успехом! Хозяйка пиццерии пообещала прислать мне информацию, хочет угодить в путеводитель.
Дама, кстати сказать, попалась словоохотливая! Она поведала мне, что хватка у Джузеппе была железная, и все домочадцы были у него под каблуком. Кроме прибыли, его мало что интересовало. Отцовский инстинкт дремал в нем беспробудно. Его двое детей были неразлучны, как карамельки в коробочке. Жена, тихая ласковая англичанка, медленно угасла, не вынеся его тяжелого нрава. После смерти жены он проникся страстью, точнее похотью, к одной из официанток, послушной грубоватой сицилийке по имени Мария, и зажил с ней гражданским браком. И тогда двое его детей, мальчик и девочка, навсегда покинули свою комнату на третьем этаже и перебрались к некоему господину, чей отец, в свое время, эмигрировал в Америку, и, работая в кинобизнесе, сколотил приличное состояние!
Итак, мы возвращаемся к Нему, нашему «покровителю»…
Теперь они жили втроем: девочка, мальчик и «покровитель». У него была просторная холостяцкая квартира на последнем этаже того же дома.
Слухи быстро разнеслись по всему кварталу, но при виде девочки все замолкали, столь убийственным был взгляд ее огромных черных глаз! «Любовь втроем, — перешептывались сплетницы, — подумать только, девочка ведь совсем еще ребенок! И к тому же родные брат и сестра, неужели они тоже…»
Отца мало волновало происходящее. Дела его пошли в гору. Мария оказалась куда выносливее и покладистее покойной жены, так что в глубине души он был даже доволен, что избавился от своих отпрысков…
Он умер четыре года назад. Удар хватил его прямо у плиты, и в считанные секунды его не стало. Дети продали отцовский бизнес.
И исчезли.
Больше никто их в этом квартале не видел.
«Покровитель» продал свои апартаменты несколькими годами раньше, и с тех пор дети в доме не показывались.
Это все, что было известно новой хозяйке. Потом она принялась нахваливать свои пиццы, которые буквально тают во рту, и свежие морепродукты, и отборные пасты, и восхитительный шоколадный пирог, «нежный и сладкий, с хрустящей корочкой».
Она, вероятно, решила, что я все записываю!
Я и вправду записывал, Кей, но только то, что касалось Вас!
Истории из жизни зачастую куда увлекательнее, трогательнее, безумнее надуманных романных страстей…