Тайна Овального кабинета

— А что! Может, этим предложением и воспользоваться?

— Понимаешь, в его офисе такие встречи опасны. Охрана, сотрудники…

— А если использовать дом Элеоноры? Ее муж в командировке, детей она свозит куда-нибудь. Чем плохие условия?

— Условия прекрасные, но тогда Томас, когда будет подшофе, не сможет похвастаться кое-какими материалами… — и вдруг Барбара оживилась. — Слушай, а что, если нам этого моралиста зацепить на крючок, с которого ему не сорваться?

— Что ты имеешь в виду?

— А вариант с Майклом Хаммером? Пусть наша Магдалена постарается оборудовать соответствующим образом одну из комнат…

— Прекрасная мысль! — воскликнула Элизабет. — Наши девочки вот-вот придут, и мы посоветуемся.

— Хорошо, поговорим с Магдаленой и Элеонорой, а затем я позвоню Гордону. Сегодня Большое жюри не заседает, главное, чтобы Магдалена успела подготовиться…

— Ты меня просила попытаться уговорить Монику Левин отказаться от сотрудничества в написании книги с Эндрю Мортоном. Помнишь?

— Конечно, помню. И как она отреагировала?

— Она согласилась, что будет сотрудничать с тем человеком, которого посоветуем мы. Вчера я с ней повторно разговаривала об Анджеле Мор, и Моника впервые по-настоящему разозлилась на нее. Особенно она расстроилась, когда я ей разъяснила, что, кроме Гордона, точно такой же копией обладают спецслужбы и что там эта магнитофонная пленка будет храниться вечно. Левин обратилась ко мне с вопросом, а можно ли привлечь Мор к ответственности. Я разъяснила, что к ответственности через суд можно привлечь не только Мор, но и тех ее начальников из спецслужб, чьи указания она выполняла. Таким образом появляется возможность изъять все кассеты с записями и заработать в виде компенсации солидную сумму.

— И что она?

— Поинтересовалась, когда можно было бы начать процесс. Я разъяснила, что это сделать лучше всего после суда над Президентом. Моника даже всплакнула и заявила, что она не желает ему зла и молит Господа Бога, чтобы не дошло до импичмента. Одновременно она поинтересовалась, согласилась ли я представлять ее интересы по делу магнитофонных пленок.

— Что ты ответила?

— Скромно, — улыбнулась Барбара, — сказала «да».

В этом время и появились Магдалена Кристол и Элеонора Линдрос.

Элизабет Богарт, не теряя времени, завела разговор по существу. Все складывалось как нельзя удачно. Оказалось, что Элеонора дома одна. Та, не мешкая, сообщила, что ей достаточно и часа, чтобы разместить скрытую телекамеру.

Уточнив все моменты, Барбара Декарт достала из сумочки мобильный телефон и набрала номер спецпрокурора. Томас Гордон явно был рад ее звонку и начал уговаривать приехать и пообедать в каком-нибудь ресторане. Барбара ответила:

— Хорошо, Томас, но что касается вашего предложения, то подумаю и, возможно, предложу свой вариант.

Стоило Барбаре закончить разговор и отключить аппарат, как все оживились. Решили, что Элизабет остается в офисе, Элеонора и Магдалена едут заниматься домом, а Барбара направляется к Гордону. Не успела Декарт спуститься к машине, как ее догнала Линдрос и протянула ключ:

— Возьми, а то как же попадешь в дом? Мы тебя ждать не будем. Спиртное — в баре, еда — в холодильнике. Остальное сама найдешь.

— А у тебя есть еще ключи?

— Муж оставил свои.

— Спасибо. Не забудь позвонить, когда у вас будет все готово.

Спустя тридцать минут Барбара входила в кабинет Томаса Гордона. Его стол был завален бумагами, пепельница — полна окурков.

Гордон был искренне рад приходу Барбары. Он обнял ее, подвел к дивану и устроился рядом. Разговор не клеился, и Гордон предложил:

— Не возражаешь, если выпьем по рюмке?

— Если настаиваешь — не откажусь.

Они выпили, и Барбара перешла к делу:

— Томас, какое решение принято по Монике?

— Они боятся вызывать ее под своды сената. Такого еще не было в истории конгресса. — Гордон наполнил рюмки и жестом предложил выпить, а затем продолжил: — Я требую допросить ее.

