Страница 36 из 76
Можно почти не сомневаться, что они являлись образом божества, дарующего жизнь, возможно, самой Великой матери богов, чей символ — голубь — часто встречается в городах долины р. Инд. В ранней индийской цивилизации ее функции распространялись, видимо, только на "этот свет", и она не отвечала за заботу о мертвых и за их возрождение. В Анау, например, древние статуэтки были обнаружены в могилах детей, похороненных в доме под полом357, и это позволяет предположить, что фигурки положили туда для облегчения детям возвращения к жизни. В Мохенджо-Даро, Хараппе, Чанху-Даро и Белуджистане фигурки (как и индуистская богиня-мать) были, в основном, связаны с домашними святилищами. Но они также являлись символом божества, ответственного за вход, через который жизнь проникает в этот мир, и служили защитниками дома, деревни или города. Была ли богиня-мать связана со своим мужским аналогом — таким, как рогатый бог. изображенный на печатях, — нельзя установить с какой бы то ни было степенью достоверности. Позже мы рассмотрим и этот вариант358. Сейчас же заметим, что тогда по роду своих функций она должна бы стать супругой бога произрастания.
В Западной Анатолии, на Кипре и в странах Эгиона женские фигурки с обозначенными гениталиями и нарисованными украшениями встречаются в больших количествах. У каменных статуэток в Кирокитии признаки пола иногда отсутствуют, а на Кипре терракотовые фигуры периода Эрими полностью сооветствует своему типу. Их изображениями часто украшали изделия из красной керамики, что можно считать свидетельством появления на очень раннем этапе неолита культа возрождения жизни в рамках традиции почитания богини-матери359. Майерс (Myres) предположил, что п-ов Малая Азия и Сирия являются родиной символов "Великой матери Азии", которую он назвал "самым ранним в истории "идеальным типом" и самым ранним культом, чей смысл нам известен так же, как символ"360. Однако таким образом игнорируется роль палеолитических "венер" как прототипа неолитических фигурок. Пока не будут известны новейшие данные об Арпачии, Самарре и Телль-Халаф пятого тысячелетия до н. э., о первой цивилизации в Сузах в Эламе и последних, еще более древних, находках в Мерсине (в Киликии), мы не сможем определить происхождение культа, посвященного таинству рождения и матери-земле, из чрева которой появляется всякая жизнь и благодаря которой она вскармливается и поддерживается при помощи символических фигурок, вылепленных из глины или вырезанных из камня, часто весьма условных и используемых в качестве амулетов.
В Трое (около 3000 г. до н. э.) ее образ, видимо, воплощен в барельефе на городских воротах. Лицо богини, имеющее сердцевидную форму, окаймляют волосы, изображенные при помощи множества мелких дырочек. Слева от лица — жезл или скипетр, увенчанный сферической головкой. Справа от лица внизу вырезано что-то, что можно принять за руку или запястье361. В Термаикос глиняные статуэтки и фаллосы относятся к более позднему времени, чем условные каменные статуэтки; а на Кикладские о-ва изящные мраморные фигурки были завезены из Малой Азии вместе с идолом в форме скрипки, обнаруженным в погребениях на самых древних кладби-шах (например, группа Пелос). В более бедных могилах на Антипаросе встречаются необработанные, наиболее грубые и условные фигуры. Но там, где фигуры пытались вырезать из мрамора, особое внимание уделяли половым органам. Одна из фигур имеет сидячее положение. С Аморгоса получен фрагмент женской фигуры с чьей-то обнимающей ее рукой. В некоторых погребениях раскопаны ноги из мрамора. Голова неизменно "заострена, словно лезвие каменного орудия", и везде имеется значительно больше женских фигурок, нежели мужских. Из этого делаем заключение, что все найденные фигурки — образы очень почитаемой богини362.