— А принесет ли ее появление в зале вам дополнительные очки?

— Она умеет живо и весело рассказывать о любовных сценах. По-моему, именно эти моменты дадут козыри, — и Томас полез к Барбаре целоваться.

Она, чуть сопротивляясь, спросила:

— Томас, а как члены жюри относятся к магнитофонным пленкам с записями рассказов Левин?

— По крайней мере, голос Моники для них звучит убедительно. — И он снова начал наваливаться на Барбару.

Она чуть оттолкнула его:

— Скажи, ты, наверное, таким же образом оплатил Анджеле Мор за предоставление пленки?

Гордон только открыл рот, чтобы ответить, как в сумке Барбары послышался зуммер мобильника.

Она отодвинулась от прокурора.

— Прости, мне звонят.

Барбара достала аппарат.

— Алло! Да, я!.. Привет, дорогая. А откуда ты звонишь?.. Из дома?.. Когда ты уезжаешь?.. Хорошо, подожду, я сейчас отвечу…

Барбара прикрыла рукой аппарат:

— Томас, а не поехать ли нам к моей подруге домой? Это минут тридцать пять — сорок пути. Она уезжает, и мы сможем побыть там вдвоем. Я не хочу лежать на твоем кожаном диване.

— И нам никто не будет мешать?

— Мы будем только вдвоем.

— Поехали!

Барбара поднесла к уху аппарат:

— Хорошо, я приеду. Где ты оставишь ключ?.. Поняла. Смело езжай, я буду.

Закончив разговор, она пояснила:

— Это моя подруга. Она ждет звонка от мужа, он в Европе, но ей нужно срочно ехать к родителям. Просит меня побыть дома.

— Прекрасно, поехали!

— А на чьей машине?

Взгляд у Гордона стал более осмысленный.

— На чьей машине? — переспросил он. — Может, на моей? Водитель у меня надежный, не проболтается.

— А как быть с моей?

— Давай оставим ее здесь.

— Нет. Паркинг работает только в дневное время. Хорошо, собирайся. По дороге поставим на стоянку недалеко от моего офиса.

Вскоре Барбара сидела в машине, направляясь к офису. Она позвонила Элизабет Богарт и рассказала о ситуации. Элизабет похвалила подругу и еще раз напомнила:

— Не забудь о деле Хаммера. Это сейчас, пожалуй, важнее всего.

— Да, Элизабет. Не волнуйся, не забуду.

Прошло не более часа, и машина Гордона остановилась рядом с зеленой лужайкой, в глубине которой стоял довольно большой двухэтажный дом.

— Здесь? — спросил Гордон и, услышав ответ, поинтересовался: — На какое время отпустить водителя?

— Очень долго мы не будем…

— Ну, часа четыре?

— Нет, достаточно трех часов. На забывай, что завтра нам надо быть на заседании Большого жюри.

Гордон отдал водителю необходимые распоряжения, и они направились к дому. Барбара незаметно достала из сумочки ключ, а когда подошли к дому, она наклонилась сбоку от крыльца и сделала вид, что взяла его. Гордон, осматривая обстановку и убранство дома, заметил:

— Не слабо живет твоя подруга, даже очень не слабо. Интересно, кем она работает?

— Ну, конечно, не клерком в какой-нибудь государственной конторе. Она — гинеколог. Из-за вас, мужчин, работы ей хватает.

Гордон обнял ее и пошутил:

— А тебя она часто выручает?

— Не приходилось, — отмахнулась Барбара и принялась за сервировку стола.

В этот момент она мысленно ругала себя за то, что не выяснила, на какое время рассчитана работа телекамеры. На всякий случай решила торопиться. Они устроились на широком удобном диване, и Гордон поднял бокал:

— За следующий этап нашей любви!

Они выпили, и Барбара сразу же приступила к расспросу:

— Как идут дела по расследованию дела Хаммера?

— Это дело в производстве Федерального бюро расследований.

— Но я помню, ты говорил, что поддерживаешь тесный контакт со следователями…

— Что поделаешь, семья Макоули слишком приблизила Хаммера к себе и невольно ставит перед следствием необходимость отрабатывать версию причастности к убийству этой четы.

Безразличным тоном Барбара произнесла:

— Я видела в одной из газет фотографию рисунка, на котором изображен мужчина, подозреваемый в убийстве. Ты не видел?