То, что неолитический Крит был анатолийской провинцией, как утверждает Эванс (Evans), доказывают глиняные фигурки из Кносса, вобравшие в себя элементы всех основных типов подобных произведений, обнаруженных в юго-восточной Европе и на о-вах бассейна Эгейского моря, — так называемые курдючные разновидности тучных женских фигур, приземистых и плоских, напоминающих по форме скрипку. Как мы уже видели, подобные им фигурки были распространены и неоднократно обнаружены на Ближнем Востоке, в Анатолии и северной части Сирии363. В самом раннем неолитическом отложении в Кноссе все статуэтки — приземистые или сидячие "венеры". В последующий период на Крите, в Анатолии и на Кикладских о-вах господствующими стали вытянутые стилизованные фигуры, т. к. усиливались западноазиатское и анатолийское влияния, принесшие с собой переходные формы, которые особенно проявились в центральной части Крита, где были сделаны попытки воспроизвести черты лица.
Так как эти фигурки, о которых рассказано выше, невозможно отделить от встречающихся в святилищах Великой минойской богини, то едва ли случайно, как заметил Эванс, что все самые разнообразные центры, где попадаются подобные символы, стали местами распространения культа богини-матери во всем разнообразии его форм и названий364. А вот то, что Крит был местом зарождения культа, как часто предполагали, теперь кажется маловероятным, несмотря на масштабы его распространенности здесь. Он, видимо, процветал и в Арпачии за тысячу лет до воцарения на островах в Эгейском море. Более того, теперь известно, что обоюдоострый топор, который, как считалось ранее, был изобретен на Крите, являлся культовым предметом наряду с голубем — символом богини-матери — у жителей Арпачии и других мест древнего Ближнего Востока в меднокаменном веке. Именно из Малой Азии до Крита дошло самое раннее влияние неолита — приблизительно в 4000 г. до н. э., и. совершенно точно, оттуда же на Крит попала символика богини.
Попав на остров, культ вскоре стал доминирующей силой, и теперь нелегко отвергнуть претензии Крита на звание колыбели фригийских мистерий, посвященных Великой матери богов365. С середины минойской цивилизации ее почитали как владычицу деревьев и гор и властительницу диких животных. Вместе со своим молодым "напарником" она олицетворяла животворные силы природы и человека до тех пор, пока ее функции и характерные черты не перешли к нескольким греческим богиням. Так, Афина первоначально — богиня Земли, "получила" ее символы — змею и птиц366, Артемида — диких зверей, леса и водных потоков367, а Афродита "забрала" голубя в качестве своего божественного сына, и он стал динамичным воплощением ее функций.
Именно в роли матери Земли, матери гор и богини растительности Великая минойская мать и была запечатлена в глине и фарфоре, с простертыми или поднятыми к небу руками, держащей змею или обвитой ею, одетая в юбку с оборками и с высокой короной на голове, иногда в сопровождении жрицы или вместе с собственным факсимиле, с обоюдоострым топором, "посвятительными рогами" и обрядовыми одеждами368. На некоторых печатях и печатках она представлена сидящей под деревом и принимающей в качестве богатых и щедрых даров первые плоды. В более поздних минойских сценах (около 1500 г. до н. э.) она предстает в виде богини-охотницы с копьем в руке и в сопровождении львов. Иногда вместо богини изображали колонну или гору, расположенную между двумя львами, стоящими на задних лапах. В изделиях Кносса она стоит на горе в типично минойской юбке с оборками, в руке у нее копье или скипетр, по бокам от нее застыли на задних лапах два льва369. Слева находится храм с "бетилийскими" колоннами и "посвятительными рогами" — символы, соединяющие ее с растительным и животным миром. Перед ней божество-мужчина, спускающийся с небес в сопровождении львов370. В Агиа-Триада женщина гигантского телосложения стоит перед храмом между двух обычных женщин371; причем везде богиня является доминирующей в критском культе, а юноша, если его вообще изображают, всегда занимает подчиненное положение; по времени его образ появляется позже, чем образ Великой минойской матери.